Жандарм 4 (СИ) - Шимохин Дмитрий - Страница 9

— Не боись, сильнее окунай тварюгу, — шипит мне в ухо старшина, пока я макаю пойманного «духа» в ведро с водой. — Пока не расколется, куда его банда ушла, будет водичку пить.

Воспоминания из прошлой жизни калейдоскопом сменялись одно за другим, оседая в моей памяти. Все моменты, что были связаны с водой, а это почти вся жизнь! Ведь воду мы пьем каждый день и не по разу. Моемся в ней, стираем, купаемся, просто играем, запуская по весне кораблики или стреляя водяными пистолетами… Я фактически вспомнил всю свою жизнь от начала и до конца.

Не знаю, как обряд проходит у других, но вот мне он принес бесценный подарок в виде потерянной при переносе сознания в тело Григория память. Уже это стоило того, чтобы пройти его несмотря ни на какие риски! А ведь есть еще и другой момент. То, ради чего обряд и был создан — усиление связи с водной стихией. Каждое воспоминание не только возвращало мне память. Я буквально всем нутром ощущал влияние воды на меня и окружающий мир. Как она течет по моим венам. Как обволакивает меня. Как холодит кожу зимой, снежинками опускаясь на лицо.

В какое-то мгновение пришло ощущение родства с этой стихией. Я словно «прозрел». Мне теперь не составляло труда почувствовать воду где угодно. Она стала частью меня. Всегда была ей. Все равно, что отлежать руку до потери контроля над ней, а потом вернуть его.

И когда на меня снизошло это озарение, воспоминания схлынули, оставив меня вновь сидящим перед костром, разожженным шаманом Кемейа. Чувство родства с водой не покинуло меня, но перестало быть острым. Всеобъемлющим. Да и воспоминания из прошлой жизни потускнели. И я по-новому взглянул на себя со стороны.

В моем прошлом мире было полно книг про попаданцев. Я ими не особо увлекался, но приятель, любитель почитать, часто пересказывал мне некоторые свои особо полюбившиеся произведения. В них люди попадали в другой мир и по прошествии какого-то времени старались «прогнуть» его под себя. Мое отличие в том, что я не пытался так сделать, а просто хотел устроиться поудобнее в новых для себя обстоятельствах. Может поэтому и сумел достичь столь много всего за несколько месяцев? А то когда слушал приятеля, только посмеивался, как вчерашние менеджеры, да люди, ничего не добившиеся в собственном мире, вдруг кардинально меняются и становятся чуть ли не мессиями и королями. Даже хорошо, что на меня не давил груз этого знания.

Но сейчас мои воспоминания вполне могут мне помочь. Вспомнить хотя бы мой вклад в акции РуссоБалт и Сименс, сделанный по совету Боголюбова. Кстати, даже забавно, что моего единственного друга здесь зовут так же, как меня в прошлой жизни. Но я о другом — когда Боголюбов предлагал мне вложиться в эти предприятия, я долго сомневался и предпочел просто довериться ему и его предпринимательской жилке. А сейчас я твердо уверен, что с компанией Сименс точно не пролечу, чего не могу сказать о РуссоБалт. Но с РуссоБалт все сложно — в моем мире компания исчезла в огне революции. Если здесь ее не допустить, то она вполне может остаться процветающим предприятием. Так я ведь теперь еще и знаю имена — настоящие имена! — парочки революционеров, в основном конечно самых одиозных. Пусть в этом мире многое могло, да и скорее всего пошло, по-другому, но проверить все же стоит. Вдруг они и здесь «засветились»? Тогда нужно выйти с ними на контакт и либо устранить, либо попытаться перевербовать. Вот это поворот, однако.

От размышлений меня отвлек голос шамана. Убедившись, что я смотрю на него, он махнул рукой в сторону стойбища и одним взмахом руки потушил костер.

Когда мы вернулись в стойбище, я обратил внимание, что в нем идет суета сборов. Люди вытаскивали вещи из чумов, складывая их в походные мешки. Были собраны где-то спрятанные до этого сани, к которым пара охотников прикрепляли деревянные колеса. Отдельно пара мальчишек присматривали за пятеркой оленей, до этого пасшихся где-то в лесу.

