Повешенный (СИ) - Вязовский Алексей - Страница 33

— Я хотел бы оставить ее на память.

— Не получится. Маска нужна здесь.

Забрав ее, тюремщик надевает маску на спящего охранника и поворачивает его лицом к двери. Теперь картина выглядит полностью завершенной.

— Пора. Следуйте за мной и постарайтесь не шуметь.

Ну… вообще-то трудновато шуметь, когда идешь без верхней одежды и в одних портянках по каменным плитам. Слышно только наше дыхание. Вопреки моим ожиданиям, сообщник ведет нас вовсе не вниз, а наверх — на следующий ярус казарм. И по мере того, как мы удаляемся все дальше и дальше от лестницы, растет мое недоумение: а куда он вообще нас ведет⁈

Все проясняется, когда, осторожно проскользнув мимо караульной, из которой доносятся мужские голоса, мы через неприметную дверь выходим на крепостную стену. Холодный ветер тут же пронизывает нас до костей. Но зато дождь почти прекратился. Здесь очень шумно, и не только из-за завываний ураганного ветра. Внизу беснуются высокие волны, разбиваясь о стены крепости. Не знал бы, что мы находимся посреди пресноводного озера, решил бы, что вокруг свирепствует морской шторм.

— Нам что — придется прыгать в воду с этой стены?!! — неверяще воскликнул Южинский заглядывая вниз. Такого он точно не ожидал. Да, и я тоже, если честно. Но теперь хотя бы понятно, почему мы ушли из камеры «налегке».

— Да, это единственный путь на волю — Ладислав пожимает плечами — Другого способа покинуть Шлисскую крепость нет. И это редкая удача, что случилось такое сильное наводнение, а вода подошла вплотную к стенам. Обычно там внизу узкая каменистая полоска суши, и прыгать некуда. Так что постарайтесь ногами отталкиваться, как можно сильнее, и прыгнуть как можно дальше от стены — там глубина побольше.

— А льдины? — растерянно спрашивает Петр

— С этой стороны их нет, течение сносит все льдины южнее, в устье Невы.

— Петь, подумай еще раз, стоит ли рисковать жизнью? — спрашиваю я растерянного друга — Мне терять нечего, я готов к смерти, а ты? Может, тебе стоит остаться?

Мы напряженно смотрим друг на друга.

Пока мы играем в гляделки с Южинским, тюремщик подошел к краю ограждения, высоко поднял фонарь и кому-то посигналил. Где-то вдалеке на озере в ответ вспыхнул тусклый свет. Я увидел темное пятно на том месте, где недавно был ответный отблеск. Лодка? А еще вдалеке увидел полоску тусклых огоньков — судя по всему, это тот городишко, мимо которого мы проезжали когда-то на карете, перед тем, как спуститься на зимник по льду озера.

— Вам, одаренным, ни холод, ни ледяная вода нипочем — Ладислав повернулся к нам — Немного продержитесь, а там вас на лодке подберут.

— А как же вы?

— Я останусь. Тут есть еще несколько… — тюремщик замялся — наших сторонников. Попробую их вывести.

Я удивленно посмотрел на тюремщика — а он ведь не так прост, как казался мне раньше: речь у него правильная, не лебезит перед одаренными. И сам побег явно готовился основательно, как будто «спасатели» предвидели, и это невиданное наводнение, и непогоду. Но разве такое возможно? Да, и прыгнуть в бурлящую ледяную воду может только отчаянный человек, не дорожащий своей жизнью. Так кто же такой — этот загадочный Маска-Алексей?

Додумать мне не дали. Послышался топот сапог, из-за привратной башни на стену вышел патруль с факелом. Огонь шипел, плевался искрами в водяной взвеси, но не гас.

— Плеха хохрикая! — непонятно и зло выразился Алексей, отступая к стене.

В патруле трое, впереди усатый унтер-офицер с палашом на перевязи. У всех солдат ружья со штыками за спиной, их они и сдергивают с плеч.

— Эй! Кто там! — унтер вытащил палаш из ножен — А ну, стоять! Стрелять будем.

— Прыгайте! — отчаянно крикнул Ладислав, подталкивая Алексея к парапету.

— Поздно — мрачно буркнул Маска, выходя вперед — Мы сдаемся!

