Чехов. Книга 4 (СИ) - "Каин" - Страница 40

Я перечислил имена погибших и Александр кивнул:

— Хорошая работа, мастер Чехов — похвалил меня он. — Из вас может выйти отменный оперативник.

— А вам удалось что-то узнать? — полюбопытствовал я.

— Только легенды прошлого, — ответил глава кустодиев. — Когда-то давно, в прошлом веке, в Конторе Имперской Безопасности якобы числился такой мимик. Правда, в штате он не состоял. Был оперативником как Зимин. Свободным работником, который официально числился советником при каком-то конструкторском бюро. А конторе он оказывал услуги по несчастным случаям для недругов семьи Демидовых. Но данные по этому таинственному специалисту по несчастным случаям пропали. В делах же, которые остались, он фигурировал под именем «мастер Артист». Оперативный псевдоним, который выбрал этот человек.

— В этом была необходимость? Зачем нужны прозвища?

— Секретность, — просто ответил Морозов. — Контора делилась на подразделения и максимально шифровала данные работников. А связь с подразделениями по внедрению и устранителей были под грифом максимальной секретности. Оперативникам создавалась легенда, по которой они существовали всю жизнь. Ну или большую часть жизни. Их устраивали на работу. А дела с реальными именами оперативников хранились в архиве с меткой «строго секретно». В случае провала операции и огласке покушения, контора быстро уничтожала данные, которые связывали с ней оперативника. Так сказать, обрезала концы. Связь с оперативниками держали несколько связных, которых, при случае, если они начинали болтать, быстро запирали в доме скудоумия. Поэтому легенды, которые рассказывали про таинственных убийц от Конторы, так и остались легендами. В работу с каждым таким человеком был вовлечён минимум людей.

— Выходит, мимик скомпрометировал себя, раз его дело было уничтожено? — выдал я теорию, которую можно было развить.

— Возможно. Или решил пропасть во время Смуты, когда Контора доживала последние дни, — ответил кустодий. — Смута на то и называется Смута, что в те времена можно было делать все, что угодно.

— А связные, которые с ним работали? — уточнил я.

— их уже нет в живых, — произнес Морозов. — И не думаю, что их устранил наш таинственный Артист. Скорее, они умерли от естественных причин.

— Есть ещё одна теория, — произнес я. — Но для того, чтобы ее отработать, мне потребуется помощь вашего человека.

— Оперативника с документом или нет? — тут же осведомился Морозов.

— Это не играет роли, — ответил я.

В этот момент, дверь авто открылась и на водительское сиденье сел Зимин:

— Машину Райской объявили в розыск, — довольно произнес он, обернувшись к нам. — А едет она вероятно в Чудово. Там и правда жандармы несколько дней назад накрыли секту какого-то Болотного Бога.

— Спасибо, Стас, — поблагодарил его глава кустодиев. — Ещё одна просьба.

— Внемлю вашим словам, мастер магистр, — тут же отрапортовал Зимин.

— Нужно помочь княжичу Чехову, — пояснил Александр.

Кустодий перевел взгляд на меня и деловито осведомился:

— Когда и в чем?

— Нужно поговорить с одним человеком, — начал я.

— Поговорить до лекарни? Или сразу до прозекторской? — с серьезным видом уточнил криомансер.

— Нет, просто поговорить. Нужно узнать у матушки настоятельницы этого приюта одну информацию.

Зимин покосился в сторону куполов храма, прищурился и протянул:

— С радостью. Страсть как люблю разговаривать с настоятельницами.

В голосе парня прозвучала плохо скрытая злость.

— Тогда поступаешь в распоряжение Павла Филипповича, — подытожил Морозов. — Думаю, вы сработаетесь.

Мне так не казалось. И уж тем более, я не разделял оптимизма главы кустодиев. Скорее всего после нашего визита, в приют нагрянут жандармы, которые отвезут нас в участок. Стас же взглянул на меня, и кивнул:

— Павел Филиппович — смышленый паренек. Так что почту за честь поработать под его руководством, мастер магистр.

Он открыл дверь и вышел из машины. Я тоже покинул авто, надеясь, что в моей компании Зимин не убьёт несчастную женщину. И мы направились в сторону знания храма.

