Пацан (СИ) - Иевлев Павел Сергеевич - Страница 17

— А если мы оплатим вашу помощь? Тодор говорил, что вам нужен материал для ремонта корпуса катера и солярка? Бочка солярки есть в гараже аэропортовской техники, он уцелел, всё остальное в ремонтном доке малых судов. Мы хорошо разведали местность, провели учёт и перепись ресурсов и знаем, где что лежит. Коллектив продуктивнее одиночки даже сейчас. Мы дадим вам всё необходимое для вашего путешествия — топливо, расходники и запчасти, продукты, снаряжение. У нас есть даже небольшой трактор, им тут чистили от снега взлётные полосы. Мы вывозим на нём отходы, но им также можно снять с мели катер. Что вы на это скажете, Ингвар?

— Скажу, что оплата вперёд.

— Вы нам не верите? Почему?

— Потому что у вас великие цели. А люди с целями не стесняются в средствах. Как ты справедливо заметил, коллектив эффективнее одиночки, и я не смогу принудить вас к выполнению обещаний после того, как сделаю то, что вам нужно. Поэтому прошу плату вперёд.

— Но что вам помешает, получив всё это, просто удрать?

— Хм… Моё честное слово? У меня нет повода его нарушить, потому что я не спасаю Человечество, а просто мимо проходил. Либо вы мне верите, либо нет. В последнем случае позвольте откланяться. Не так уж мне нужен этот катер — я о нём ещё вчера не знал и дальше без него проживу. По берегу гулять тоже вполне прикольно.

— Хорошо, — согласился после долгой паузы Митрид. — Я распоряжусь, чтобы вам доставили всё необходимое.

— И что от меня потребуется взамен?

— Ничего сложного. Оказать помощь людям, которые в ней нуждаются, но не могут принять из-за триггерной агрессии. Мы можем их зафиксировать и обездвижить, но не можем подойти, потому что триггер работает в обе стороны. У вас нет триггерной агрессии, вы сможете к ним приблизиться.

— Лекарство, что ли, дать?

— Нечто в этом роде, да.

— Так почему они сами его не примут?

— Долго объяснять, потом увидите. Материалы доставят к вечеру, надеюсь, вы не станете затягивать с ремонтом. До встречи. Передайте Тодору, чтобы зашёл ко мне.

— Тебя там ваш главный кличет, — сообщил Ингвар ждущему за пределами агрорадиуса «переговорщику». — А мы дорогу сами найдём.

— Нет-нет! — тут же возразил тот. — Вы не знаете маршрутов, условных знаков и так далее! Это очень опасно! Можно вызвать цепную реакцию неконтролируемой агрессии, будут жертвы! Я прошу вас, дождитесь меня, я быстро! Только от двери отойдите, чтобы я мог войти.

— Не нравится мне здесь, пацан, — сказал Ингвар, когда Тодор забежал внутрь ангара. — Нет ничего опаснее людей с Великой Миссией. С любой Великой Миссией. Потому что берегов такие вообще не чуют. «Вижу цель — не вижу препятствий!» А вот самураи, о которых я тебе рассказывал, говорили: «Нет цели, есть только путь». И, хотя они тоже были те ещё засранцы, в этом я с ними согласен. Важно не только куда ты идёшь, но и как.

— Ваш вопрос решён положительно, — сообщил Тодор, вернувшись. — Следуйте за мной, пока мы не покинем территорию общины. Митрид — великий человек, и если вы этого ещё не поняли, то вскоре убедитесь. Это всё, — мужчина обвёл рукой тщательно размеченное краской бывшее взлётное поле аэропорта, — его заслуга. Сам он, к сожалению, вынужден держаться отдельно, у него очень большая триггерная дистанция, но он заботится о том, чтобы все остальные могли воспользоваться преимуществами жизни общиной. В то время как люди во всём мире гибнут поодиночке…

— …Вы загибаетесь колхозом, я понял, — перебил его Ингвар. — Скажи-ка мне лучше, товарищ, а почему ваши счастливые граждане на привязи сидят? Я, пока тебя ждал, пригляделся: как кто куда от своего ящика отойдёт, за ним верёвка тянется. Это зачем? Чтобы они от своего коллективного счастья в бега не дёрнули?

— Это для их же безопасности, — недовольно сказал Тодор. — Для предотвращения цепной реакции срывов. Если кто-то ошибётся в маршруте, или не заметит предупреждающего знака, или перепутает направление, он может случайно зайти в чужую триггерную зону или зацепить кого-то своей. Может произойти так, что в процессе выплеска агрессии оба сместятся с территории, попав в триггер-зону кого-то третьего. Тот, в свою очередь, тоже начнёт неконтролируемо перемещаться… Представляете, что тут начнётся?

— Массовое побоище, — кивнул Ингвар.

— Именно! Но добровольно используемые членами общины поводки-ограничители позволяют свести риски к минимуму — даже если произойдёт ошибка, её последствия затронут только непосредственных участников эксцесса. Я же говорю, всё продумано! Митрид великолепный организатор и ответственный руководитель!

— Глубоко лижешь, одобряю, — кивнул Ингвар. — Но стоит ли оно того? Распихать по коробочкам, привязать на верёвочки… Я так в детстве майских жуков мучил. Но то жуки, а людей-то за что? Да, с миром случилась жопа, человечество обречено, но провести остаток дней своих не у моря, не на берегу реки, не в лесу, не в дороге в конце концов, а сидя на привязи в будке, как собака? Так собака хотя бы дом сторожит, а вы просто небо коптите. Еда туда, говно оттуда, вот и весь процесс. Ради чего?

