Бывшие в падении - Гейл Александра - Страница 21

– Ты права. – Я повертела в руке бокал, понимая, что, если бы не вино, едва ли отважилась бы заговорить с мамой в таком тоне и ее расстроить. Но, против всякой логики, сделала еще один глоток. – Давай я приеду и помогу уладить вопрос с Рамилем? Хотя бы поговорю с учителем… Я уверена, что мне дадут пару дней.

– Нет! Нет, Дияра. Его учителя уже не раз сомневались в том, имею ли я авторитет у собственного сына. Этот вопрос мне нужно решить самой.

– Я переведу деньги, мам, – пообещала я, не особенно представляя, где добыть такую сумму, да еще срочно.

Молчание в трубке затягивалось. Мама не любила, когда я присылала деньги и журила меня, но на этот раз ничего не сказала. Стало понятно, что без меня ей эту ситуацию никак не разрулить.

– Спасибо, – поблагодарила она тихо.

– Ладно, мама, пойду я.

Осознание, что дома – а дом мой был именно там – все плохо, буквально придавило. Я бездумно допила вино, глядя в окно, и только потом решила вернуться на кухню. Пол под ногами немного качался, а меня раздирало от противоречий: как такой плохой день может быть таким хорошим?

Оценив масштаб приготовлений обеда, я поняла, что непозволительно задержалась: дело шло полным ходом.

– Чем мне помочь? – запоздало предложила я.

Поль пристально на меня взглянул, и его брови поползли вверх. Такого эффекта от ста миллилитров вина он точно не ожидал. Стало неловко, и я осторожно поставила на стол пустой бокал.

– Удалось дозвониться? – спросил он вместо ответа. Наверное, я была слишком красноречиво пьяна, чтобы доверить мне готовку.

– Да, спасибо. Так чем мне помочь? Давайте хотя бы салат перемешаю. Это невозможно испортить.

Кифер задумчиво покачал головой, но кивнул мне на салатник. Так я оказалась рядом с ним у островка кухни.

– Вот этим, – протянул он мне небольшую миску с неопознанным содержимым. А после он потянулся за чем-то прямо за моей спиной и негромко проговорил: – Можешь попутно что-нибудь съесть. Что угодно и даже руками.

Его энергичное мельтешение вызывало во мне приступ головокружения, но перестать следить за Кифером периферическим зрением было выше моих сил. Я аккуратно перемешивала салат, следя, чтобы ни в коем случае ничего не растерять.

– По театру ходит слух, что мечты у вас о Европе, – попыталась завязать я разговор. С виду светский, но на самом деле мне было важно узнать о Поле Кифере хоть что-то. Что угодно.

– Слух неверный, – ответил он. Я покосилась на его крепкую руку, выжимающую над стейками лимон. Ничего не могла с собой поделать. – Скорее не хочу быть привязанным к одному месту.

– А разве недвижимость не привязывает? – закинула я удочку.

– Есть несколько городов, где я и не против иметь крепкую связь или мог бы остаться. Один из них – Петербург.

Мои вопросы его, кажется, занимали. Чувствовалась в ответах некая насмешка. Будто он догадывался, что я спрашиваю не просто так, и… позволял.

– Вас манят дожди? – попыталась я взять более шутливый и взрослый тон. Но легкий ответ нашелся и на это.

– Скорее мне все равно. Я не из тех, кто легко поддается унынию.

– А как же Москва?

– Там такая спешка, что ею убито все хорошее.

Он отхлебнул вина из своего бокала, и я не сдержалась:

– Говорите, что не против жить в Петербурге, но готовите под вино утку и читаете по-французски.

– Думаю, что салат уже прекрасно перемешался.

Объяснить то, что случилось дальше, я неоднократно себе пыталась и… не сумела. Это было как какое-то помешательство. Он подошел, чтобы забрать салатник, мою кружащуюся голову затопил его запах, обожгло жаром кожу… Раз можно Алене, то и мне тоже можно. Или даже нужно. Как еще избавиться от этого детского смущения в присутствии Кифера? Приглашая меня к себе домой, он прекрасно понимал, что я о нем чуть-чуть мечтаю, но его это не остановило.