Наше появление вызвало на паперти фурор. И просители милостыни едва, заметив кустодия, быстро расступились. Даже калеки с белыми тростями посторонились, пропуская нас на территорию. Видимо, Стас был потомком Искупителя, не иначе и я собственными глазами видел чудо массового исцеления, когда хромые вмиг забыли о своем недуге, а слепые обрели зрение и шустро расступились в разные стороны.

— Мальчик, дай монетку.

К Стасу, кутаясь в рваную шаль, подошла цыганка в грязной цветастой юбке. И я тяжело вздохнул. Видимо, дама была очень глупа. Или слишком уверена в себе. Пусть я и знал Зимина не так долго, но предчувствовал, что денег цыганка не получит. А вот безобразный конфликт вполне состоится. Кустодий же остановился, пристально рассматривая просительницу. А затем уточнил:

— А тебе зачем?

Цыганка робко улыбнулась и заискивающе посмотрела на Зимина, и тот довольно оскалился:

— А зубы у тебя золотые? Дай взгляну.

Зимин протянул руку к лицу цыганки. Женщина чуточку отстранилась, и в ее глазах промелькнул зарождающийся страх, который быстро перерастал в панику. Очевидно недалекая начала понимать, что «добрый человек» настроен агрессивно. Поэтому, бормоча что-то себе под нос, она быстрым шагом направилась прочь. Стас же довольно усмехнулся и мы пошли дальше.

— Зачем вы так? — уточнил я, обращаясь к кустодию.

Зимин пожал плечами:

— Я вырос в таком приюте при храме, Павел Филиппович. Такие вот калеки на самом деле абсолютно здоровы. Да вы и сами видели, как они при нашем приближении в разные стороны бросились. Профессия у них особая, деньги просить. Люди дают им небольшие суммы, считая, что таким образом спасают свою душу и списывают часть грехов перед Искупителем. Забавный ритуал.

Я тяжело вздохнул, но ничего не ответил.

Мы прошли по дорожке, обогнули храм и вышли к дверям приюта. Кустодий потянул на себя скрипнувшую дверь и вошёл в здание. Я последовал за ним.

— Вы к кому? — тут же отвлеклась от чтения «Ведомостей» вахтерша.

— К настоятельнице Серафиме, — вежливо ответил я, доставая из кармана удостоверение. — А это мой помощник. Я уже был у вас сегодня. Просто забыл кое-что уточнить.

Женщина смерила Зимина недоверчивым взглядом, и Стас улыбнулся, пытаясь разрядить напряжённую обстановку. Впрочем, от этого стало ещё хуже.

— Не больно-то он и похож на адвоката, — заметила женщина. — Больше на каторжника.

Я вздохнул:

— Вы почти угадали. Мой помощник отбывал на каторге наказание за преступление, которого не совершал. И когда правда раскрылась и его реабилитировали, он решил стать адвокатом, чтобы помогать безвинно осужденным. Каким был он сам. Исправлять ошибки жандармов.

Женщина отшатнулась и осенила себя знаком Искупителя:

— Вот дела. Как зовут помощника. У него есть удостоверение?

— Он пока ещё не получил статус, — пояснил его я. — Поэтому помогает мне. А зовут его…

— Алексей Кабанов, — представился Зимин.

Женщина записала имя в тетрадь и махнула рукой:

— Проходите.

Мы прошли в нужном направлении и второй раз за неполный час я постучал в дверь кабинета настоятельницы.

— Войдите, — послышался из комнаты голос Серафимы.

Я открыл дверь и мы вошли внутрь. И заметив нас, женщина недовольно поджала губы:

— Павел Филиппович, кажется, сегодня мы уже виделись. Вы что-то забыли?

— Да, — ответил я. — Забыл узнать, как зовут мать Лены Борисовой. Помнится, мы с вами начали говорить на эту тему, и теперь мне очень нужно знать это имя.

Женщина нахмурила брови:

— Мастер Чехов. Помнится, я упомянула, что вся информация по подопечным находятся под законом о личных данных. И я не имею права…

— Добрый вечер, матушка, — перебил ее Зимин и склонил голову в саркастическом приветствии. — Нам очень нужно знать это имя. Правда. Давайте закроем глаза на одно незначительное нарушение, и может быть, спасем этим несколько жизней. Как говорится, совершим малое зло, чтобы пресечь большое.