Хранитель чаек (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 51

И тут танцующая упала на колени, и её маленькие груди обнажились призывно. Девочка часто и бурно дышала.

— Айяна, — тихо позвал он.

Она затрепетала и поднялась на колени, оторвав макушку от пола.

— Прикройся.

Щёки девочки вспыхнули, а глаза от слёз засверкали драгоценными камнями. Она поспешно завернулась в покрывало.

— Не делай так больше, — посоветовал принц.

Прочитать выражение его лица было невозможно, и девочка растерялась. Обида, стыд читались в её глазах, как буквы медвежьего алфавита, высеченные на камне.

За окном воцарилась тишина. Должно быть убийцы, или убийца, если он настолько безумно смел, чтобы действовать в одиночку, набираются мужества для дальнейших действий и вслушиваются во внезапную тишину.

— Ступай к себе, — приказал Альшарс.

Айяна вскочила, бросила на него жалкий взгляд котёнка, которого гладили, а затем внезапно отрубили хвост, и выскочила прочь.

Альшарс подцепил ногой нож, который бросила Джия, подкинул и поймал в руку.

Было бы ошибкой решить, что Гедда удовлетворится расчётом на успех юной княжны. По-настоящему, сестричка не могла не понимать, что её охотница не справится с поставленной задачей. Разве что отчаяние лишило принцессу разума. Но поверить в это значило бы дать противнице шанс победить.

А тогда зачем она вообще подослала к нему девушку?

Альшарс усмехнулся.

Гедда, ты всерьёз решила сыграть на эмоциях? Ты поверила, что если Ледяной Змей оставил дерзкой жизнь, то это о чём-то говорит? Ты рассчитываешь пробить брешь прямо в сердце наследника? Думаешь, что во Льду зажглась искра, и ты сможешь развести её в пламя, а затем сыграть на своём, эмоциональном поле битвы, где равных тебе нет?

Чувства. Удел слабых, Гедда. Ты сделала ставку на них, и ты уже проиграла.

Ну что ж… Давай сыграем, сестричка, в поддавки. Посмотрим, что ты станешь делать, когда убедишься в таянии льдов.

Альшарс растянул губы в улыбке, и если бы те, кто почти бесшумно лез по валунам, из которых была сложена стена, увидели её, то никакие амбиции и никакое золото не заставили бы несчастных продолжать свой путь к богу Смерти.

Ты такая же, как Калфус, Гедда. Наследник досконально изучил, как погиб младший и самый беспокойный из его братьев. Игра Медведя впечатлила его. Стать слабым — самая большая сила. Проиграть, чтобы затем победить окончательно.

Медвежьи герцоги всегда казались Альшарсу излишне предсказуемыми. Они пёрли горной лавиной, предпочитая решать вопросы силой и давлением. Не уступая и не прогибаясь. Однажды Альшарс уже сыграл с ними, и уничтожил Врага хитростью, используя его силу. Но Молодой Медведь приятно удивил. Что ж, Эйдэрд, ты уничтожил Калфуса. Хороший ход, братишка. Пожалуй, Альшарс воспользуется им в игре с сестрой Огненного Змея.

Над Красным городом ночь простёрла свои чёрные крылья. Звёзды мигали, испуганные, точно затаившиеся в кустах зайцы. И над длинными родовыми домами, над бесчисленными шатрами, над фыркающими паром лошадьми всходила огромная красная луна. Она угрюмо наблюдала, как по стене одного из королевских замков ползут четверо смертников.

Игра началась, и только сам Смерть знал, кому в ней суждено победить.

Гедда, облачённая в пурпур и виссон, расшитый золотыми нитями настолько плотно, что платье практически превращалось в металлические доспехи, сидела на ковре посреди шатра. Она отослала рабынь, присланных братом: лишние глаза и уши ей были ни к чему. Потушила все огни, очутившись в полной темноте.

Джия не убьёт Альшарса. Никто не сможет этого сделать кроме неё, Гедды. Потому что того, кто защищён кровавой магией, невозможно убить никому, кроме человека его крови. Принцесса знала этот тайный закон. Однажды Калфус открыл его сестре. Но самого Калфуса убил Медведь, хотя Огненный змей был магически защищён, Гедда не сомневалась в этом.

Брат не знал про какие-то исключения из правила? Или просто не соблаговолил рассказать ей о них?

