Ребёнок для бывшей - Рей Полина - Страница 9

– Спасибо, – ответила улыбкой Кабицкому. – Прекрасное место, – похвалила его выбор для проведения этой встречи.

Ресторан был оформлен в довольно лаконичном, но роскошном стиле. Когда эта самая роскошь не била в глаза, пуская пыль, но была заметна в каждой, даже самой незначительной детали, вроде колец для изумрудных тканевых салфеток.

– Я позволил себе небольшую вольность и заказал напитки для нас с тобой, – легко переходя на «ты», проговорил Михаил.

Я нахмурилась, даже не отдавая себе в этом отчёта, что Кабицкий тут же заметил:

– Если ты против, то давайте снова на вы.

Он открыто по-мальчишески улыбнулся, и я покачала головой и тихо рассмеялась.

– Я не против, давай на «ты».

Протянув Михаилу папку с эскизами, я спросила:

– Посмотришь сейчас, или..?

– Сейчас. На самом деле, мне просто не терпится с ними ознакомиться.

Пока Кабицкий с искренним интересом рассматривал мои работы, я бегло прошлась взглядом по меню. На цены старалась внимания не обращать, но так или иначе цеплялась за них взглядом, отчего мне становилось неуютно. Так, спокойно, Арина. Тебя сюда пригласили, выбор делала не ты. Расслабься и перестань фокусироваться на том, на чём не стоит.

– Советую ледяное плато с устрицами и морскими ежами, – не отрывая взгляда от эскизов, сказал Михаил.

Я отложила меню, даже не взглянув на стоимость озвученного блюда. Кивнула, когда Кабицкий посмотрел  на меня поверх рисунков.

– Тогда ледяное плато. И можно апероль… сегодня хочется немного расслабиться.

Михаил живо отложил в сторону эскизы и, облокотившись на стол и подавшись ко мне, проговорил:

– И мне тоже хочется того же. Чертовски устал на работе. А потом обсудим эскизы.

Домой я приехала гораздо позже, чем собиралась. Мы с Кабицким проболтали обо всём и ни о чём под прекрасные морепродукты и коктейли. Я даже чувствовала лёгкое опьянение, но не от спиртного, а от того, что наконец удалось переключиться мыслями на то, что не убивало и не иссушало.

О работе, правда, говорили тоже, и в этой сфере беседа проистекала в исключительно деловом ключе и не заняла много времени. Вести дела с Михаилом, даже на словах, было просто и легко.

– До встречи, – попрощалась я с Кабицким, когда его водитель подбросил меня до родных пенатов.

– До встречи, Арина, – кивнул мне Михаил и, дождавшись, пока я доберусь до двери в подъезд, сел в машину.

Зайдя в дом, я некоторое время постояла в лифтовом холле. На часах было почти двенадцать – Кирилл спал, а вот чем занимался Ян, я не знала. От него было несколько пропущенных вызовов, но так как поступили они после того, как Серебров прислал сообщение о том, что уложил сына в кровать, я понимала, зачем мне звонит муж. И последнее, чего бы я хотела в компании Кабицкого – чтобы он по моему разговору с Яном понял, что у нас сейчас не лучшие времена.

Вздохнув, я занесла руку над кнопкой лифта, но тут же её отдёрнула. Сейчас, когда декорации ужина с Михаилом, перенесшие меня в совсем другую вселенную, исчезли, в мыслях вновь появились поступок Сереброва, его Вика и то, что рассказала мне свекровь. Нужно ли было поднимать эту тему с Яном? Я очень в этом сомневалась, прекрасно понимая, что для мужа это незаживающая рана, говорить о которой равнозначно тому, чтобы вскрыть то, что едва затянулось. Но так или иначе нам с ним ещё очень многое предстояло обсудить.

Всё же добравшись до квартиры, я стала рыться в сумочке в поисках ключей, пока не поняла, что дверь… открыта. Сердце тут же застучало, как безумное, а в голове, одно за одним, замелькали предположения. Причём худшие. В основном о том, что Ян мог забрать Кирилла и куда-то его увезти. Этого я бы не перенесла.

Влетев в квартиру, я тут же наткнулась на хмурого Сереброва, который ждал меня в прихожей. Руки он сложил на груди и замер в позе «муж встречает загулявшую жену». Выдохнув, я заперла дверь и принялась разуваться. Сердце всё ещё колотилось, но теперь я мысленно ругала себя за то, что успела за доли секунды напридумывать чёрт-те что.

