Рыжий, циничный, неприличный (СИ) - Волкова Дарья - Страница 29

Да и сам он как бы себя вел, если бы у него кто-то на работе под ногами мешался? Вот если бы Клео к нему в прокуратуру или в суд заявилась – что бы он делал? Паша вдруг поймал себя на том, что улыбается. Вот если бы царица Египта явилась к нему в прокуратуру – значит, что? Соскучилась, правильно. А это же прекрасно. Он бы что-нибудь придумал, как ее разместить и чем развлечь, пока сам работает.

Ну вот и Клео тоже нашла, как его разместить и чем развлечь. Профессор Селезень прекрасно справляется с ролью «развлечь», пока сама Клео что-то бурно обсуждает с группой студентов. Это ее работа, ее дело. И она все делает правильно.

Но, впрочем, почему-то снова вспомнился домострой. Так, хотя бы раз в неделю, можно его вернуть? Завтра, например. Вот бы завтра пошел дождь…

***

– Ну, голубчик, а теперь вы рассказывайте.

Профессор Селезень угощал Павла чаем из собственного термоса. И чай пить хотелось. Потому что после обеда на небо наползли тучи и поднялся ветер. Ощутимо похолодало. Да неужели же… неужели…

Павел пил чай и смотрел, как Клео, яростно жестикулируя, что-то говорила «Квакину». Судя по его кислому выражению лица, разговор этот «Квакину» не нравился. А вот Павлу эта сцена, наоборот, доставляла удовольствие.

– Опять Клепушка Аркашу обижает, – хмыкнул Владислав Семёнович, приглаживая бороду. – Он же не виноват, что не разбирается во многих вещах так, как она. Такая талантливая девочка.

Павел от души со всем этим согласился. А Владислав Семёнович снова вернулся к тому, с чего начал.

– Так что, Павел Тихонович, как у вас на службе дела? Я похвалился, теперь ваша очередь.

Павел кашлянул. Сделал глоток чая, раздумывая, как ответить Владиславу Семёновичу и не обидеть профессора, Он славный старик.

– Да я все понимаю, Павел Тихонович, – неожиданно продолжил профессор Селезень. – Понимаю, что вы человек казенный, что на службе, что может, и нельзя вам, не положено, многое рассказывать. Что есть эта… как ее… тайна…

Глава 6.5

– Тайна следствия, – подсказал Павел.

– Она, наверное, – согласился Владислав Семёнович. – Но уж если что-то можно рассказать – расскажите, порадуйте старика. Страсть как интересно узнать., чем занимается такой человек как вы.

Павел еще какое-то время помолчал, прихлебывая чай и размышляя над тем, что значит «такой человек, как вы», и как сам Паша может рассказом о своих прокурорских буднях «порадовать» Владислава Семёновича. А потом Павлу подумалось, что за такой почтенный период жизни профессор Селезень наверняка повидал всякого, видно же и нему, и по его рассказам, что не в башне из слоновой кости всю свою жизнь просидел . И, аккуратно подбирая слова, Павел все же начал говорить.

***

– Эх… – вздохнул Владислав Семёнович. Он дернул себя за бороду, потом еще раз, вздохнул: – Иной раз мне кажется, что за тысячи лет люди совсем не изменились. По крайней мере, в лучшую сторону – точно. Вот как Пальмиру вспомню, так… – Селезень махнул рукой, а потом похлопал Павла по колену. – Крепитесь, голубчик. Кто-то должен. Понимаю, трудно, но кто-то же должен…

А потом неожиданно крепкой рукой притянул Павла за шею к себе, поцеловал в макушку и что-то туда шепнул. А потом стал.

– Ну что, надо и мне, однако, сегодня что-то полезное сделать. Так что, Павел Тихонович, будете мне ассистировать?

– Попробую, – после паузы и прокашлявшись ответил Павел.

***

А дождь все же собрался. Они задержались на раскопе почти до темноты, и Павел понимал, почем – многое надо было успеть, пока дождь не начался. Вечер спустился на землю вместе с первыми каплями дождя.

Павел поднял к небу лицо, подставляя его первым тяжелым каплям и на всякий случай шепнул: «Спасибо».

***

Пока они добрались до дома, дождь превратился в ливень. Было полное ощущение, что ты идешь по улице, но под душем – вполне себе тёплым и с сильным напором из душевой лейки. Пока они добрались от калитки до двери – бегом! – все равно успели вымокнуть.

