Заберу твоего мужа (СИ) - Ладыгина Наталия - Страница 10

Пока я делаю чай, Кира режет тортик.

— Что, папаша больше не приходил?

— Нет. Я бы ему и не открыла.

— А еще кто-нибудь приходил? — загадочным тоном спрашивает Кира.

Замираю, после чего медленно поворачиваюсь к подруге.

— Что? Я просто спросила, — пожимает Кира плечами.

— Кого ты имеешь в виду?

— Ну, ты сама знаешь кого.

— Если того, кого я думаю, то какого черта ему делать у меня дома?

В силу того, что я Кире ничего до сих пор не рассказала, она всякое себе выдумывает. Богатое воображение.

— Да ты злишься.

— Ты меня злишь, вот я и злюсь, — отворачиваюсь и плотно сжимаю губы в тонкую линию. Ведь заставила же вспомнить. Это, конечно, не рана, но…

— Может, уже расскажешь, что случилось тем вечером? — я молчу. — Что, ты не можешь мне рассказать? Ты же знаешь, что я никому не болтаю.

— Я уже сказала, что ничего не случилось, Кира.

А я помню все в деталях… Пока лежала с температурой, то как на повторе произошедшее тем вечером мерещилось, да еще и с тем, чего не было. В какой-то момент я даже не понимала, что на самом деле было, а чего нет. Но теперь-то я знаю, что смогла остановиться и не наделать глупостей.

— Я тебе не верю, — говорит Кира. — Ты утром тогда сама не своя мне позвонила.

— Потому что заболела, — беру чашки и отношу их на стол. — Не выдумывай, — возвращаюсь за ложками. — И давай закроем тему, — сажусь за стол и начинаю ковырять кусочек торта.

— Ладно. Как хочешь. Но ты только что себя выдала.

— Да что ты хочешь узнать? — раскидываю руки по столу. — Что я была там с ним, говорила, потом он предложил мне пойти с ним наверх, в шикарный номер его отеля, и я пошла…

Кира округляет глаза и теперь не моргает. Она в шоке.

— Да. Так было, — добавляю и киваю.

— Ты… Ты пошла с ним и…

— И ничего, — смотрю Кире в глаза.

— Ничего?..

— Да. Ничего не было. Но ты полностью оказалась права. Он хотел этого и только этого. Я не знаю почему он выбрал меня, но… это и не важно теперь. Не о чем больше говорить. И вспоминать я не хочу.

— Прости, — вздыхает Кира. — Да, я говорила тебе, что это плохая идея…

— А что самое глупое… так это то, что я и сама все понимала, — говорю и съедаю ложечку торта. — Наверное, проверить хотела. Но я не жалею. Я себя кое в чем убедила.

— В чем?

— К черту месть. Эта сучка получит то, что захочет. А мне не должно быть до этого дело. Переспав с ее женихом, я ничего бы не изменила, — беру чашку с чаем и делаю осторожный глоток. — Кстати, — ставлю чашку и встаю из-за стола. Ухожу к себе в комнату, чтобы взять деньги из кошелька. Возвращаюсь. — Вот. Это тебе за твою работу.

— Так много?.. — удивляется Кира. — Это вдвое больше, чем ты мне должна.

— Нормально.

— Брось, Эль, мы же подруги. Не надо так много…

— Не выдумывай. Я никому не могла доверить магазин, кроме тебя. Если бы не ты, то у меня логистика бы полетела, — усмехаюсь. — Бери. Тебе нужно. И давай уже пить чай.

— Спасибо, Эль. Очень кстати, если честно.

Спустя час я провожаю Киру, а потом отправляюсь в душ. Голову не мою, только тело. Надо собираться в магазин. Я по нему очень соскучилась. Когда я снова в нем окажусь, то все встанет на круги своя.

Звонок в дверь отвлекает меня от нанесения легкого макияжа за маминым столиком. Неужели отец снова пришел? Если да, то мне сейчас не до него.

Стараюсь бесшумно идти к двери. Если это он и в прежнем виде, то я просто уйду.

Но я вижу в глазок парня в кепке, и у него что-то в руках. Это не то, что я думаю? Цветы?..

Распахиваю дверь.

— Добрый день…

— Доставка. Распишитесь, — и я расписываюсь. — Вот, пожалуйста.

— Спасибо… — беру букет в руки и, сделав шаг назад, закрываю дверь, не сводя взгляда с букета, а если быть точнее, то с маленького конвертика, что торчит между бутонов. Невольно отмечаю, что цветы не из моего магазина. Здесь есть пионы.