Доведя меня до «моего» чума, шаман передал меня Ануке, сказав ей несколько слов, и отправился к себе.

— Великий Кемейа говорит, что камни духов будет привязывать к тебе завтра, — перевела она мне слова шамана. — А после племя снимется с места в поход к морю.

— Я хотел бы отблагодарить вас.

Чувство благодарности от возвращения воспоминаний накатило на меня еще у реки, но сказать об этом шаману из-за языкового барьера я не мог.

— Ты поможешь племени возвыситься, — пожала плечами Анука.

— Да, но я хотел бы помочь прямо сейчас. Возвышение — оно будет, раз уж шаман сказал, — усмехнулся я, — но я не привык быть в должниках.

— И как ты хочешь это сделать?

— Позови своего дядю. Я обучу его тем заклинаниям воды, что мне известны.

Удивившись, девушка кивнула и тут же умчалась на поиски вождя. Похоже, хоть она раньше этого и не показывала, но знания по магии им важны, несмотря на усиление своих способностей с помощью браслетов. Что косвенно подтвердилось ее возвращением с вождем всего через пять минут после моей просьбы.

— Анука говорить, ты сделать дар нам, — рубленными фразами, подбирая слова, спросил мужчина.

— Да. Водяной бич вам известен. Я бы хотел показать два заклинания: водяные брызги и водяной щит.

— Хорошо. Я слушать и смотреть.

Водяные брызги вождь освоил легко. И тут же показал их истинные возможности с помощью браслета, создав целый горизонтальный дождь. Для этого мы вышли из чума на свежий воздух, и он махнул рукой в сторону дерева, стоящего на краю стойбища. Если у меня «брызги» были в виде пяти капель, слегка бьющих по человеку не сильнее удара ладошкой, то у вождя получился целый веер в сотню брызг, градом прошедший по коре дерева. Убить таким заклинанием все еще никого нельзя, но вот нанести синяки — легко. А если ударить в одну точку… Что и продемонстрировал вождь следующим ударом, сократив количество брызг до десятка, зато увеличив их в размере. В этот раз десять крупных с горошину капель выбили из коры дерева щепу, доказав свою убойную мощь. Попадет такая «капелька» в горло или глаз — получится труп. Да и простыми синяками уже не факт, что отделаешься. Сила такая, что может и перелом оставить.

Дальше шел щит. Его возможности в руках обладателя браслета тоже возросли. Теперь это была не линза, прикрывающая только спереди, а полноценная стена из воды.

— Благодарю, — коротко сказал вождь. — Ты осваивать камень предков — я помочь, — указал мне на свой браслет он напоследок и отправился дальше руководить сборами.

— Смотрю, у вас немногие знают русский, — тихо заметил я, когда он ушел.

— Дядя стал его учить недавно. К тому же мы не часто общаемся с другими людьми. Племя использует для этого посланников, как я.

Разговор на этом угас, и я отправился отдыхать. Мыслей после проведенного обряда роилось миллион, но что-то еще предпринять прямо сейчас не было возможности. А еще, из-за пробужденной памяти я вспомнил и свою жену с ребенком, которого так и не смог увидеть до собственной гибели. И невольно теперь сравнивал ее и Лиду.

Да, внешне обе девушки были очень похожи, но вот характер… У моей супруги Кати в той жизни хоть и была авантюрная жилка, но она всегда сначала старалась просчитать последствия своих действий. За Лидой я такого не замечал. Катя больше полагалась на себя, да потом на меня, а Лида рассчитывает на отца, возможно меня, своих телохранителей и главное — род за своими плечами. Что мы ее прикроем и не дадим в обиду. В итоге из-за такого поведения ответственности у Кати было в разы больше, чем у Лиды. И на этом фоне Воронцова блекла и уже не казалась мне пределом мечтаний.

— Даже хорошо, что она ушла, — прошептал я, хотя в груди щемила тоска.

Как и обещал, шаман на следующий день позвал меня к себе в чум и в присутствии Ануки высыпал перед собой горсть драгоценных камней. Не сказать, чтобы они были большого размера. Каждый примерно в четверть ногтя моего мизинца. Но и это на рынке стоит немало.

— Зачем столько? Я слышал, что камни могут вмещать в себя только одну стихию. Думал, и усиливать воду будет лишь один камень. Другие зачем?