Седина в бороду - Фарнол Джеффери - Страница 22

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая

– Спасибо, – сдержанно поблагодарил сэр Мармадьюк.

– Не стоит благодарностей, сэр. Я всего лишь Джимми Вэмпер, а Джимми можно и не благодарить. Господи, да Джимми никогда не прогнал бы усталых путников, будь это даже два бродячих пса, и, если выражаться охотничьим языком, кобель с…

– Дверь, – поспешно прервал его сэр Мармадьюк, – вы забыли запереть дверь!

– Да, да, – закивал человечек. – Так располагайтесь же как дома, друзья. Для вас и для леди вон в том углу найдется сено, на котором можно поспать. Это не мое сено, так что не стоит благодарить Джимми Вэмпера.

– Но огонь-то, я полагаю, ваш, мистер Вэмпер, а от котелка исходит крайне аппетитный дух.

– Верно, сэр, – Вэмпер потер ладони. – Верно, и Джимми приглашает вас к вышеупомянутому очагу и котелку, но ужин, предназначенный для двоих, вряд ли насытит четверых.

– Во всяком случае, он горяч и весьма аппетитно пахнет.

– Возможно, друг мой. Превосходная говядина с луком, репой и…

– В таком случае, мистер Вэмпер, я покупаю его у вас…

– Ого! – воскликнул Вэмпер, приподнимая крышку котелка и втягивая аромат. – Идет, мой друг, я согласен!

– Сколько вы хотите?

– Ну, скажем… три боба и таннер.

– Для ровного счета пять шиллингов. – Сэр Мармадьюк достал туго набитый кошелек.

– Нет, Джон, – вступила в разговор Ева, гревшаяся у весело потрескивающего пламени, – он просит всего лишь три шиллинга и шесть пенсов, но даже этого слишком много…

– Конечно, – кивнул сэр Мармадьюк, – но ты забыла о приятном тепле, так, значит, шесть шиллингов, мистер Вэмпер.

– Но, Джон…

– Ева, ты очень голодна?

– Да, Джон, но…

– Тогда семь шиллингов, мистер Вэмпер.

При этих словах Ева перевела взгляд на котелок и нахмурилась.

– Вы очень щедры, сэр! – Вэмпер поклонился и еще радостней потер ладони. – Но учитывая обстоятельства и из уважения к вашей даме, я решительно отказываюсь взять больше, чем пять бобов!

– Вот, – сэр Мармадьюк отсчитал монеты, – ваши семь шиллингов. – Он высыпал деньги в подставленную ладонь мистера Вэмпера.

– Сэр, Джимми склоняет голову перед вашим великодушием. И уверяю вас, что содержимого этого котелка хватит и для вас, и для леди.

– А как же ты, друг мой? – обеспокоенно спросила Ева.

– Пусть будут благословенны ваши глаза и ваше сердце, мэм. Джимми обойдется хлебом, сыром и луком. Вы не должны забивать свою хорошенькую головку мыслями о бедном Джимми! Хотя есть еще и Том, а Том – это очень серьезная проблема, особенно когда он голоден. Бедняга Том!

– Том? – Сэр Мармадьюк внимательно огляделся.

– Мой приятель, сэр, мой верный спутник. Половина этого котелка предназначалась ему. Я жду его уже несколько часов, но сегодня не самая подходящая погода для прогулок, и Том, видать, решил переночевать где-нибудь в другом месте.

И вот, усевшись перед уютным очагом, они принялись за ужин. Стены просторного сарая грохотали от порывов ветра и дождя. Сарай, приютивший наших путников, представлял собой огромное сумрачное помещение с массивными балками под потолком и стенами, сложенными из грубо обтесанных бревен. Пламя отбрасывало вокруг причудливые тени, ветер тоскливо завывал в каминной трубе, а когда на крыше что-то зашумело, Ева, испуганно оглянувшись, придвинулась поближе к сэру Мармадьюку.

Покончив с ужином, пригревшись у веселого огня, Ева вскоре начала клевать носом, да и сэр Мармадьюк с трудом подавлял зевоту. Сидевший по другую сторону очага Вэмпер перестал жевать, достал массивную черную бутылку и, причмокивая, с бульканьем начал вливать в себя ее содержимое.

– Ром! – вдруг воскликнул он. Его голос, скрипучий и веселый, резанул чувствительный слух джентльмена. – Ром! Не хотите ли глотнуть, сэр? А, может, и леди пожелает?

Сэра Мармадьюка передернуло.

– Спасибо, нет! – вежливо улыбнулся он.