Неважно. Может и есть эти исключения, но она, Гедда, не знает о них, а, значит, всё равно, что нет. Альшарс не глуп, поэтому можно быть уверенной, что за принцессой, последней, кто способен нанести смертельный удар, следят. Завтрашняя свадьба состоится, и можно не сомневаться: тот, кто выиграет состязание, будет человеком короля. И, конечно, постарается максимально унизить Гедду, оскорбить и причинить боль. Но нужно пережить всё, что случится завтра. Вынести всё, чтобы потом нанести брату ответный удар. Пока у неё ещё есть магия.

Кто-то отбросил полог шатра и шагнул внутрь. В тёмно-синем, но светлее чем окружающий мрак, проёме она увидела высокую рогатую фигуру. Шаман. Зачем он здесь?

— Готова ли ты предстать богу, дочь Смерти? — просвистел мужчина.

— Всегда, но не сегодня, — ритуально ответила принцесса, чувствуя досаду.

Неужели ей даже в последнюю ночь не сохранят хотя бы иллюзию свободы?

— Плеть — оружие мужчины, ты помнишь? — заметил шаман, закрывая за собой полог, прошёл и сел напротив неё. — Лошади, оружие и женщины созданы, чтобы служить своему господину. Ты знаешь об этом, принцесса?

С каким бы наслаждением она сорвала его маску и выцарапала ему глаза железными когтями! Она бы заставила этого мужчину ползать под её ногами, вымаливая прощение. Он бы, задыхаясь от кровавых слёз, раз сто назвал бы её своей госпожой, прежде, чем Гедда вырвала бы его живое сердце из вспоротой груди…

— Да, — сухо отозвалась невеста.

— Ты согласна с этим? — уточнил старик.

И кишки…

— Да.

— Неужели? — в голосе шамана послышалось неприкрытое ехидство.

Принцесса вздрогнула, щёлкнула пальцами, и между их лицами затеплился лёгкий золотистый свет. Шаман снял свою маску. Лицо, разукрашенное красным и зелёным, с двумя парами нарисованных глаз и одной — настоящих, растянулось в широчайшей из улыбок. Самой язвительной из всех, которые она у него видела раньше.

— Но — как? — прошептала Гедда.

— Он приболел немного. Попросил подменить, — шепнул гость.

— Ты убил шамана? — в голосе принцессы смешались ужас и восхищение. — И занял его место? И Смерть не покарал тебя?

— Покарал, конечно. Разве вот этот идиотский вид — не худшее из наказаний?

Ярко-голубые глаза блеснули в полутьме. Ей захотелось коснуться длинных игл из волос цвета запёкшейся крови, чтобы убедиться в реальности того, кого она не ожидала увидеть.

— Ты звала меня, Гедда, и я пришёл. Хотел поиграть с тобой, раз уж ты скучала. И что же я вижу? Стоило отлучиться на пару-тройку годиков, и всё — нет девочки, девочка выходит замуж. Вот и верь потом в женскую верность и любовь!

— Ты сумасшедший! — прошипела она. — Ты сошёл с ума!

— Давно, надо полагать, — хмыкнул Ларан, герцог и хранитель Морского щита.

Гедда медленно поднялась — металлическое платье сильно ограничивало движения. Посмотрела на невозмутимого, почти полностью обнажённого мужчину.

— Татуировки?

— Не люблю шрамы, — пожаловался он, — они безобразно смотрелись на моем красивом теле. Но это не они. Это всего лишь рисунок, его легко смыть. Мои роскошней. Мне пришлось подделываться под ваше примитивное варварское искусство.

Гедда обошла вокруг потухшего очага и опустилась рядом с безумцем.

— И ты не боишься открыться мне? Не боишься, что я тебя выдам Альшарсу? — мурлыкнула, касаясь его шеи пальцами.

— Нет, конечно. Ты же меня любишь. Правда, милая?

Ларан улыбнулся, обернулся к ней и вдруг, резко схватив её голову, притянул и страстно поцеловал, сминая губы. Его рука ухватила её волосы, закручивая и причиняя боль. Гедда ответила. Жадно, словно в последний раз. Герцог оторвался от её губ, заглянул в лицо. Голубые глаза его смеялись и дразнили.

— Зачем ты прислала ко мне глупую девчонку? — спросил бархатистым голосом. — Мне с ней было скучно, моя прелесть. Неужели не нашлось кого поинтереснее?

Гедда завороженно смотрела в мерцающие глаза Ларана. Так наблюдает за птицей кошка. Её злило, что она не понимает его. Она никогда не могла разгадать, что творится в его голове. Даже когда он корчился на её дыбе. Это бесило. Хотелось раскроить упрямый череп и посмотреть. Но Гедда по опыту знала: там, за костями, ответов она не найдёт.