Реальность сердца (СИ) - Оуэн Анна Нэнси - Страница 88

— С какой стати?! — опешил хозяин, слушая хруст осколков под сапогами Бориана; Противостоящий с ней, со статуэткой, все равно нелепая была…

— Не знаю. Может быть, потому, что накануне вечером мы говорили о проходе в предгорьях Неверны.

— Час от часу не слаще, — сдвинул брови Реми. Сюрпризы же на этом не закончились. Возвращения Альдинга Литто ждали уже давно — с тех пор, как об этом сообщил Флэль Кертор, но что он явится в один день с Борианом, никто не предполагал. Однако ж, и второй бывший воспитанник пожаловал — как раз после обеда. Вот этот действительно изменился, сразу отметил Алессандр, Реми же, видевший барона Литто прошлой зимой, изумленно встряхнул головой и недоверчиво посмотрел на вошедшего юношу. В родовых цветах, выгоревший под жарким южным небом до темно-рыжих прядей в черных волосах, он удивительно походил на Сорена. Саннио вспомнил, что у бруленца были родственники в Лите. Может быть, этим сходство и объяснялось; он давно уже подозревал, что все благородные люди Собраны друг другу родня той или иной степени близости. Чье родословие не копни, обязательно найдешь связи.

Альдинг тоже вытянулся — или так только показалось, но теперь он почти догнал в росте Реми. Пышные волосы ниже плеч, все то же бледное лицо, но со здоровым свежим румянцем, живое. На ярких губах — радостная улыбка. Похоже, дядя не ошибся, отправляя северного барона на дальний юг: пресловутое керторское веселье помогло зарубцеваться его душевным ранам. Литто даже двигался теперь иначе: вместо прежней чопорной неторопливости — легкая грация танцора.

— Вы-то жениться не собрались? — спросил вдруг Реми после обмена приветствиями. Раньше Альдинг бы сжал губы и насупился вместо ответа на столь неподобающий вопрос, теперь же он блеснул озорными черными глазами.

— Я подумывал об этом. У барона Кертора очень красивые дочери.

— Не рановато? — изумился Саннио.

— Милостью покойного короля я совершеннолетний.

— Милостью нового короля вы скоро сможете вернуться в Литу, — пообещал Реми.

— Думаю, что до тех пор мне придется посетить Брулен и Скору со святым походом. Милости королей не достаются даром.

— Не в вашем случае. Отмена вашей и графа Саура ссылки — одно из условий соглашения с регентом.

— Благодарю, — короткий поклон; Саннио отметил цепкий взгляд, скользнувший по алларцу. Лучший ученик герцога Гоэллона без лишних вопросов понял, что протягивать руку не следует. — Я очень вам признателен.

— Надеюсь, что вы не откажете мне в услуге.

— Разумеется, господин Алларэ. — Судя по этому обращению, Альдинг был прекрасно осведомлен обо всем, что происходило в столице вплоть до сегодняшнего дня. И когда только успел? — Вы можете полностью на меня рассчитывать. Воплощение легендарной северной верности даже не задумалось, прежде чем согласиться. Саннио вспомнил свой опыт оказания герцогу Алларэ услуг определенного рода и понял, что происходящее ему очень не нравится.

Фиор, обреченный сидеть напротив герцога-регента Скоринга, не только внимательно слушал, о чем говорится на первом в его жизни заседании королевского совета, но и постоянно думал о двух вещах. Первая была чистой шуткой — за что же Реми так невзлюбил двоюродного брата, что посадил его за один стол с такой приятной компанией. Какая вина стоила подобного наказания? Вторая — куда серьезнее: что понадобилось сделать регенту с королем, дабы тот согласился с выбранной Скорингом кандидатурой второго советника?.. В глазах Араона огненной стеной полыхала чистейшая, незамутненная ненависть; но он молчал. Молчал и терпел.

— …и конфискация короной родовых владений всех, уличенных в ереси и отказавшихся пройти очищение, — закончил излагать свой проект Скоринг.

— Не кажется ли вам, господин герцог-регент, что после этого указа мы не найдем на западе ни одного нераскаянного еретика?

— Господин герцог Алларэ, это тот исход, о котором я ежеутренне и ежевечерне молюсь. Архиепископ Сеорийский Лонгин, сегодня впервые занявший место покойного Марка, пожевал губами и упрямо выдвинул подбородок. Широкая борода лопатой гневно встопорщилась.

