Хранитель чаек (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 60

— Но шутка в том, что я — не они. Не веришь? Тогда смотри.

Ларан резко вскинул руки вверх, словно птица крылья, и с неба ударил дождь. Всадники закричали, волнуясь. Сейчас они были похожи на детей, вдруг оказавшихся в сказке.

«С тобой никто не может справиться, кроме меня, — думал Ларан, чувствуя, как вода смывает с его тела краску, обнажая морские татуировки. — Но и я тоже не могу».

В безжизненно-голубых глазах Ледяного Змея зажегся интерес. Он неотрывно смотрел, как в правой руке противника из струй воды растёт, переливаясь, прозрачный меч.

Дождь прекратился так же резко, как начался. Ларан повращал оружием. Всадники молчали. Отлично. Теперь никто уже не обратит внимания на Джию, и она сможет спастись. Жаль, вода не смогла смыть красную пакость с волос.

— «Вот жук, — скажешь ты, — а ведь говорил, что не дерёшься с безоружными». Потому что простая сабля против меча дождя — это, конечно, неравноценный бой. Несправедливо, верно? И ты думаешь, что раз ты не коронован, то огненный меч призвать не сможешь. Но — попробуй.

Альшарс медленно поднял руку, и под стон всадников в ней загорелся свет, принимая форму меча.

— Да, — кивнул Ларан. — А теперь придай ему форму сабли. Меч был хорош лишь для древних.

Зрители восхищённо завыли, глядя как меняют форму оба клинка.

— Я даже объясню, почему у тебя это получилось, — дружелюбно пообещал Ларан. — И почему это не получится, скажем, у Южного герцога. Или дружища Нэйоса. Всё дело в коронации. Я короновался, когда мне было четырнадцать. Только — тс-с — это тайна. Чёрная ведьма не должна об этом узнать. Ей будет неприятно. А ты немножко запоздал, дружище. Тридцать шесть лет это ж уже старость, почти закат жизни.

Пламя огненной сабли отражалось в белесых глазах, придавая принцу вид дракона. «Она покинула круг всадников. Теперь ей нужно найти сестру».

— «Но я не короновался! — скажешь ты. — Ты же, мерзавец эдакий, сам отказался меня короновать». А вот тут сюрприз, милый. Вы вообще плохо заботитесь о воспитании своих наследников. Это большая ошибка. Поэтому всадники столетиями бьются лбами о медвежьи горы, не продвинувшись вперёд ни на йоту. Каждое новое поколение должно самостоятельно добывать себе знания. Ну и, конечно, некоторые из них, при таком небрежном способе хранения, неизбежно теряются.

«Я учу того, кто уничтожит моё королевство. Эйдэрд бы лично убил меня, если бы мог предвидеть это. Прости, Эйди, но даже если бы я не сказал ему, в минуту опасности, огненный меч появился бы сам».

— Но всё дело в особенности кровавой магии. Ваша коронация — принесение жертвы богу Смерти. А ты уже принёс свой дар, убив отца. И братишек. И сестричек. Обряд стал не нужен, превратился в пустую формальность. Так что… Мои поздравления, Ваше величество.

Ларан снова развёл руки в приветственном жесте. «До конца поединка никто из всадников с места не сдвинется. Но сам поединок не продлится долго. Поспеши, Джия. Пожалуйста».

— Теперь ты понял, что, называя себя твоей второй смертью, я не солгал? Потому что кроме меня больше нет коронованных потомков древних королей. Только ты и я. А кровавого короля никто не может убить, кроме его кровных. Или другого короля. И, прикинь, кроме нас с тобой об этом больше никто не знает. Потому что море умеет хранить тайны.

«Всё. Теперь ищи коня и несись прочь. И как можно быстрее».

— Но мы с тобой заболтались. Твои люди заскучали.

Ларан подмигнул и сделал обманный выпад.

Джия бежала меж шатров. Всадники, завороженные развернувшехся на их глазах волшебной легендой, не обратили на девушку никакого внимания.

— Айяна! — закричала Джия.

Больше всего на свете ей хотелось развернуться и бежать обратно, чтобы погибнуть вместе.

«Он пришёл за мной! Он меня любит» — выстукивало сердце. И словно волна смывала отчаяние и усталость последних дней. У них не было времени выяснять отношения друг с другом. Была жизнь и смерть, а всё остальное — лишнее. У них совсем не было времени. Но, если Джия вернётся, то лишь заставит Ларана защищать не только себя, но и её, лишая хотя бы призрачного шанса на победу. И не спасёт Айяну.

