Выбери любимый жанр

Один в Берлине - Фаллада Ганс - Страница 80


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

80

Так что в предложении комиссара Эшериха передать дело Домового советнику Цотту ничего необычного не было. Только вот внести такое предложение полагалось начальству, а в устах самого комиссара оно отдавало хамством, нет, трусостью перед врагом, дезертирством…

Целых три дня советник уголовной полиции Цотт просидел над материалами по делу Домового и лишь затем попросил обергруппенфюрера о встрече. Обергруппенфюрер, обуреваемый желанием наконец-то закрыть это дело, немедля отправился к Цотту.

— Ну, господин советник, что нарыли, старый вы наш Шерлок Холмс? Уверен, преступник уже у вас на крючке. Этот осел Эшерих…

Засим последовала длинная бранная тирада по адресу Эшериха, который кругом напортачил. Слушая ее, советник Цотт даже бровью не повел, ни кивком, ни качанием головы не выразив собственного мнения.

Когда громы и молнии наконец иссякли, Цотт сказал:

— Итак, господин обергруппенфюрер, автор открыток — человек простой, не слишком образованный, писать ему в жизни доводилось не очень-то много, и письменно он свои мысли излагает с трудом. Вероятно, он холостяк или вдовец и живет совершенно один, иначе бы за эти два года жена либо квартирная хозяйка непременно застала его за писанием открыток и наверняка что-нибудь да разболтала. Поскольку же о нем по сей день ничего не известно, хотя, надо полагать, к северу от Александерплац много говорят об этих открытках, значит, никто его за писанием не застукал. То есть он наверняка живет совершенно один. Человек, вероятно, пожилой, молодому эта безрезультатная писанина давно бы наскучила и он затеял бы что-нибудь другое. Радиоприемника у него тоже нет…

— Хорошо, хорошо, господин советник! — нетерпеливо перебил обергруппенфюрер. — Все это, в точности теми же словами, мне давным-давно рассказал этот идиот Эшерих. Мне нужны новые выводы, результаты, которые позволят схватить мерзавца. Вижу, вы составили таблицу. Поясните-ка!

— Да, я составил таблицу, — ответил советник, не подавая виду, что задет словами Пралля о том, что в его хитроумных выводах нет ничего нового и что Эшерих говорил то же самое. — В ней отмечено время обнаружения всех открыток. На сегодняшний день имеется двести тридцать три открытки и восемь писем. Если внимательно проанализировать время находок, можно сделать следующий вывод: после восьми вечера и до девяти утра открытки никогда не подбрасывались…

— Так это и ежу ясно! — нетерпеливо вскричал обергруппенфюрер. — Домá-то в эту пору на замке! Тут и таблицы не нужны!

— Минуточку, прошу вас! — сказал Цотт, и в голосе его звучало явное раздражение. — Я еще не закончил. Кстати, подъезды отпирают утром не в девять, а в семь, нередко даже в шесть часов. Далее, восемьдесят процентов открыток подброшены в первой половине дня, между девятью и двенадцатью часами. От двенадцати до четырнадцати часов ни одной открытки не оставляли. Двадцать же процентов подброшены между четырнадцатью и двадцатью часами. Отсюда следует, что автор открыток, он же распространитель, с двенадцати до четырнадцати часов регулярно обедает, а работает ночью, во всяком случае не утром, и редко вечером. Если взять какое-нибудь место находки, например на Алексе, и установить, что открытку подложили в одиннадцать пятнадцать, а затем прикинуть расстояние, какое мужчина может пройти за сорок пять минут, то есть до двенадцати, и вычертить циркулем круг с центром в месте находки, то в северной части круга непременно окажется пятно, свободное от флажков. С некоторыми оговорками, которые приходится делать оттого, что не всякое время находки совпадает с временем подбрасывания, это оказывается справедливо для всех мест обнаружения. Отсюда я, во-первых, делаю вывод, что наш Домовой очень пунктуален. Во-вторых, он не любит пользоваться общественным транспортом. Живет он в треугольнике, ограниченном улицами Грайфсвальдер-, Данцигер— и Пренцлауэрштрассе, а точнее — в северном конце этого треугольника, предположительно на Ходовецки-, Яблонски- или Кристбургерштрассе.

— Отлично, господин советник! — сказал обергруппенфюрер, весьма разочарованно. — Кстати, припоминаю, Эшерих тоже называл эти улицы. Правда, он считал обыски в домах бесполезными. А вы как относитесь к обыскам?