— Веру в товар рыночный превратить желаете? — поднялся со своего места Лонгин. Не везло королям Собраны с архиепископами Сеорийскими… — Ради выгоды забываем ее, ради выгоды возвращаемся?! Гнева Сотворивших бояться перестали? Не примут храмы богохульников, только прикинувшихся невинными!

— Благодарю, ваше высокопреосвященство. Ваша проповедь весьма своевременна. А я ведь, кажется, только что закончил зачитывать законопроект… — досада в голосе Скоринга была наигранной, а вот герцогу Алларэ он кивнул вполне искренне и с благодарностью, от чего Фиор поежился. — Еще раз повторяю: уличенных в ереси и отказавшихся пройти очищение. То есть, каждого владетеля мы обяжем исповедоваться брату одного из орденов. Обнаруженные тайные еретики будут поручены заботам Блюдущих Чистоту и Бдящих Братьев. Однако ж, принуждать мы их не станем. Последователи ереси истинного завета проповедуют благо нищенства, так Противостоящий им в помощь!

— Сколько же получит донесший на тайного еретика? — спросил Фиор, до утра читавший «Дело славы», историю тамерских орденов.

— Мне казалось, мы не в кесарии Тамерской? — ай да регент, ай да жоглар! Изобразить этакую растерянность вперемешку с удивлением… Надо понимать, библиотека у него не хуже, чем в особняке Алларэ. — Итак, ваше высокопреосвященство?

— Благословляю, — буркнул Лонгин.

— Ваше величество? — повернулся регент к королю Араону. Тот, по своей вечной привычке, считал лишь ему заметных ворон и даже не сразу соизволил кивнуть.

— Объявляю заседание закрытым, — еще минут пять спустя опомнился король и поднялся. Второй советник короля герцог Алларэ поднялся следом и, как полагалось, стоя дождался, пока сводный брат покинул Золотой кабинет. Напротив стоял герцог-регент. Фиор присмотрелся к нему повнимательнее. Зрелище Скоринг представлял занимательное: смесь предельной усталости и крайнего торжества отпечаталась на лице странной гримасой, так что оно представляло собой жогларскую маску Двуликого, где левая половина плачет, а вторая смеется. Можно ему было даже позавидовать: вот же достойный пример для подражания, благородный человек, посвятивший себя служению отечеству, не жалея сил. Скоринг и держался, как этот самый пример для подражания, образец государственного деятеля и ревностный радетель за благо державы. Осанка, платье, выражение лица, достоинство в каждом жесте… Словно в ответ на слишком пристальный взгляд герцог Скоринг чуть подался вперед и сказал:

— Не согласитесь ли уделить мне полчаса? Не украшай руку Фиора кольцо, еще недавно принадлежавшее Реми, он мог бы пожать плечами и ответить: «Мне не о чем с вами разговаривать, господин герцог…». Теперь же подобное было непозволительной роскошью.

— Если в этом есть необходимость, — герцог Алларэ расправил плечи и прикусил изнутри губу: рана еще давала о себе знать. За девятину, проведенную во дворце, его коридоры и переходы не стали для Фиора знакомыми — слишком уж он был велик. Заново отстроенное крыло пока еще отделывали, двор помещался в противоположном. Здесь же находился и кабинет регента; герцог Алларэ знал, что в нем Скоринг только работает, ночует же дома, пренебрегая просторными покоями. Кабинет показался Фиору отменной подделкой. Если правду говорили, что по обстановке можно судить об ее владельце, то герцог-регент воспользовался этим поверьем, чтобы разыгрывать гостей. Темноватое, несмотря на высокие окна, выходившие в сад, душное и тесно заставленное старомодной мебелью помещение.

Тяжелые кресла на крученых ножках, пузатые шкафы с тусклыми стеклами, завешенные пестрыми тамерскими коврами стены… словно Скоринг распорядился стащить в свои апартаменты все старье из дворцовых запасников. Мебель казалась пыльной и потертой. Затхлый запах, даже мышами пованивало.

— Наследие отца, — объяснил герцог-регент, хотя вопросов Фиор не задавал. — Я ничего здесь не менял.