– Эх, Тому осталось совсем немного, – вздохнул мистер Вэмпер. – Знаете, друг мой, я, как выпью, так начинаю вспоминать об убийцах и виселицах. Видите ли, я впервые попробовал ром как раз во время одной казни. Тогда вздернули троих бедолаг, а я был так мал, что только-только ходить начал… Господи! – вздохнул он и снова глотнул из бутылки.

У Евы перехватило дыхание. Сэр Мармадьюк наклонился к ней, ласково коснулся стиснутых ладоней девушки.

– Дитя мое, – нежно сказал он, – мне кажется, тебе пора спать.

– Спать? – голос ее прервался, в широко раскрытых глазах мелькнул ужас.

– Пойдем приготовим для тебя постель.

– Где, Джон?

– Вон там, мэм! – Мистер Вэмпер ткнул в темноту устрашающего вида ножом. – Там есть сено, мягкое и душистое, мэм, оно в вашем распоряжении. Видите ли, это не мое сено, но даже если бы оно принадлежало мне, я бы от всей души предоставил его вам!

В дальнем углу действительно обнаружилась солидная охапка свежего сена, при виде которого сэр Мармадьюк не смог подавить зевок.

– Твое платье и обувь высохли, Ева-Энн? – поинтересовался он.

– Да, Джон, но…

– Тогда заройся поглубже в сено и позволь мне укрыть тебя плащом.

Она беспрекословно повиновалась, но когда он наклонился, чтобы укрыть ее, она обхватила его за плечи и притянула к себе.

– Джон, – прошептала она, – мне не нравится этот человек!

– Неудивительно, дитя мое.

– Где ты собираешься спать, Джон? – спросила она все тем же напряженным шепотом.

– Где-нибудь неподалеку от тебя, дитя мое.

– Это хорошо, не уходи далеко, я боюсь, Джон. Обещаешь?

– Обещаю, Ева-Энн. А теперь спи, ты слишком измучилась, так что давай, закрывай глаза!

– Хорошо, Джон, – тихо прошептала она, – но будь рядом, прошу тебя.

– Дай мне руку. – Он сел рядом. – Я посижу с тобой, пока ты не заснешь.

– Храни тебя Господь, Джон!

Так он сидел, пока теплая ладонь девушки не обмякла, и Ева-Энн не задышала глубоко и ровно. Тогда сэр Мармадьюк осторожно встал, с наслаждением зевнул, взглянул на сохнущее у огня пальто и направился к очагу. В тот момент, когда сэр Мармадьюк поднимал пальто, раздался стук в дверь, и с улицы послышался хриплый нечленораздельный крик.

– Господи, помоги мне, это Том! – поежившись, воскликнул мистер Вэмпер и поспешно вскочил. – Садитесь, сэр, и не обращайте внимания на моего товарища, он может показаться вам несколько грубоватым, но не пугайтесь, ибо сердце у Тома золотое, особенно, если речь заходит о прекрасной половине. – С этими словами Вэмпер принялся отпирать дверные засовы.

Сэр Мармадьюк насторожился.

После недолгой возни с запорами Вэмпер распахнул дверь, и внутрь вместе с неистовым порывом ветра ворвался огромный детина в насквозь промокшей одежде. Выглядел новый персонаж довольно свирепо. Детина швырнул на пол мокрую шляпу. Сэр Мармадьюк разглядел тусклые волосы неопределенного оттенка, заросшее лицо и злобный взгляд. Верзила резким пинком захлопнул дверь, отряхнулся и издал звериный рык:

– Чертова ночь, десять тысяч проклятий!

Брови сэра Мармадьюка поползли вверх – выговор у этого человекоподобного существа был на редкость правильным.

– Ничего, Джимми, будь проклята эта погода, ничего! Ни одного чертова… – Он внезапно замолчал.

Угрюмый взгляд уперся в джентльмена. Набычившись еще больше, человек несколько мгновений оценивающе рассматривал сэра Мармадьюка. Потом его глаза скользнули к очагу. Сэр Мармадьюк оглянулся. Шляпка Евы-Энн.

– Вот как? Здесь женщина? – спросил детина, красные пухлые губы растянулись в неприятной улыбке.

Сэр Мармадьюк слегка нахмурился, наклонился и поднял шляпку.

– Так здесь женщина, Джимми?

– Да, Том, леди. Пришла сюда вместе с этим джентльменом. Мокрая, как Венера, выходящая из моря, и столь же изящная и красивая…

– Леди, Джимми, и красивая? Ну это я сам оценю позже, а сейчас я голоден.

– Конечно, Том, у нас есть сыр и…

– Сыр?! – свирепо воскликнул Том. – А что случилось с тушеной говядиной?

– Бедная леди была очень голодна, Том, а столь красивой особе бедный Джимми не смог отказать. Ты же меня знаешь, Том! И…

• Предыдущая
• 22/63
• Следующая