Загадай желание! - Фарр Диана - Страница 39

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая

Сара слабо улыбнулась. Но потом начался медицинский осмотр.

Первым делом мистер Картер отдернул шторы и распахнул окно. От яркого света Сара поморщилась, и мистер Картер, сочувственно хмыкнув, спросил:

– Голова еще больше болит, да? Мисс Уиттакер, прошу вас, сядьте у изголовья кровати, чтобы на глаза Сары падала тень. Только, если можно, не заслоняйте ее тело.

Натали радостно бросилась выполнять просьбу врача. Малком встал с той стороны, которая у девочки не пострадала. Мистер Картер, не переставая говорить, ловко и бережно ощупывал тельце Сары, не касаясь сломанной руки. Натали поняла, что он ищет, нет ли на теле других повреждений, невидимых на первый взгляд. Особенно тщательно он ощупал голову, после чего заставил девочку приподнять ее, потом повернуть. И хотя Сара и пожаловалась, что у нее сильно болит голова, она покорно сделала все, о чем ее просили. А когда она продемонстрировала, что может коснуться подбородком груди, а потом щекой подушки, Натали и Малком облегченно вздохнули.

Наконец мистер Картер удовлетворенно кивнул.

– Что ж, все не так уж плохо, – бодро объявил он. – Несколько синяков и царапин, глубоких и не очень, да еще шишка на голове. Ах да, и сломанная рука. – Глаза его насмешливо блеснули. – Откровенно говоря, больше всего меня беспокоит шишка. В вашем возрасте, юная леди, кости срастаются быстро. Как я всегда говорю, если вы захотите сломать руку, делайте это пораньше, так будет лучше.

Словесный поток хоть и отвлек немного Натали и лорда Малкома, но не до конца усыпил их бдительность. Натали прикусила губу, заметив, что мистер Картер, продолжая говорить нарочито бодрым тоном, начал рыться в черном саквояже. «Ты нужна Саре», – решительно напомнила она себе. Какие бы ужасы ей ни пришлось наблюдать, ради Сары она пройдет этот путь до конца. Первое, что вытащил из саквояжа мистер Картер, не внушало больших опасений: стеклянная бутылка с какой-то неприятной на вид жидкостью. Набрав ее в пипетку, он заставил Сару открыть рот и молниеносным движением впрыснул в горло жидкость. Не ожидавшая подобного коварства, Сара скривилась от отвращения и обиды.

– Мятный леденец? – предложил мистер Картер. – По-моему, ты его заслужила. Ты храбрая девочка.

Мятный леденец успокоил ребенка, по крайней мере на какое-то время. Оставив ее спокойно его сосать, мистер Картер отвел лорда Малкома и Натали в сторону.

– Как вы, должно быть, догадались, я дал ей снотворное. Подождем, пока она заснет, а потом я вправлю ей кость.

О Господи! Он собирается вправлять ей кость! Хирург продолжал что-то объяснять Малкому, а тот невозмутимо спрашивал его, что он обнаружил и что нужно делать. Натали не слышала ни того, ни другого. Она была в таком отчаянии, словно не Саре, а ей самой предстояло это испытать. Ужасно видеть, как страдает ребенок, особенно когда ты его так любишь, как она любит Сару.

К сожалению, объяснил мистер Картер, он не мог дать девочке достаточной дозы наркотика, чтобы она отключилась от действительности на время операции. Если бы он это сделал, во время операции она могла бы умереть. Он плохо знает свойства этого лекарства.

Впрочем, заверил он их, даже лечащий врач короля вряд ли смог бы успешно выполнить подобную операцию. Самое большее, что он может сделать, это усыпить малышку, и тогда остается надеяться, что даже если во время операции ей будет больно, проснувшись, она вряд ли об этом вспомнит.

Они заняли каждый свое место. Мрачное выражение лица Малкома отображало чувства, которые испытывала Натали: сердце ее сжималось от страха, хотя внешне она делала все, чтобы его не показывать. Задача Малкома, с состраданием подумала она, гораздо сложнее: ей предстояло лишь успокаивать Сару, прилагая к этому все усилия, в то время как он должен был следить за тем, чтобы бедная девочка не шевелилась во время операции.

