Ловчий 2 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 21

— Он жив! — послышался рядом незнакомый мужской голос.

— Как жив? Этого не может быть⁈ — ответил другой мужской голос.

— Сами посмотрите, он открыл глаза.

Я почувствовал, как кто-то ощупывает мое тело, и я почему-то сижу, а не лежу. Я помню как упал на пол и сейчас должен был лежать на холодных камнях. Может я отключился не на одну секунду, как показалось, а на подольше. В это время меня куда-то утащили и усадили на… Странное сиденье, чувствую что оно твердое, но на кресло или стул совсем не похоже. Я пошевелил пальцами на руке. Получилось! Хотел спросить людей, кто они такие и какого хрена я не лежу на кровати, а сижу, но вместо речи вырвалось непонятное мычание. Ничего не понимаю. Попробовал приподнять руку. Но она оказалась привязанной. Значит это все-таки враги! Но не убили пока меня и то ладно… Я чувствовал как ко мне возвращаются силы. Пошевелил ногами, но они тоже оказались привязанными.

Голоса вокруг усилились, я слышал как вокруг меня люди забегали и что-то тараторили. Они явно не ожидали увидеть меня живым. Я тряхнул головой, и в глазах наконец прояснилось. Бл*ть!!! Я сижу на электрическом стуле!..

— Врача! Позовите врача! — заверещал истеричный голос. — Заключенный жив!

Я очутился в зале, где когда-то меня казнили в Центре исполнения наказаний. Твою дивизию! Это Россия матушка! Вокруг бегали охранники, из зала с криками выскакивали люди, что пришли посмотреть на мою казнь. Начальник Центра стоял возле рубильника с открытым ртом, а из развороченного молнией окна тянуло мокрой прохладой дождя. Я очутился в тот самый миг, когда ударила молния. Будто другой жизни на Великом материке не было вовсе!

Меня отстегнули от стула и уложили на носилки. Прискакал какой-то врач. Местный фельдшер, что должен был констатировать смерть, даже ко мне не подошел, наверное, боялся общения с живыми пациентами. Пришлый доктор стал светить мне в лицо фонариком, измерил пульс, провел еще какие-то манипуляции и с удивлением выдал:

— Заключенный здоров…

— Как⁈ — прошипел начальник Центра, — Этого не может быть! Через него прошел разряд в тысячи вольт, еще и молния ударила.

— Я в ваших электротехнических штуках не разбираюсь, — поморщился доктор и потер дужку очков, — Я обычный врач скорой помощи. Не знаю как, но пациент здоров.

В голове промелькнула тысяча мыслей. Это что получается? Мне все привиделось? Тион, Каллин, Санс, Мирольд и принцесса? Я их выдумал пока был в отключке после удара током? Твою мать! Их не существует!.. Нет, только не это…

На Великом материке я обрел жизнь, там я почувствовал себя, наконец, нормальным, а теперь я снова смертник в оранжевом комбезе… Получается, что я выжил после казни хрен знает, как. Наверное, удар молнии вырубил электричество, не помог даже резервный накопитель повышенной емкости. Или дело не в молнии?..

Конвоиры отстегнули меня от стула, самое время попробовать сбежать. Я пошатывался, изображая слабость, а сам осматривался, сканирую обстановку опытным взглядом. Три конвоира рядом со мной: одному сверну голову, второго сложу ударом в живот, третьего чуть придушу и спрячусь за ним, как за живым щитом, потому что на выходе из зала стоят еще четверо с автоматами. К ним незаметно не подберусь, исполосуют меня очередями, лишь только дернусь. Смотрят, суки, на меня, не отрывая злобных глазок. Я им дополнительную внеочередную смену подкинул — скорее всего завтра меня повторно казнят, и им придется заночевать в Центре. Охранять смертника перед казнью положено особенно тщательно. Был случай, что даже с виду безобидный задохлик (приговоренный к смерти за массовое отравление людей) перед казнью проявил чудеса прыти, и когда его вели к электрическому стулу, успел перегрызть горло двоим журналистам, хотя у самого руки за спиной были в наручниках. Вот как бывает… Перед смертью адреналина столько, что даже задрот танк перевернуть может. Тем более, что я не задрот… Я посмотрел на свое накачанное тело. Бугры мышц пробивались через тюремную одежду. Привык я уже к телу Ловчего — гибкому и шустрому, а тут почувстовал себя неповоротливым медведем. Ну, у медведей свое преимущество, не надо скакать и уворачиваться, можно просто вдарить…

Поразмыслив, от побега все же отказался — вероятность того, что меня убьют процентов девяносто девять. Так себе статистика…

Меня скрутили, и за моей спиной щелкнули наручники.