О том, что мне будет стыдно, если он откажет, я на пьяную голову даже не вспомнила. Я просто поднялась на цыпочки, обхватила его шею руками и прижалась губами к его рту. Кажется, даже немножко мимо. И именно прижалась. На поцелуй это мало походило. Ни закрытых глаз, ни попыток дышать. Это было даже не возбуждающе. Я просто стояла, прильнув к Полю всем телом, а еще понятия не имея, что он обо всем этом думал.

Я испугалась только через пару секунд. Но было поздно.

– Ты мне нравишься, – прошептала я так глупо и по-детски.

– Знаю, – ответил он хрипло.

– А было бы так просто, если бы не нравился, – добавила я с сожалением.

И тогда он поцеловал меня сам. Это было вовсе не невинно, такие поцелуи, напротив, лишают невинности и любых грез. До Поля Кифера я вообще ни с кем не целовалась. Моя жизнь разломилась много-много раз, когда мне не исполнилось и пятнадцати, я пахала в балетной школе как проклятая. Мне было не до мальчиков. А потом я встретила Кифера. Человека, которому чужды любые компромиссы и полумеры. Несколько движений его губ и языка, и со мной случилось все, к чему другие девочки идут годами, продираясь сквозь неопытных сверстников, медленно набираясь опыта в откровенности. Я ни к чему подобному готова не была. Ни к языку, ласкающему мой рот, ни к ноющему телу, умоляющему о таком, о чем я не имела понятия, ни к пальцам, жадно мнущим и путающим волосы. И я испуганно замерла, когда о мое бедро потерлось что-то твердое.

Кифер со свистом втянул воздух, припал к моему уху губами и хрипло произнес:

– Ты моя будущая балерина, я ставлю на тебя все. Ты можешь получить от меня что угодно. Думай о том, что ты просишь.

Он выпустил меня – я обессиленно вцепилась в кухонную тумбу, чтобы не упасть. В голове начинало проясняться.

«Ты моя будущая балерина, я ставлю на тебя все. Ты можешь получить от меня что угодно».

Эти слова скакали мячиком внутри моей черепной коробки, раздражая мозг, будоража, нервируя, заставляя делать глупости. Например, браться за бокал, хотя было совершенно очевидно, что мне хватит.

От запахов еды мой желудок скручивало спазмами, голод выл и метался внутри, требуя свое. Но, поглядывая в тарелку, я не могла перестать считать. Человек весом шестьдесят килограммов тратит количество килокалорий примерно десятикратное количеству минут, проведенных за этим занятием. Во мне сорок килограммов – стало быть, затраты меньше, а длительность выше. В ста граммах утятины примерно триста тридцать килокалорий. То есть примерно сорок минут бега? Наверное, так. На моей тарелке красовался кусок где-то в восемьдесят грамм, но обжаренный на масле. Да, пожалуй, так и выйдет. Минут сорок. Салат можно не считать, а рис – не есть…

– Если ты это не съешь, то завтра попросту не дойдешь до театра, – насмешливо сообщил Кифер.

Я незаметно сжала в руке столовый нож, и вовсе не рукоять. Только после этого наколола на вилку кусочек мяса и отправила в рот. Ужасно боялась, что меня опять накроет паникой. После разговора с отцом этого следовало ожидать. А если бы я снова бросилась к раковине выплевывать еду, Кифер бы тотчас снял меня с партии. Потому что это вроде как очень плохой признак. Однако пряный сок разлился по моему рту, и я даже прикрыла глаза от удовольствия. Было невероятно вкусно. Организм тотчас сделал стойку, требуя все и немедленно, но разум, вдохновленный страхом, твердил: только половину, иначе вырвет от переедания. Увы, со мной такое уже случалось.

– Умница, – негромко прокомментировал Поль.

– Это бесподобно, спасибо, – признала я.

Я не врала: было так вкусно, что хоть плачь!

– Рад, что ты оценила. Ты умеешь готовить?

– Не знаю ни одного человека, который бы не умел, – пожала я плечами. – Но, конечно, не так, – указала я в тарелку, смелее отправляя в рот салат. – Как вы научились?

– Сытная, северная кухня не подходит для людей, чья профессия предполагает работу над своим телом. Да и в восторг она меня не приводила. Поэтому я предпочел остаться приверженцем французской. А мы нация во многом капризная. Порядочные рестораны мне как начинающему танцовщику были не по карману. Можно сказать, методом исключения осталось только научиться готовить.