Настоящий Американец - 4 (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 48

— У нас тут много что перестраивается, — объяснял по ходу Спаркс. Было видно, что ремонт здания еще не закончен. — Пока твое рабочее место будет рядом с моим секретарем, но уже в следующем месяце у тебя появится отдельный кабинет. Хотя ты, скорее всего, будешь не в нем сидеть, а находиться рядом с Фрэнком. В общем, располагайся.

Они остановились в приемной на третьем этаже здания напротив обычного письменного стола. Второй такой же стол занимала женщина лет сорока. Когда они вошли, та поднялась на ноги.

— Дебора Майерс, — представил Люку своего секретаря Билли.

Эта чопорная женщина ввела его в курс дела, дала ему ознакомиться с расписанием шефа на ближайшие пару дней, которое оказалось достаточно плотным. А затем на его столе зазвонил телефон.

— Офис Фрэнка Уилсона, у аппарата его личный помощник Люк Рендер.

— Люк, приятно познакомиться. Это Дэвид Мэннинг, личный помощник сенатора Кеннеди.

— Да, мистер Мэннинг, чем могу помочь? — скрывая удивление от того, что разговаривает с помощником одного из самых популярных людей в стране, ответил Люк.

— Дело в том, что сенатор хочет пригласить мистера Уилсона в Бостон, на приватный разговор. Допустим завтра после шести. Мистеру Уилсону будет удобно?

В этот момент в приемной появился и сам Фрэнк Уилсон, и Люк облегченно выдохнул.

— Мистер Мэннинг, давайте я запишу ваш телефон и перезвоню в течении нескольких минут. Мне нужно обсудить этот вопрос с мистером Уилсоном.

В Бостон я прилетел на своем самолете в компании своего нового помощника. Захватил его, чтобы тот быстрее вливался в работу, да и пригодиться он мог.

Сенатор от Массачусетса желал обсудить со мной избирательную кампанию этого года, и как демократ демократу я не стал ему в этом отказывать, хотя понимал, что обсуждать там особо нечего. Эдлай Стивенсон, бывший губернатор штата Иллинойс на прошлых выборах был оппонентом Эйзенхауэра и с треском проиграл кандидату от республиканцев. Сейчас демократическая партия снова сделала его своим кандидатом, но шансов у Стивенсона было как бы не меньше, чем в прошлый раз.

Он пользовался поддержкой у либеральных демократов, но реальной базы для избирательной кампании не имел. Слишком уж Эйзенхауэр был популярен. Действующий президент положил конец войне в Корее, плюс сейчас экономический бум и настоящий, без подтасовок и приписок рост благосостояния простых избирателей. Эйзенхауэр не просто победит, он сделает это с разгромным счетом.

Офис Кеннеди располагался в старинном красивом здании неподалёку от Гарварда. На аэродроме куда мы приземлились уже ждал лимузин и через полчаса я был в кабинете Джона.

После принятых сейчас любезностей и разговоре о сигарах будущий мистер президент перешел к делу:

— Фрэнк, ты же знаешь, что сейчас вся демократическая партия, и я не исключение, работает над избирательной кампанией Эдлая Стивенсона?

— Конечно знаю. Дело это безнадежное, он не выиграет, но порядок есть порядок, — решил я быть откровенным.

— Ты так считаешь? — сделал вид, что удивился моим словам Кеннеди.

— Джон, так считаю не только я. Уверен, что и у тебя схожие мысли. Эйзенхауэр — сейчас глыба, титан. Против «нашего генерала» ни у кого нет шансов. Даже у тебя.

— У меня? — против моей тактики «откровенного парня» Кеннеди сегодня избрал тактику «наивного парня».

— Да, у тебя. Я уверен, что ты намного лучшая кандидатура для партии, чем Эдлай. Такие как Стивенсон уже не могут быть лицом партии, а ты можешь и должен. Молодой герой войны, который с риском для жизни спас товарища, да еще и отличающийся крайне прогрессивными взглядами и вдобавок женатый на самой очаровательной женщине нашей страны. Ты кандидат для молодёжи, а Стивенсон нет.

— Моя кандидатура даже не рассматривалась, — заметил Джон, закурив сигару.