Иду в кухню и, достав записку, кладу букет на стол.

Спешно вскрываю записку и читаю, задержав дыхание:

«Тебя уже тошнит от них, наверное, но знай, что так я извиняюсь».

Я улыбаюсь, читая его слова и снова.

Ненавижу себя за эту улыбку.

И мне в целом не нравится то, что я сейчас испытываю.

Искренний восторг и радость. Солгу, если оно не так.

Но мне это не нужно. Я не должна этого испытывать. Его внимание мне больше не нужно. И пусть я все еще хочу мести, но, черт возьми, я не должна впутывать его в это. Все это, как сказала мне Кира, очень плохо закончится. Уверена, что будет еще хуже, чем я себе представляю.

А еще это саморазрушение. Я себя разрушу, если продолжу ей мстить. Я уже знаю, как будет.

Я будто прозрела, когда вернулась после того вечера. Но не достаточно.

Сейчас, когда слышу у себя в голове его голос, мое сердце снова так знакомо пропускает удары.

Я на распутье.

Кладу записку на стол и беру букет в руки. По моей спине бежит мелкая дрожь, когда я вдыхаю аромат сладких пионов, утыкаясь в них носом.

Нет, меня не тошнит от цветов. Я их люблю. Иначе бы не продолжила мамино дело. У мамы уже был этот магазин, когда мне было десять. Помню, как приходила к ней после школы, там же делала уроки, а потом вместе с ней шла домой. Я никогда не перестану скучать по тем временам. Моя семья казалась мне идеальной. Такой и была.

Поставив букет в вазу, я беру с холодильника его визитку и набираю номер. У меня есть к нему вопросы. Не хочу ждать, когда он еще что-то сделает.

— Да, — звучит строгий мужской голос. Его голос.

— Вы теперь знаете мой адрес? — он должен узнать мой голос.

Он либо думает сейчас, что ответить, либо же еще не догадался, кто с ним говорит. Мне кажется, что первое.

— Да. Это было не сложно узнать.

Значит, знает обо мне все. Мое имя. Фамилию. Отчество. В какой день я родилась.

— Зачем?

— Понял, что должен извиниться.

— Вы часто извиняетесь.

— Только если есть причина. И не перед всеми, — поясняет Ковалев, а я судорожно вздыхаю, пальцами трогая бутоны розовых пионов. Осторожно, чтобы не навредить им. — Ты бежала от меня как от какого-то маньяка, чуть ли не падая. Ты правда видишь меня таким?

Теперь я молчу. Хочу хорошенько подумать над тем, что произнесу. Еще никогда и ни с кем мне не было так тяжело говорить. Это так раздражает. Я ведь всегда была прямой, а сейчас теряюсь после каждого его слова. Меня то в холод, то в жар бросает. Колени дрожат, ноги ватные.

— Я просто не понимаю, что происходит. Точнее понимаю, но… все это не для меня. Вы понимаете, о чем я.

— Я бы тебе не навредил.

Да, ты бы не навредил, Ярослав Валерьевич. Сделал бы свое дело, и больше я о тебе бы не услышала. Возможно, это даже способ избавиться от него, чтобы больше не искушал меня продолжать то, о чем я думаю перед сном.

Вот я только недавно сказала Кире, что к черту месть. Обещала, что смирюсь. Но вот он снова объявился в моей жизни, и это чувство обострилось во мне. Я не контролирую это в себе.

— Ты тогда все правильно поняла. Я искал помощницу.

— Уже нашли?

— Да, агентство кое-кого прислало.

— Я рада.

— Обидеть тебя я не хотел. Ни тогда в офисе, ни в номере отеля.

— Я не обижена. Уже пять дней прошло. Я почти успела обо всем забыть, — ложь, но звучит естественно.

— Эти пять дней я был в Питере. Образовались важные дела, о которых я узнал тем же вечером. Вернулся сегодня только рано утром.

Мог бы и не говорить этого.

Зато он не говорит того, что мне стоило бы знать. Что у него есть невеста, которая через пару недель станет его женой. Он создает вид, что свободен. Наверное, по его мнению я глупа, ведь еще не залезла в интернет и не нашла о нем информацию. Так он и думает. Иначе бы давно сама заговорила бы о ней. Это логично.

Мне бы презирать его, как Андрееву, но я понимаю, что не чувствую этого к нему. Он может и лукавит, но и я тоже. Я ведь тоже не говорю того, что знаю. Мы оба хороши.