Факультет Романтики. Ромфак (СИ) - Тигрис Кира - Страница 64

Переднее колесо моего байка едва касалось широкой белоснежной линии, которая проходила поперек дороги. Это была стартовая черта, идеально ровная, она светилась в темноте, словно люминесцентная лампа. На мне, как и положено, был специальный мотокостюм из черной кожи с защитными вставками и удобными облегающими мотоботами. Где я подобное взяла? Не знаю каким чудом, но этот дорогущий суперсовременный костюм материализовался в спальне моего элитного номера вместе с роскошным ужином буквально вечером того самого дня, после которого и была назначена гонка. Недолго думая, я его надела и, о чудо, он оказался мне прямо впору, будто бы был выполнен на заказ строго по моим меркам. Хорошо, что он был качественный и утепленный, так как вокруг становилось все холоднее и холоднее. Хотя эта ночь должна была стать самой жаркой в этом году, и в моей жизни!

На моем правом предплечье красовалась нарядная алая ленточка. Та самая, которой совсем недавно был перевязан свиток пергамента – мой жребий, где было написано место и время старта. Я ее дважды смогла обмотать вокруг своего худого предплечья и при этом умудрилась завязать на четыре узла. Все согласно правилам. Вокруг меня с приглушенным ревом моторов к стартовой черте подъезжали все новые и новые мотоциклисты. Каждый был одет, согласно правилам, в черный шлем и темный мотокостюм без опознавательных знаков, у каждого на рукаве была повязана ленточка с определенным цветом, который достался участнику при жребии. Все были неузнаваемы, серьезны и молчаливы. Говорить было не о чем, да и не получилось бы особо перекричать рев моторов и довольно громкую, тожественную, зовущую на всякие отчаянные подвиги музыку. Глухой четкий ритм барабанов, словно удары гигантского сердца, мелодичная арфа и десяток пилящих душу различных флейт. Это был своеобразный гимн смелости и безумству! Интересно, а что будет, если нас все-таки услышат на шестиполосной автостраде, под которой сейчас собралось не меньше сотни человек и столько же мотоциклов? Неужели никто не замечает какой же яркий свет в эту ночь исходит от колонн этого огромнейшего моста? Ведь именно там сейчас стояли тысячи горящих свеч и фонарей, охапки цветов и десятки искореженных шлемов гонщиков, погибших в предыдущих гонках. Среди теней мелькали несколько сотен фигур – в основном это были посвященные зрители, получившие именные приглашения, пришедшие посмотреть на гонку и сделать ставки на отчаянных смельчаков. Вот для этого каждому гонщику и нужно было нацепить на предплечье тонкую повязку определенного цвета. По ним делались ставки и… опознавали погибших. Что-то мне подсказывало, что не смотря на наши яркие огни, музыку и внушительную численность, нас никто не видит и не слышит. Уж слишком холодно было вокруг, а, значит, нас надежно прятала от посторонних глаз сильнейшая магия. Потусторонние силы уже разгуливали вовсю, открывая порталы все новым призракам и демонам.

Взбудораженные зрители толпились лишь около массивных толстых опор моста, им запрещено было подходить к стартовой черте и к самым участникам. А, значит, между нами и ними было не менее нескольких десятков метров. Громкая торжественная музыка заглушала их разговоры, а ночной ветер уносил их восторженные крики в другую сторону. Я принялась рассматривать участников, пытаясь найти среди них ненавистного Косту, но напрасно – в прочных кожаных мотокостюмах и шлемах все выглядели одинаково и совершенно неузнаваемо. Даже разноцветные ленты на их рукавах в свете красной луны и ночных фонарей казались одного цвета с едва заметной разницей в оттенках. То есть даже если кто-то случайно подсмотрел и запомнил цвет ленточки другого участника, которая перевязывала чужой жребий – миниатюрный свиток пергамента, то узнать этого байкера на самой гонке по цвету его повязки было совершенно нереально. Так что я понятия не имела как найти среди присутствующих мотоциклистов ненавистного мне Константина и его дружков.