Похоже, Сара даже не поняла, что ее привязывают к кровати. К тому времени, как это было сделано, мышцы лица ее слегка расслабились. Она что-то пробормотала, но Натали не разобрала ее слов. Склонившись над малышкой, она ласково погладила ее по щеке.

– Что ты сказала, дорогая?

– Мне будет больно?

Натали взглянула на мистера Картера. Он внимательно изучал руку Сары, пока не касаясь ее, и задумчиво барабанил себя пальцами по подбородку, словно размышляя, с чего ему стоит начать.

– Да, немного будет больно, детка, но недолго, – нарочито бодрым тоном ответил он. – Скоро все закончится, и ты поправишься. Мы постараемся сделать все побыстрее, и скоро ты почувствуешь себя намного лучше.

Взгляд Натали переместился на Малкома. Она испугалась, что ему не понравилась подобная честность мистера Картера – многие родители в подобной ситуации предпочли бы, чтобы их детям солгали, – однако Малком, хоть и хмурился, смотрел на хирурга с одобрением. Сара же даже не открыла глаз. Сначала Натали показалось, что она вообще не слышала, что сказал хирург, однако уже в следующую секунду девочка еле слышно, однако отчетливо прошептала:

– Я потерплю.

Натали почувствовала, как сердце ее переполняет любовь.

– Ты просто молодец, девочка моя, – прошептала она.

Вся операция заняла меньше минуты, но Натали показалось, будто прошла целая вечность. Малком одной рукой с силой держал Сару за ноги, а другой прижимал ее здоровое плечо к кровати, чтобы она не шевелилась. Его лицо, искаженное от боли, побледнело. Натали держала девочку за голову и тихонько ей напевала.

Она и сама не могла сказать, что побудило ее к этому. Она действовала интуитивно, словно многие поколения матерей, в течение столетий поющие плачущим детям колыбельные, завещали ей это сделать. Сара плакала – Натали пела. Это казалось абсолютно естественным. Она пела очень тихо, и Сара перестала громко плакать, чтобы лучше расслышать песню. Казалось, малышка держится за голос Натали, как за спасательный круг. Широко раскрытыми глазами она смотрела на Натали, не в силах оторвать от нее взгляд. Она тяжело дышала и время от времени охала, однако старалась не кричать. Только потом, когда Сара, измученная, задремала, до Натали дошло, что девочка призвала на помощь все свои силы, чтобы вытерпеть боль, отгородиться от нее, уйти в свой маленький мирок, куда боль за ней не последует. Похоже, попытка эта не закончилась успехом, но то, что она предприняла ее, пользуясь колыбельной песенкой Натали, как якорем, помогло ей вынести свалившееся на нее испытание.

Право, такой смелой маленькой девочки Натали еще не видела.

Мистер Картер посоветовал никуда не переносить Сару до завтрашнего дня. Он объяснил Натали и миссис Бигалоу, как давать ей опиум, чтобы облегчить ее страдания, и предупредил, что за ней следует постоянно наблюдать.

– Она еще очень мала, – внушал он, – и пережила сильное потрясение. При обычных обстоятельствах я бы не рекомендовал успокаивающее средство, но если вы не будете спускать с нее глаз, мне кажется, можно попробовать. Это наверняка облегчит боль.

– В таком случае попробуем, – заявила няня, сложив руки на груди, отчего стала похожа на часового.

Мистер Картер кивнул:

– Очень хорошо. Не оставляйте ее одну ни на секунду. Лекарство может вызвать у ребенка кошмары, и она попытается подняться или будет метаться на кровати. Нельзя допустить, чтобы она нечаянно сломала шину и вновь повредила сломанную руку. Кроме того, вы должны постоянно следить за ее дыханием. Если оно станет затрудненным, откройте окно и разбудите девочку. Если она не проснется, плесните ей в лицо водой, но непременно разбудите.

– Уверена, что мы справимся, – решительно заявила Натали, – ведь нас тут трое.

Няня сердито взглянула на нее:

– Двое. Ты можешь возвращаться домой, Натали, а мы с лордом Малкомом останемся здесь.

Мистер Картер кашлянул:

– Простите, миссис Бигалоу, но если мисс Уиттакер хочет остаться, я бы рекомендовал позволить ей это. Ее присутствие благотворно сказалось на девочке, да и Сара просила ее остаться, когда ей было очень плохо.

• Предыдущая
• 39/71
• Следующая