Роды. Прощание с иллюзиями. Хроники индивидуальной акушерки - Мишукова Инна - Страница 21

– Как так – не повезёт?! Вызываем! У меня повезут как миленькие!

«Скорая» приехала очень быстро и поразила отлаженностью действий. Две суровые женщины сразу же включили весь свет, подвесили на книжные полки крючок капельницы. Подняли с корточек рожающую, практически силой уложили её на диван и задрали ноги к ушам. Ввели и подключили капельницу, прокололи пузырь и громко скомандовали тужиться.

Я попыталась предложить им принять роды как-то более мягко и человечно. Мол, я сама акушерка, тут оказалась случайно, но работаю в роддоме и понимаю, что можно иначе.

Ответили мне столь же сурово, но вполне убедительно:

– Акушерка? И за что вы тут юридически отвечаете?

– Наверное, ни за что…

– А мы – за всё! Ещё вопросы есть?

Едва родившегося мальчишку мгновенно отсекли от пуповины, завернули в простыню и отложили в сторону. За пять минут родили плаценту, чем-то заткнули промежность и под руки утащили женщину в машину. Вернулись за ребёнком и уехали.

У меня осталось отчётливое ощущение, что в дом ворвались грабители, схватили что-то ценное и быстренько смылись. А ты сидишь и понимаешь, что сделать ровным счётом ничего не можешь…

На приёме совсем юная пара. Смотрю на них и думаю: ей-богу, одиннадцатиклассники. Такие молоденькие, такие милые, прямо дети ещё! Оба внешне очень интересные – жгуче-черноволосые, явно не славяне. Полюбопытствовала. Она – идеальная представительница богоизбранного народа: тонкие черты библейского лика, на кончике носа круглые очки, роскошные кудри убраны в высокий пучок. У него мама кореянка, а папа грузин. Огонь!

Ребята по причине молодости и неопытности явно не до конца понимали, чего хотят, но лекции мои слушали очень внимательно.

И вот сижу как-то в кабинете на приёмах. Пятница, вторая половина дня. Звонят мои «школьники»:

– Инна, начались схватки – раз в десять минут.

– Хорошо, держите в курсе. Я через три часа закончу приёмы, обсудим динамику и решим, что дальше.

Через два часа снова звонок:

– Уже раз в три минуты.

Вот так динамика! Прерываю приём, вызываю такси:

– Выезжаю, собирайтесь в роддом!

В дороге понимаю, что летний пятничный вечер, когда вся столица удручающе медленно ползёт за пределы окружной на пикники и дачи, практически не оставляет возможности куда-то успеть. Навигатор показывает почти два часа.

– У неё лопнул пузырь, тужит!

– Вызывай «скорую», я не успеваю.

Перед глазами проносятся страшные картины, как система плющит этих милых детей. Но юноша на удивление спокоен:

– Я открыл дверь, чтобы врачи «скорой» могли войти, а сам рядом с женой. Дайте чёткие инструкции.

– Главное, чтобы она оставалась на кровати, не над твёрдым полом. Не тужиться сильно, стараться плавно дышать. Не сдвигать ноги.

– Вижу макушку.

– Сейчас пусть выдыхает совсем плавно.

– Полголовы родилось…

В трубке слышно, как грохоча ботинками вваливается бригада «скорой». Голос моего «акушера» поразительно меняется, наливаясь грозным металлом:

– Я запрещаю вам входить в комнату! В коридоре ждите!

Потом, уже мягче, мне:

– Девочка родилась. Что дальше?

Объясняю, что нужно вытереть, положить маме на живот, согреть… И всё жду какой-то жести от «скорой». Но что происходит, непонятно. Договариваемся, что их всё-таки отвезут в роддом для осмотра, там и встретимся.

Помню, как вчера. На каталке ввозят истинно библейскую мадонну. Она держит крошечную девочку, завёрнутую в мохнатый плед (так и чудилась некая звериная шкура), а та спокойно смотрит вокруг чернющими глазками-бусинками. Тут же в специальном пакете – плацента. Пуповина не пересечена. Невольно накрыли ассоциации с волхвами, путеводной звездой и прочим…

– Как же вам так удалось? – спрашиваю молодого отца.

– Да вы слышали, наверное. Никого не пустил. И только когда родилась плацента и я понял, что девчонки в порядке, позволил немного поучаствовать. Но чтобы что-то колоть или пуповину трогать – ни-ни!

Великая выживаемость богоизбранного народа в сочетании с безбашенной отвагой гордых грузинских князей позволили их чудесному ребёнку появиться на свет наилучшим из возможных образом.

Может быть – когда кажется, что нет шансов, они всё-таки есть?

В нашей теме, куда ни плюнь, обязательно наткнёшься на нечто отдающее подвигом: «Каждая родившая – герой!»

И в комментариях к моим текстам тоже частенько попадается что-то в духе «Без разницы, каким путём пришёл малыш, – женщина всё равно молодец!».

Читаю в очередном акушерском паблике очередную вдохновляющую красивость: «Ты сделала это! И совсем не важно, выбрал твой малыш лавандовые пары ароматной ванны или завораживающее, словно космический корабль, пространство операционной».

Так важно или не важно?

Действительно, согласно статистике ВОЗ, десять-пятнадцать процентов рожающих лучше прооперировать – ради здоровья ребёнка или (что существенно реже) женщины. Это и есть та ситуация, в которой мы можем искренне пожалеть роженицу. И, если её роды оказались нездоровыми и трудными, а потом ещё и закончились в операционной, сказать: «Ты настоящий герой!»

А если женщина просто ради «не страдать» пошла на плановое кесарево – она тоже герой? А если доктору просто хотелось побыстрее всё закончить, и он бессовестно преувеличил риски, а то и вовсе сочинил некую опасность – тоже все герои?

Мастер моего курса в ГИТИСе постоянно повторял:

– Талант – это подробность!

Сколько живу, столько убеждаюсь в этой истине – во всех сферах и областях.

Странно слышать от профессиональных акушерок «Малыш выбрал…» Если бы всегда выбирал ребёнок!

Но вернёмся к героизму. Каждая родившая – герой?

Сколько ни вспоминаю все свои роды, не могу отыскать ничего хоть немного смахивающего на героизм. Даже капельку.

Если бы за что и попросила себе медаль, так за бесконечные бессонные ночи многодетной мамы или за такие же ночи в своей работе: в мои особо напряжённые акушерские времена нормальный сон порой случался раз-два в неделю. Не спать третью, а то и четвёртую ночь подряд очень сложно. И я говорила себе: «Держись, будь героем! Ты можешь!»

А вот роды…

Помню только проходившую сквозь меня невероятную энергию. Ощущение, что себе не принадлежишь – совсем. И блаженство перерывов, когда бурный поток ненадолго стихает, оставляя тебя в точке покоя.

Помню всегда заливавшее в финале счастье. Помню сильнейшую эмоцию – или мысль, сложно определить точнее, – пронзившую в третьих родах, когда я выбралась из ванны на кровать с новорождённой дочерью. Лежу с закрытыми глазами, чувствуя ничем не объяснимый восторг. И пропитываюсь осознанием: «Я создала в себе жизнь. Сотворила нечто противоположное смерти. Победила её!»

Была я тогда героем? Не думаю.

Рождение – чистое, природное, наиболее здоровое на свете счастье. Разве счастье требует усилий? Когда слышу что-то вроде «За счастье нужно бороться», сразу чую подвох.

Рожающая кошка – героиня? Убеждают ли её другие кошки «настроиться, воодушевиться на подвиг»?

В ответ обычно получаю возражения в псевдонаучном духе вроде «Ну так это животные, а у человека такая большая голова, что ему уже практически невозможно пройти через родовые пути естественным образом! Отсюда и все проблемы».