Я невольно поежилась, промозглая ночь становилась все холоднее. Мое дыхание превращалось во все более густые клубы пара, даже через толстые кожаные мотоперчатки мои ладони чувствовали холод рукоятей, на стеклах указателей приборной панели мотоцикла стали поблескивать узоры инея. Они имели зловещий алый оттенок, отражая свет огромной кроваво-красной луны. Нет, какой бы холодной не прогнозировали сегодняшнюю ночь, до первых заморозков было еще далеко. Я мысленно поблагодарила судьбу за твой толстый кожаный мотокостюм и стильный прочный шлем, которые меня сейчас согревали. Но еще чуть-чуть и холод проникнет и под них! Скорей бы уже началась эта гонка! Два раза не помирать, а один не миновать!

Адский холод уже не намекал, а прямо указывал на то, что участники гонки на старте были не одни – из потустороннего мира нас пришли «поддержать» множество магических созданий. Именно демоны превратили всю стартовую площадку в настоящий «холодильник». Они, как и призраки, с огромной скоростью поглощали тепло, а вместе с ним и все лучшие человеческие эмоции, такие как радость, любовь, сострадание, доброту и прочие. Так, где появлялись демоны, вместе с необъяснимым холодом люди внезапно начинали чувствовать тревогу, депрессию, гнев, раздражение, иногда страх и даже ненависть. Так вот я сейчас громко стучала зубами от холода и скрипела ими же от злости. И почему же этот бескрайний прекрасный мир ко мне так жесток? За что? Моя жизнь была практически сломана, когда я просто заступилась за свою подругу перед этим наглецом Константином Блэкстоуном. За это меня с позором исключили из академии, выгнали из общежития и наложили трёхэтажные штрафы!

Пытаясь отвлечься от собственных тяжелых мыслей, я с интересом наблюдала, как на место старта прибывали все новые и новые участники. Разумеется, их не сразу пускали к самой стартовой черте, сначала каждый их них должен был сделать «ставку» – в прямом смысле отдать все самое ценное, что него было при себе на этот момент. Многие безусловно уже были готовы к такому повороту событий и принесли с собой кто наличку, кто банковские карты, кто просто ценные вещи – украшения из золота и прочие драгоценности. Все годилось, все шло в ход.

Собирающих ставки «букмекеров» было всего четверо. Трое из них имели высокие, ростом под два метра, широкоплечие фигуры, облаченные в длинные темные плащи с глубокими капюшонами, скрывающими лица. Они, словно застывшие на месте истуканы-охранники, молча стояли полукругом возле раскрытого старого пиратского сундука, в котором одна за другой исчезали сделанные ставки. Старинный громоздкий сундук выглядел действительно так, словно его только что подняли со дна океана – весь обросший ракушками, кораллами и темно-зелеными водорослями. С откинутой назад массивной крышкой, сундук напоминал распахнутую пасть и будто не имел дна – все, что туда попадало, как в черную дыру, пропадало навсегда в пустоте.

По сравнению с охранявшими сундук исполинами-орками стоящая рядом фигурка обычного смертного парня казалась просто миниатюрной. Невысокий и худощавый, он был одет в джинсы и темное пальто, а на голове была надета черная шапка, растянутая в разные стороны до предела, набитая густыми пушистыми волосами, словно авоська картошкой. Напрасно Сэмми пытался скрыть под ней огромный одуванчик своих непослушных кудрявых волос. Не узнать бессменного организатора всех нелегальных мероприятий в нашем городе было просто невозможно. Сэмми переминался с ноги на ногу, звонко цокая копытцами, словно каблуками, по покрывающемуся инеем асфальту и быстренько что-то чирикал шариковой ручкой на небольшом листе старого пергамента. Кажется, он не просто отмечал присутствующих, но еще и записывал их ставки.

Мой кожаный мотокостюм, к сожалению, совсем не могли дополнить старые громоздкие часы с огромным позолоченным циферблатом, держащимся на потертом темном ремешке. Уж очень «не стильно» они смотрелись на моем запястье, очень сильно выделяясь своей величиной и стариной. К тому же их впечатляющий вес оттягивал мою руку вниз, мешая управлять байком. Да и для того, чтобы узнать, который сейчас час, мне всего лишь нужно было мельком бросить взгляд на навороченную светящуюся в темноте панель управления. Потому я, недолго думая, приоткрыла крышку багажника и отправила туда свои несуразные часы, тут же позабыв об их существовании. Единственное, что меня немного удивило, это то, что при падении тяжелый циферблат совсем не стукнул о дно бардачка. Значит, в нем уже что-то лежало? Наверняка какие-нибудь старые шмотки Константина! Или еще хуже – носки! Фу-э!