– Хорошо, что вообще домой пришла, – процедил Ян, когда я вешала в шкаф лёгкое пальто.

– О, это очень хорошо, я с тобой согласна, – усмехнулась и, взяв сумочку, уже было направилась к дверям спальни, когда на моём предплечье сомкнулись пальцы Сереброва.

Причём такой хваткой, которую вполне можно было обозначить, как «стальная».

Переведя взгляд сначала на руку мужа, потом на него самого, я вскинула брови. Выражение моего лица – я могла в этом поклясться – наверняка было очень и очень искренним. Сказать, что я удивилась – значит, не сказать ничего.

Подобных телодвижений в мой адрес Ян никогда не делал, даже если вдруг мы с Ленкой куда-то забредали после киношки, или концерта, скажем, и я возвращалась домой позже обещанного. Поэтому мне только и оставалось, что натуральным образом шокироваться.

– Кто это был? – потребовал Серебров ответа, мотнув головой в сторону окна, выходящего во двор.

Понятно, значит, он видел, как меня провожает Михаил.

– Я же сказала, что сегодня у меня деловая встреча, – отчеканила я, предпринимая безуспешную попытку выпростать руку.

– Хм… очень интересно. Теперь все деловые встречи заканчиваются почти в полночь, и с них приезжают подшофе? – зло ухмыльнулся Ян.

– Ну, я же верила тебе, когда ты списывал всё на аврал на работе, – растянула я губы в ответной «милой» улыбочке. – Так что теперь твоя очередь.

Мы стояли и смотрели друг на друга с такой палитрой, чувств, написанных на лицах, что у меня по позвоночнику бежала ледяная змейка ужаса. Какие эмоции в этот момент испытывал Серебров, я не знала, но подозревала, что не самые приятные.

– Ясно, – проговорил он тоном, в котором сквозили разочарование и усталость.

А потом Серебров ушёл. Просто направился в прихожую, где через пару минут за ним закрылась входная дверь.

Я же разревелась. Горько, но без рыданий. На этот раз я оплакивала не чужую смерть, а свою собственную. Потому что мне казалось, что в момент, когда вскрылись тайны Яна, какая-то часть меня погибла навсегда.

Ночью меня разбудил судорожный всхлип-вздох из темноты:

– Ма-а-ам! Мне плохо…

Я подскочила, как ужаленная, а сердце тут же застучало в висках. Казалось, только недавно забылась беспокойным сном, и вот стряслось что-то ужасное.

На пороге стоял Кирилл. Я намеренно не выключала ночник – отчего-то совсем не хотелось оставаться в темноте – поэтому в его свете сразу стало заметно, насколько сын бледный.

Бросившись к нему, я тут же приложила руку к его лбу. Он был горячим и липким от пота.

– Что случилось? – хрипло выдохнула, подхватывая Кира на руки и укладывая на нашу с Яном постель.

– Плохо, – повторил сын и прикрыл глаза.

Я начала метаться по квартире. Вроде бы ничего страшного не случилось – простыл, ну или подхватил что-то в садике, но почему-то именно сейчас я испугалась. Наверное, всему виной было понимание – я осталась одна, чего те разы, когда сын болел до этого, ни разу не случалось. Мы всегда с Серебровым дежурили по очереди у его кровати. Ян зачастую даже мог не прилечь ни на минуту, давая мне возможность поспать ночью.

– Да где же эта аптечка? – выдохнула хрипло.

Конечно же, я знала, где у нас лежат лекарства, регулярно перебирала их, просматривала на предмет истекшего срока годности, дополняла чем-то… Но именно сейчас, когда ни с того, ни с сего начали трястись руки, а паника схватила за горло когтистой ладонью, я не помнила и не понимала ровным счётом ничего.

– На кухне, мам, – сказал Кир и я, слабо улыбнувшись сыну, бросилась за градусником и лекарствами.

Ожидаемые тридцать восемь и три сделали со мной прямо противоположное тому, что сотворил вулкан тревоги – я пришла в себя. Нужно было действовать, как я делала это обычно. Быстро, спокойно, собранно. Дав лекарство сыну, я села рядом и принялась наблюдать за ним. Минуты потекли медленно, словно ленивцы, карабкающиеся по дереву во время зимней спячки.