— И это хорошо. Повторюсь, сейчас Дуайт непобедим. Сейчас и ты бы проиграл. Но через четыре года Эйзенхауэр уже не сможет баллотироваться, а ты к тому времени доберешь нужное влияние, чтобы заявить о себе, как о кандидате в президенты. Я тебе об этом говорю, чтобы ты знал, что можешь на меня рассчитывать на следующих выборах если, конечно, надумаешь участвовать в президентской гонке. Я буду в твоей гоночной команде.

Кеннеди рассмеялся, но его глаза при этом остались серьезными.

— Быть с тобой в одной гоночной команде — уже заявка на победу, — сделал и он мне комплимент, а заодно дал понять, что принимает мое предложение. — Но давай пока вернемся к президентским выборам этого года. Сейчас от демократов на выборы идет Эдлай и я, как и всякий демократ, работаю над его избирательной кампанией. Фрэнк, ты ведь демократ?

Пришла моя пора смеяться.

— Мы же сейчас говорим о взносах, верно?

— Да, конечно. Мои ребята провели большую аналитическую работу. Согласно их выкладкам, ты достаточно популярная фигура среди молодых американцев, для которых эти выборы президента будут первыми. Да, да, я говорю про ту молодёжь для которой я, по твоим словам, был бы хорошим кандидатом. Для этих американцев парень вернувшийся в родной город с десяткой в кармане и сделавший состояние за считанные месяцы является воплощением американской мечты. Вот поэтому ты нам и нужен. И нужен сейчас, а не через четыре года.

— Джон, я тебя прекрасно понимаю, и чёрт возьми, мне очень лестны эти слова. Тем более, что они сказаны тобой. Но и ты меня пойми. Я демократ, это правда. И я очень хочу, чтобы наши с тобой однопартийцы имели большинство как в Сенате, так и в Конгрессе, чтобы демократ работал в Овальном кабинете, и чтобы все члены Верховного суда тоже были демократами. Но я также реалист и бизнесмен. И я не хочу вкладывать существенные деньги в сидячую утку. Попозировать перед камерами на приеме, посвященном сбору средств, подписать символический чек и сказать дежурные слова поддержки Эдлаю — это пожалуйста. Но не более. Другое дело ты. В дело твоего избрания на пост президента я вложился бы по-настоящему. И личным участием, и деньгами. Совсем другими деньгами. Если на кампанию Стивенсона я готов пожертвовать сумму с пятью нулями, то на твою добавлю один или даже два нуля.

У меня получился достаточно долгий спич, под конец даже голос немного сел. Так что любимая Кеннеди кубинская панателла (длинная и тонкая сигара) H. Upman и бокал дайкири были как нельзя кстати.

Джон задумчиво курил и пил коктейль.

Я его прекрасно понимал. Только что ему практически в лоб сказали, что на его избирательную кампанию готовы пожертвовать сумму от миллиона долларов до десяти. Это сумасшедшие деньги, за которыми последуют серьезные обязательства. Это в неправильных странах коррупция, тут её нет, здесь есть лоббирование.

И я уверен, что Джон согласится, не может не согласиться. Насколько я помню, нынешнему сенатору от Массачусетса буквально вдалбливали мысль о том, чтобы стать президентом. И амбиции у Джона именно такие.

— Спасибо, Фрэнк, я оценил твою откровенность, — после долгого молчания произнес Кеннеди, глядя на меня в упор.

На благотворительном вечере в Гарварде, посвященном сбору средств на избирательную кампанию кандидата от демократической партии, который состоялся через два дня и из-за которого вновь пришлось лететь в Бостон, я улыбался перед объективами фото и телекамер, жал множество рук, долго рассказывал о своей поддержке мистеру Стивенсону и, как же без этого, подписал символический чек, огромную картонку длиной в метр и шириной в пятьдесят сантиметров, на сто тысяч долларов.

Вот уже два месяца спецагент ФБР Тейлор Росс пытался выйти на верхушку «Earth Liberty Front». Это движение зародилось совсем недавно, но уже сумело громко заявить о себе. Сперва они взорвали электростанцию и аварийные дизель-генераторы на шахте «Железная гора», тем самым парализовали ее работу на долгие месяцы. До сих пор владельцы шахты «The Mountain Copper Company, Ltd» не могут возобновить добычу полезных ископаемых. Вторая их акция носила больше идеологический характер и получила огромный общественный резонанс. Так называемые эльфы посягнули на святое — подожгли установленные в крупных городах новогодние ели, тем самым испортив американцам Рождество.