— Пшел! — ткнул меня в бок тот самый пузатый охранник, что выводил меня на казнь из камеры, подгоняя дубинкой.

Не ровно он ко мне дышит, чую погубит его эта «любовь». Я покосился на него исподлобья — сейчас ему нос откусить или потом? Один хрен терять нечего, завтра повторно поджарят. Такие случаи, что казнь не привела к смертельному исходу — уже были. Либо электричество сбоило, любо люди оказывались слишком крепкие. Бывает же такое, что выживают даже после прямого попадания молнии. Вот так и здесь, у каждого свой иммунитет к электричеству. Но выжившие были в плачевном состоянии, не то что я. Обожженные и парализованные они ничего не соображали — были как засохшие растения. Мозги не выдерживали. Их потом на следующий день добивали на стуле двойным электроразрядом — к имеющемуся потоку подключали еще резервные накопители. Правда после такого — голова у некторых взрывалась, поэтому стул был весь пятнах, которые прикипели и уже не смывались.

В общем, приятного мало, по мне так лучше пулю в лоб, и чтобы этот лоб был моего палача… Ха-ха… Еще шутить умудряюсь, значит, не все так плохо… После того, как я целый мир спасал от колдуна-демона, существование в этом мире казалось мне мелким и обыденным. Соответственно и умирать в таком мире не страшно…

Меня отвели в одиночку и, не сняв наручники, пузач-садист втолкнул меня внутрь, огрев напоследок дубиной по спине. Я еле сдержался, чтобы не вскрикнуть — не доставлю ублюдку такого удовольствия. Накатившая злость даже отвлекла от грустных мыслей, от тоски по землям Великого материка. Все казалась таким реалистичным, что до сих пор не верилось, что это все была моя фантазия или сон.

— Наручники сними, — процедил я, обращаясь к садюге.

В камере смертники находятся без наручников, какого черта он с меня их не снимал?

— Обойдешься, — плюнул он на пол и захлопнул дверь.

Вот скотина… Что я тебе сделал? Пока ничего, но сделаю…

Я сидел на железной приваренной к полу кровати и размышлял о своей судьбинушке. Все-таки хорошо, что выжил, хоть завтра и снова умирать. Сон такой был крутой, будто целую жизнь там прожил. Нашел друзей, часть из них даже успел потерять, прошел и проплыл тысячи миль пути, пустил кровь бесчисленному количеству врагов, нашел Драконий камень… Стоп! Камень! Последнее, что я помню как он ударил меня… Э-э-э… Током? Магией? Может, в этом все дело? Может это был не сон, и я смогу вернуться назад… Но как? В прошлый раз в меня ударила молния, шансы, что она поможет в этот раз ничтожно малы… Интересно, сверхмощный удар током поможет? Завтра подключат дополнительное питание и моя голова может взорваться. Главное, чтобы душа при этом перенеслась куда надо. В тело Ловчего, например… Будем надеяться на лучшее. Ждать немного осталось…

Гулкий тюремный коридор эхом разнес шаги. В замочной скважине заскрежетал ключ. Дверь распахнулась и на пороге в сопровождении садюги и второго охранника появился директор Центра. Словно сатана в безупречном черном костюме и черной бородкой он хищно посмотрел на меня.

Он махнул рукой охранникам, чтобы те вышли.

— Но Роман Олегович, — пролепетал пузач, — Не положено. Инструкция запрещает оставаться наедине со смертником.

— Пшел! — рявкнул он на охранникам и захлопнул за ними дверь. Сел на приваренный к полу круглый табурет и оскалился белыми, как жемчуг зубами.

Черт, тебе бы в фильмах сниматься про сицилийскую мафию, а не прозябать в главных палачах страны.

— Здравствуй, Ловчий!

Я аж подпрыгнул, сидя на кровати. Жженый пес! Что он сказал⁈.