— Будьте добры, еще одну минуточку. — Цотт поднял ладошку, словно пожелтевшую от множества бумаг, на которых она лежала. На сей раз он оскорбился до глубины души. — Я хочу подробно изложить вам свои выводы, чтобы вы сами смогли оценить, целесообразны ли предлагаемые мною меры…

Подстраховаться решил, хитрован! — подумал Пралль. Ну, погоди, у меня не подстрахуешься, и если я вздумаю с тобой разделаться, то разделаюсь!

— Если вернемся к таблице, — продолжал советник, — мы обнаружим, что все открытки подброшены в будние дни. Отсюда напрашивается вывод, что по воскресеньям автор не выходит из квартиры. По воскресеньям он пишет, что подтверждает и тот факт, что большинство открыток найдено в понедельник или во вторник. Он всегда спешит унести из дома отягчающий материал. — Пузатенький человечек поднял палец. — Исключение составляют лишь девять открыток, обнаруженные южнее Ноллендорфплац. Все они подброшены по воскресеньям, в большинстве с интервалом почти в три месяца и, как правило после обеда или под вечер. Отсюда следует, что там у автора живет родственник, возможно старушка-мать, которую он из чувства долга регулярно навещает.

Советник уголовной полиции Цотт сделал паузу и сквозь очки в золотой оправе посмотрел на обергруппенфюрера, словно ожидая одобрения.

Но тот лишь обронил:

— Все это, конечно, хорошо. И безусловно, очень умно. И наверняка совершенно правильно. Но я не вижу, куда это нас выведет…

— Еще немного терпения, господин обергруппенфюрер! — сказал советник. — Я, разумеется, распоряжусь конфиденциально и осторожно поспрашивать в тамошних домах, не живет ли там человек, подходящий под мое описание.

— Это уже кое-что! — с облегчением воскликнул обергруппенфюрер. — А еще?

— Так вот, — с тихим торжеством произнес советник, доставая еще один листок, — я подготовил вторую таблицу, где красными кругами поперечником в один километр обвел главные места находок. При этом находки на Ноллендорфплац и предположительное место жительства в расчет не принимались. Внимательнее присмотревшись к этим одиннадцати местам находок — их ровно одиннадцать, господин обергруппенфюрер, — я с удивлением обнаружил, что все они, все без исключения, более или менее примыкают к трамвайным остановкам. Взгляните сами, господин обергруппенфюрер! Здесь! И здесь! И там! Вот эта остановка… она чуть правее, почти за пределами круга, но на его радиусе. А вот здесь — прямо посредине…

Цотт чуть ли не умоляюще смотрел на обергруппенфюрера.

— Это не может быть случайностью! Таких случайностей в криминалистике не бывает! Господин обергруппенфюрер, этот человек как-то связан с трамваями. Однозначно связан. Он там работает по ночам, а иногда и во второй половине дня. Но форму не носит, это нам известно по сообщениям свидетельниц, которые видели, как он подбрасывает открытки. Господин обергруппенфюрер, прошу вашего разрешения задействовать на остановках опытных сотрудников. От этого мероприятия я вообще-то ожидаю даже большего, чем от опросов в домах. Но если тщательно провести то и другое, мы определенно добьемся успеха!

— Ах вы, хитрован! — вскричал обергруппенфюрер, тоже весьма разволновавшийся, и хлопнул советника по плечу, так что тот едва не рухнул на колени. — Старый хитрющий злодей! Здорово придумали с трамвайными остановками! Эшерих просто круглый дурак! Не допетрил! Конечно, я даю вам разрешение! Организуйте все побыстрее, а через два-три дня доложите о поимке! Очень мне хочется гаркнуть этому ослу Эшериху прямо в рожу, какой он осел!

Обергруппенфюрер вышел из кабинета, довольно усмехаясь.

Оставшись один, советник уголовной полиции Цотт откашлялся, прочищая горло. Сел за свои таблицы, разложенные на письменном столе, искоса глянул в очки на дверь и еще раз откашлялся. Он на дух не выносил горластых, безмозглых субъектов, которые только и умеют, что орать. А особенно вот этого, который только что вышел из кабинета, этого придурка, который то и дело поминал ему Эшериха. «Эшерих тоже так говорил… Это я от Эшериха, от идиота, слыхал…»

80

Вы читаете книгу


Фаллада Ганс - Один в Берлине Один в Берлине
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело