Эдем 8 (СИ) - Афинский Владислав - Страница 11

— Дай сюда! — недовольно рыкнул южанин, вернувшись на свой роскошный не по статусу трон.

И так резко он выхватил принесённую на подносе бутылку, что простая смертная рабыня, не являющаяся паресисом, просто упала со ступенек, вывихнув лодыжку. Хозяин же её сходил с ума всё сильнее. И вряд ли эта выпитая залпом огненная вода сможет решить проблему, ведь он идёт и не хочет разговаривать. Все же временные союзники тут же сменили сторону, понимая на кого нужно делать ставку.

— Господин Афар, — вдруг посреди зала появился личный разведчик.

— Узнали его местоположение? — недовольно пробурчал хозяин, размышляя над ответными контрмерами.

— Он не покидает арендованных апартаментов.

— А этот… как его… Рудольф Гирардус, точно! Где он⁈

— Он… он что-то празднует в одном из ресторанов со своими людьми.

— Что-то празднует? — тихим и крайне зловещим шепотом переспросил Иадал, да так вцепился в свой трон, что на чистом мраморе появились трещины.

— Вроде как он отмечает возвращение своего господина…

— ПРАЗДНУЕТ⁈ — с очередным воплем правый глаз полностью налился кровью из-за лопнувших сосудов. — А КТО ТОГДА УНИЧТОЖАЕТ МОИ ШКОЛЫ⁈ ЭТИЙ ВСЕМОГУЩИЙ⁈ ИЛИ МОЖЕТ ТА РЫЖАЯ ШЛЮХА⁈

— Этиамарий господина Бальмуара также не покидал апартаментов.

— Господина Бальмуара? — кажется в этот момент крышу южанина окончательно снесло.

В один момент Иадал вынес вердикт, а затем приговор. Как и полагает безумцу он не собирался выслушивать обвиняемого, ведь считал, что тут и всё так понятно. Двух мнений быть не может, вина абсолютна и заслуживает скорейшей расправы, по возможности жестокой. Вежливо упомянул другого лариоса? Значит изменник и должен сдохнуть. Всё до предельного просто. Поэтому рука южанина поднялась и мощь шести стихий вырвалась лучом.

Только вот незадача, даже накупив себе дорогих перстней сильным Афар не стал. Более того, перстни то его являлись весьма посредственными артефактами, а при использовании разом — бесполезным мусором. Перемешанные потоки хара вылетели, но с ужасно маленькой скоростью, с погрешностью в точности где-то три метра при расстоянии до цели в метров семь, да и вообще разведчик уже исчез. А если бы не исчез, то вряд ли это заклинание смогло нанести какой-то вред, скорее им под силу испачкать одежду. Ведь если смешать воду и землю, подогреть и освежить воздухом… получится всё равно только грязь. С добавлением света — светящаяся грязь, а с добавлением тьмы — тёмная грязь. Так что толку от такого собственного заклинания просто не было. Зато эти понты сожрали почти весь хар своего владельца и ещё почему-то загорелся рукав дорого фрака.

На самом деле Иадал не всегда был таким. В какой-то момент своего пути он действительно смог стать идеалом для многих. Его стремления окаймляли довольно ментальный прекрасный образ, а поступки характеризовались исключительно как благородные. Всеми силами он хотел стать похожим на Лансемалиона Бальмуара и превзойти его. И по началу это мотивировало, заставляло становиться лучше изо дня в день, но чем дальше заходило безумие подражания, тем становилось хуже.

Гордыня брала верх, собственный вкус исчез, искусственно заменялись черты характера, но из-за отсутствия реальных причин для собственной гордости появлялась гнилая надменность, пока изнутри вызывала необратимое гниение жалость к себе любимому. А как только аристократ исчез, то сразу же слабовольный разум начал искать знамения. Собственная исключительность оказалась оценена как абсолютная, после чего и начался этот дешёвый фарс с покупкой трости, фрака и перстней, будто бы они определяют успех.

Тогда южанин и решил взять всё в свои руки, чтобы продолжить дело союзника, ведь кто если не он? Правда никакого высокого мотива под этим намерением не имелось от слова совсем. Не из доброты или признательности к коллеги началась перестройка общего бизнеса. Лишь из-за чрезмерно возросшего самомнения отдавались безумные приказы, чтобы доказать что-то самому себе и Этию.

В результате, совокупность различных факторов, среди которых как неожиданно резкий рост после союза с Лансемалионом Бальмуаром, так и просто отсутствие достаточно крепкого стрежня, и определило дальнейшую судьбу этого смертного, которому возможно не стоило пытаться лезть так высоко. В любом случае, уже ничего не изменишь. Ведь жизнь… она как игра в тертатон, тут важно не сделать как можно лучше, здесь важно не сделать как можно хуже. К сожаленью этого элементарного принципа многие смертные не понимают и в погоне за высотами, теряют равновесие, обрушиваясь на самое дно: моральное или финансовое уже рассудит судьба.

Тем временем на улице продолжали одна за другой зажигаться школы, о чём Иадала уже даже не информировали. Неизвестные действовали чётко и жёстко, не оставляя никаких шансов, но и не устраивая откровенную резню. Проходила зачистка, в центре внимания которой находились кураторы и все приближённые к непутёвому этириданосу смертные. В какой-то момент городская стража покинула свои посты и в районе дворца Афара. Тогда же и стало понятно — это конец.

Личная охрана уже разбрелась по тем самым школам, командир также ушёл и прогнан умелый разведчик, никого кроме бесполезных рабов внутри не осталось. С взрывом вылетели могучие двери и в тронный зал вошёл огромный чёрный воин в таких же тяжёлых, как и его взгляд, гремящих мощью сотни мужей доспехах. Гигантская секира в его руках поглощала свет, а сам он шёл прямо к последней цели, не взирая на преграды на пути.

— Дурак… — тихо произнёс Иадал и глаза его сверкнули: до последнего южанин считал, что выдуманная собственная исключительность позволит выкрутиться из ситуации.

Но вместо атаки из засады позади палача начали падать изуродованные и разрубленные на части тела наёмных убийц. Хотя вернее будет сказать наёмных головорезов, ведь иначе можно оскорбить гильдию профессиональных ассасинов. Тем временем чёрный орк уже подошёл к мраморному трону, после чего лёгким и хлёстким ударом сломал нос южанину, затем рывком снял перстни, чуть было не оторвав пальцы. Для дополнительной профилактики взмыла в воздух секира, после чего сокрушила спинку трона, пройдя лезвием ровно до плеча южанина.

— Подписывай, — прорычал Гнарг Дурзол, кинув тому в лицо свиток.

Так и делаются дела в Эдеме. Либо ты подписываешь договор и передаёшь своему конкуренту огромную часть бизнеса, либо умираешь. Выбор не велик, но как правило прямо уж всё не изымается и даже банковские счета не трогают. Кроме того, идёт речь о сделке. Да, невыгодной сделке, где цена имущества может отличаться от рыночной в десятки раз, а от реальной в сотни, но всё же сделки. И всё со стороны слепого закона выглядит так, будто очередной лариос просто решил всё продать за бесценок по глупости или от нужды в деньгах… Конечно все всё понимают, более того с позволения старших конкретно в Анхабари всё и делается. Поэтому и стража вовремя отворачивается, когда начинаются разборки за территории. Единственный момент, когда хранители порядка могут вмешаться — попытка лариоса ободрать алетиса или даже кателия. Такой рэкет в Эдеме уже неприемлем и карается со всей жестокостью. Этот принцип ведения дел также является основополагающим моментом стабильности городов-государств: пусть лариосы друг другу грызут глотки и развиваются в беспощадном огне конкуренции, но простых граждан своим чрезмерным влиянием они притеснять не должны.

Некоторое время Иадал сомневался в намерениях своего палача. Но взглянув за спину чёрного орка… там стоял самый ужасный из монстров. Слухи о нём дошли даже до Анхабари. Сведённый с ума смертный, превращённый в безвольную куклу, для которой мир свёлся до одного пути полного исключительно страданий. Отведя взгляд, южанин поставил подпись своей кровью и продал свои школы, а также долю в общих школах с уже бывшим союзником.

— Правильный выбор, — грозно ответил Гнарг и забрал свиток. — Ах… и да… послание от Лансемалиона Бальмуара.

Один кивок от этириданоса Орта Миос и его слуга тут же рванул к трону тенью, после чего вырвал глаз южанина. А затем отчаянный вопль утонул в серии взрывов, превративших роскошный дворец в руины, на реставрацию которых денег уже точно не хватит. Сегодня Иадал Афар получил очень важный урок, но сделал ли он выводы? Навряд ли, ведь люди крайне редко меняются, ещё сложнее им признавать свои ошибки. Но может быть другие на его примере поймут ещё одну элементарную истину. Прежде, чем далеко заплывать, нужно спросить самого себя: а смогу ли я выплыть?