Сдаемся?!! Мы?!! С какого хрена? Кровь бросилась мне в голову. Я почувствовал, как часто забилось сердце, и в ответ полыхнул в груди дар. Капли дождя будто застыли в воздухе. Как в замедленной съемке унтер-офицер начал медленно открывать рот, пуча глаза. А я уже летел к нему, с легкостью обходя Ладислава и Алексея. Краем глаза успел увидеть лицо обалдевшего Южинского и тут же врезался в караульных, снося их, как сносит шаром кегли в боулинге.

Толкнул крайнего к парапету солдата и, схватив его поперек туловища, перекинул через ограждение. Тот даже крикнуть не успел, кулем улетел в темноту. Второму на автомате заехал локтем в голову с разворота — тело у меня, может, и чужое, но знание приемов-то никуда не делось, оно уже давно на подкорке записано. Солдат беззвучно сложился. При этом ружье, которое он успел сдернуть с плеча, очень удачно угодило штыком в живот унтера. Усатый, охнув, выронил свой палаш и схватился за живот. С левой неуклюже врезал ему в догонку в подбородок кулаком. Ну, это я так думал, что неуклюже. А на самом деле получилось у меня неожиданно резко и акцентировано, благодаря дару Стоцкого.

Мое состояние «муха в янтаре» вдруг выключилось, я обнаружил, что стою над валяющимися под ногами тюремщиками. Солдат сразу вырубился после удара в голову, а унтер-офицер сучил ногами, изо рта у него шла кровавая пена. И хрипел он так, что я мигом осознал две вещи: первая — усатый не жилец. Вторая — он будет потом являться мне во сне. И вот также хрипеть, умирая раз за разом.

— Паша… — ошарашенно прошептал бледный Южинский, вытирая мокрое лицо и оглядывая поле битвы.

— Прыгайте! — закричал Ладислав, вновь подталкивая Алексея к парапету — Скоро встречный караул пройдет!

— Ты уходишь с нами! — в голосе Маски лязгнуло железо. Тюремщик послушно кивнул.

Алексей залез на ограждение, перекрестился размашисто и с поразительным спокойствием сиганул вниз, с силой оттолкнувшись ногами. Бесстрашный человек! Я оглянулся. Унтер уже перестал сучить ногами, даже закрывать ему глаза не пришлось. Я схватил Южинского за рукав и подтолкнул к парапету, не оставляя Пете времени на всякие неуместные сейчас переживания. Дождался его прыжка и потом сам, не раздумывая, сиганул вниз.

Короткий полет, и я падаю в обжигающую ледяную воду. От неожиданности у меня резко перехватывает дыхание, и я камнем иду на дно. Но глубина здесь и, правда, оказалась небольшой — уйдя под воду, я почти сразу же коснулся ногами каменистого дна, и мощно оттолкнувшись, устремился вверх. Вынырнув на поверхность и отдышавшись, огляделся, высматривая в темноте Алексея, Ладислава и Петю. Волны были такими высокими, что меня то и дело поднимало на их гребни — никогда не думал, что такое возможно на Ладоге.

Холод пробирал до костей. Я конечно, не раз окунался в прорубь на Крещение, да и после баньки бывало с друзьями нырял в реку, когда на улице температура приближалась к нулю. Но одно дело — окунуться рядом с мостками в спокойную воду, а совсем другое — бороться с волнами в ледниковом озере, дожидаясь, когда тебя подберут неведомые спасатели.

Неподалеку, отплевываясь от воды, выныривает голова Южинского. Ну, слава богу — один нашелся. А вот двоих других я пока не вижу.

— Ищем Алексея! — перекрикиваю я шум волн и завывание ветра

— Вон он! — машет рукой Петя — Кажется, его сносит течением.

Всматриваюсь в ту сторону до рези в глазах и, наконец, замечаю голову, мелькающую среди волн. Не сговариваясь, мы с другом плывем в ту сторону. Похоже, наш Маска не очень хорошо плавает, или просто ослаб, находясь долгое время в подземном каземате. Надо спешить, пока он еще держится.

Не зря я торопился — мы еще не доплыли до него, а он уже совсем выбился из сил, и его голова скрывается под водой.

— Придется нырять! — кричу я Петру и, набрав в грудь побольше воздуха, погружаюсь в воду.

Здесь не слишком глубоко, и я надеюсь найти Алексея в кромешной тьме. Небольшой опыт в спасении утопающих у меня есть. Однажды в молодости мне уже довелось спасать товарища, перебравшего с алкоголем на первомайском пикнике и сдуру решившего переплыть реку, чтобы покрасоваться перед девчонками — однокурсницами. Но там дело происходило днем, и в воде была хотя бы минимальная видимость, а здесь-то ни хрена не видно!