— Ради надежды, — твёрдо сказал Тодор. — Митрид обещал нам, что найдёт выход, надо только подождать. Эксперименты продолжаются постоянно, и уже есть первые успехи. Когда вы с ними ознакомитесь, все ваши сомнения исчезнут. Уверен, вы проникнетесь величием замысла и ваш смешной катер вам не понадобится. Но тем не менее, всё вами запрошенное будет доставлено на берег уже сегодня. Дальше можете идти сами, территория общины закончилась.

***

— Ну, что скажешь, пацан? Ничего, конечно, я знаю. Тогда я скажу — ни черта он меня не убедил. Не похожа их коммуна-на-верёвочках на зародыш счастливого будущего. Кстати, ты заметил, там нет ни одной женщины! Интересно, почему?

— Ну вот, — сказал Ингвар, — за этот борт я более-менее спокоен. Потащили на другой. Твоя задача — поддерживать огонь под ведром, чтобы смола не застывала. Наборный деревянный корпус — архаика, но привести его в порядок несложно. Конопать, смоли, не давай рассыхаться — и сто лет прослужит. Вся история флота на этом держится.

А ещё я в сарае нашёл ялик, настолько маленький, что нашему катерку он сойдёт за шлюпку. Ты заметил, ночью никто не выл? Я-то думал, лысая мадам перебралась за нами, чтобы не лишиться слушателей, но кажется, переоценил её интерес к аудитории. Может, она сама себе поёт? Я бы не удивился. Настоящее искусство не нуждается в зрителях. А может, она просто решила отправиться дальше? Как-то глупо просидеть весь апокалипсис в кустах. Я, например, всю жизнь в дороге. Как в шестнадцать школу бросил, так с тех пор нигде надолго и не задерживался. Ходил по морям, ездил по трассам, бродил по лесам и горам… В целом, мне нравилось. Но есть нюанс — это путь одиночества. Передвигаешься слишком быстро, чтобы обрастать обязательствами. С одной стороны, так намного легче, с другой, нет обязательств — нет близких. Потому что близость создаёт обязательства, и наоборот. Ваш агрорадиус уничтожил понятие близости, поэтому ничего у Митрида не выйдет — обязательства не возникают. В общем, поможем им, чем можем, и отправимся восвояси. Ничего, что я за тебя решаю? Я тебе, в общем-то, никто. Так что, если ты вдруг захочешь провести остаток дней своих в ящике на верёвочке, я тебя удерживать не стану. Нет желания? Я так и думал. Ты хоть и мелкий, а не дурак. Не представляю, чем Митрид их купил. Какие-такие блага обещал? Или они на всё согласны, лишь бы не в одиночестве доживать? Хочешь, сказку про одиночество расскажу? Один человек, значит, решил, что будет всегда один. Ну, как «решил». Не то чтобы он сел такой, лоб наморщил, все «за» и «против» на бумажку выписал, на калькуляторе посчитал, или пальцы загнул — нет, как-то само вышло. Сначала-то он как все, хотел, чтобы его любили. Родители, друзья, девочки. Но потом родители умерли, друзья оказались так себе люди, а от девочек всё искомое проще и честнее получать без любви. В общем, остался он в какой-то момент один, пожил так, пожил и его осенило, — блин, а ведь неплохо! Раньше столько времени на людей уходило — да почти всё. Если людям не уделять времени, они обижаются, а если уделять, то им всё мало. Родители, дети, друзья, близкие — всем надо твоё время. А время — то, из чего состоит твоя жизнь, даётся его мало и добавить никак не выйдет. Убавить — запросто, а добавить — нет. Ни украсть, ни купить, ни отнять. Выходит, чем больше у тебя близких, тем меньше у тебя жизни. Как будто они её жрут. Каждый понемножку, тут часик, тут полчасика, тут пива попили, тут сели-потрындели, с этой надо на шопинг, с этими — в школу, этим на даче картошку вскопать… Не успел оглянуться, а время всё вышло. То ли дело одному — столько всего успеть можно! В общем, прикинул этот человек хрен к носу и заменил близость деньгами, потому что время конечно, а денег всегда ещё раздобыть можно. Оказалось, что и близкие не против, когда вместо общения он отвечает: «Возьми денег и иди». Брали и шли — а чего нет? Деньги-то никому не лишние. Вот так и жил этот человек: зарабатывал деньги, тратил деньги, делал всякие дела, отдыхал, веселился, развлекался когда хотел и с кем хотел. А потом он состарился. Оглянулся вокруг — никого, только денег полные карманы. И тут бы ему расстроиться, но посмотрел он на своих сверстников, которые жили иначе, и увидел, что они такие же одинокие никому не нужные старикашки, только у них и денег нет, и вспомнить нечего. Доживают свой век кто в пустой квартире вдовцом, а кто и вовсе в богадельне, потому что квартира детям срочно понадобилась. Те, на кого они жизнь потратили, вспоминают о них в год раз, проверяют, не освободилась ли жилплощадь. А к герою нашей сказки хотя бы нет-нет, да денег попросить забегут. Всё развлечение. Так что посмотрел он на это всё, пожал плечами и не стал расстраиваться. Завёл молодую любовницу, купил дом на тропическом острове и доживал там свои дни, ни в чём себе не отказывая.