Павел запер дверь, обернулся к Клео. Посмотрел на ее лицо в каплях дождя, темные пятнышки на футболке, натянувшие эту же ткань острые горошинки сосков – и подхватил девушку на руки. В ванну, отогреваться. А потом…

До «потом» он не дотерпел и прямо там, в ванной, жадными и отчасти даже немного дрожащими пальцами довел ее до первого вскрика. А потом они наспех намыливали друг друга, жадно целуясь, и все-таки дошли до кровати – в его комнате, она была ближе. Всего на пару метров, но ближе же!

Их стоны перекрывали шелест сильного дождя за окном, взрыв наслаждения был такой сильный и такой… такой общий, что в реальный мир Павел вернулся, только когда Клео прикусила его за ухо. Черт. Опять он навалился на нее. Павел уже привычным движением перекатился на спину вместе с ней.

– Ну что, пойдем разогревать чебуреки?

– А что, там есть только чебуреки?

Павел рассмеялся, и теперь уже он слегка прикусил на нежную мочку.

– Кажется, что-то еще было. Пойдем, проверим.

***

То, что Павел вчера по дороге закупился продуктами, оказалось очень-очень кстати. Потому что дождь продолжал лить. Просто вот как из душа. Ну или как из ведра – если кому-то больше нравится такое сравнение.

А у них с Клео все было, включая полный холодильник еды. И не надо было никуда идти. Или взывать доставку, терзаясь угрызениями совести на тему того, как бедны ребята-курьеры в такой ливень будут добираться до и х дома – а Паша бы точно терзался. Он вообще поему-то всегда чувствовал себя немножко виноватым, когда встречал курьера по доставке. И ладно бы с пиццей – тут, может, голод прижал – такое с Пашей бывало, как правило, из-за работы. Но за продуктами чтобы самому не смочь сходить – это как-то вот вообще не по-мужски.

А теперь у него есть собственная пещера, за стенами которой льёт дождь. И хищники не выходят на охоту, и все безопасно, и холодильник ломится от добытого Павлом мамонта. И женщина рядом – такая невыразимо прекрасная, ласковая и…

Нет, ну хотя бы один день домостроя в неделю нужен. Если слишком борзо с его стороны, то Павел согласен на раз в месяц,

***

Они уснули вместе, крепко обнявшись, после секса, под все такой же ровный сильный шум дождя.

Под него же Павел и проснулся. Один. Он подскочил в кровати. А, нет, не один.

Уснули они в этот раз в комнате Клео, и сейчас она стояла у окна.

Павел встал, натянул трусы и подошел, обнял, уткнулся носом в темную шелковую копну.

– Ничего не видно, – прошептала Клео. – Дождь просто стеной. Со вчерашнего дня так и не утих.

– Это же хорошо, – не подумав, ляпнул Павел

– Почему? Земля сейчас раскиснет просто как… – Клео покачала головой. – Даже думать не хочу – как.

– Я понимаю, – вздохнул Павел, прижимая к себе девушку крепче. – Все понимаю. Но если идет дождь – значит, ты останешься дома.

– Пашка… – беспомощно выдохнула она. А потом все же подалась назад, прижалась – всем телом к нему, а виском к его челюсти. Постояла так. – Ну что, пойдем на кухню? Я встала совсем недавно. Пойдём. Буду кашу и кофе варить.

Да какая к черту каша. Какой к черту кофе. Ему сегодня вечером улетать.

Он запустил руки в ее волосы, кайфанул от того, как они гладко скользят, обвивая его пальцы. Вспомнилось вдруг, что он подумал тогда, когда в первый раз вот так запустил пальцы в ее волосы, а они их оплетали. Что она так будто привязывает его к себе. Так вот же уже. Привязала. Он развернул Клео к себе, прижал, провел рукой от шеи до спины. И ниже.

– Давай кашу и кофе потом. Я очень… дико просто… по тебе соскучился.

– Пашка… – шептала она ему в грудь. – Мы же с тобой вчера перед сном….

Павел без лишних слов подхватил ее на руки.

– Это было вчера.

Глава 6.6

***

Это было идеальное воскресенье. День домостроя, угу.

После утреннего секса они пошли в ванную – все же по раздельности, по настоянию Клео. И к тому моменту, когда Павел, чисто вымытый и гладко выбритый, вышел из ванной, его уже ждал завтрак. И премилая и вовсе не фыркающая Клео. Кто ему подменил царицу за ночь?