Альшарса не победить. И княжна понимала, что её солёный король сейчас даёт им с сестрой шанс уйти и жить.

«Я хочу, чтобы ты жила…»

— Айяна!

Джия не знала, как она сможет жить без него. Но надо было спасти сестру. Потом будет потом. Не думать…

«Ведь никто, кроме кровных родичей не может убить тебя?» — в памяти зазвучали его последние слова, которые она успела услышать.

Джия резко остановилась, словно споткнувшись о камень.

«Кроме кровных».

Княжна развернулась и побежала в сторону расшитого золотом и рубинами шатра. Альшарса могут убить кровные! Кровная!

Гедда лежала на подушках, глядя горящими глазами в нависающую над ней плотную ткань.

— Иди и убей своего брата! — закричала Джия, врываясь в шатёр. — Или ты сейчас поможешь Ларану его убить, или никогда не справишься с Альшарсом!

— Что ты сказала? — поинтересовалась принцесса, не двигаясь. Но взгляд на свою бывшую охотницу превела.

— Ларан сейчас сражается с ним, — выдохнула Джия, дрожа. — Ты можешь ему помочь. Ты же хотела стать королевой? Убей его, и тебе не надо будет никому отдавать свою плеть!

Гедда улыбнулась и резко села.

— А ты… Он отпустил тебя? Так он всё же пришёл, чтобы тебя спасти, — прошипела она, и глаза её сверкнули яростью.

— Это неважно! — крикнула Джия. — Какое тебе дело до нас? Когда Альшарс убьёт Ларана, он уничтожит тебя. Сначала унизит, заберёт твою магию, а потом убьёт. Ты знаешь.

— Он меня обманул, — рассмеялась Гедда. — Самый скользкий, самый хитрый и неуловимый мужчина, которого я знаю, всё-таки попался в сеть. А, знаешь, мне всё равно, кто убьёт твоего мужчину: я или Альшарс. Почему бы не дать брату возможность поиграть? Я, пожалуй, потерплю над собой мужа, милая, ради удовольствия видеть, как Альшарс растопчет юркого морского зверька.

Джия попятилась, в ужасе глядя на принцессу.

— Ты сошла с ума… Ты отдашь возможность стать королевой только ради того, чтобы убить Ларана?

Гедда оскалилась и действительно стала похожа на щуку.

«Потому что он любит меня, — вдруг поняла княжна, холодея. — Просто чтобы мы не были вместе».

— Спасибо, милая, — прошипела принцесса. — Я, пожалуй, пойду, посмотрю на их поединок. И, может, даже помогу братику. Родной человек, всё-таки… Но, думаю, он справится и сам…

Полог откинулся, и в шатёр вошёл тот рыжий парень, который вопреки всему выжил на поединках.

— Гедда, — произнёс он важно. — Я выиграл, и я твой муж. Отдай мне свою плеть.

«Ты лжёшь, последнего поединка ещё не было!» — чуть не брякнула Джия, но прикусила губу. На что он надеется? Что Гедда послушается его⁈ Джия схватилась за эфес сабли.

Принцесса зашипела в бешенстве, но затем, на глазах потрясённой княжны, преклонила колено и протянула рыжему плеть. Тот принял её, совершенно не удивляясь происходящему. Сел на подушки, расставив ноги.

— Подойди, — велел коротко.

«Я сошла с ума и брежу», — испугалась Джия, когда принцесса послушалась.

— Встань на колени.

«Я точно брежу».

Рыжий легко хлестнул плетью преклонившую перед ним колени принцессу, что символически означало, что муж принимает власть над женой. Гедда отчётливо скрипнула зубами, но не убила наглеца.

— Ты должна слушаться меня, — бесхитростно пояснил рыжий. — Поэтому слушай: ты сейчас встанешь, облачишься в собственные боевые доспехи, возьмёшь лучшее оружие, пойдёшь и убьёшь брата. И не смей тянуть время. Ты знаешь, что можешь обмануть меня, но не Смерть.

— Вы поплатитесь за это! — прошипела Гедда в ярости. — Джия, расстегни мне платье.

Княжна дрожащей рукой дёрнула плотные крючки на спине принцессы. Гедда сбросила тяжёлый металл, оставшись полностью обнажённой. Потянулась, расправляя затёкшие мышцы.

— Ты красивая, — заметил рыжий.