Новый Ной - Даррелл Джеральд - Страница 3

Мы отозвали собак и, накрыв дупло сетью, отправились посмотреть, нет ли из пустотелого ствола другого выхода. Поскольку такового не нашлось, мы не сомневались, что, если зверь решится выйти, он попадет прямехонько в сеть. Осталось только найти способ выкурить его наружу. К счастью, дерево оказалось настолько истлевшим и мягким, что с помощью одних только перочинных ножей нам удалось прорезать в противоположном конце ствола дырку. Там мы развели небольшой костер, а когда огонь разгорелся, положили зеленых листьев, и вскоре едкий густой дым заполнил ствол. В течение какого-то времени оттуда доносился раздраженный кашель мангуста, но в конце концов дым стал для него невыносимым, и он шмыгнул из дупла прямо в сеть и забился в ней, лязгая зубами и ворча. Извлечь пленника из сети стоило нам немалых хлопот, не говоря уже о том, что он почти всех перекусал. Мы посадили зверя в прочную клетку и торжественно повезли в лагерь. Первые несколько дней он был совсем диким, и как только я приближался, бросался в атаку на прутья клетки; но, постепенно привыкнув к неволе, сделался совершенно ручным и через две-три недели преспокойно брал у меня из рук пищу и даже позволял почесать себя за ушами.

В горах Британского Камеруна густые тропические леса чередуются с лугами, обильно заросшими травой. Здесь наилучший результат давали расставленные сети, куда загоняли животных. Именно в этих лугах мне хотелось отловить гигантскую белку – самую крупную из обитающих в Камеруне, которая в два раза больше обычной английской белки. Эти животные встречаются также и в низинах, но там они обычно проводят время на самых высоких деревьях, лакомясь плодами и орехами, и очень редко спрыгивают на землю, так что поймать их практически невозможно. Здесь же они живут в узких полосах леса по берегам рек и ручьев, а утром и вечером спускаются в луга в поисках пищи. Охотники сказали мне, что знают один участок, изобилующий этими белками, и я решил попробовать половить их рано поутру, когда они спрыгнут в траву кормиться.

Мы выступили в поход около часа ночи и прибыли на место как раз перед зарею. Сети мы расставили на краю леса полукругом, замаскировав их травой и ветками. Все это делалось в полной темноте и тишине, чтобы белки не догадались о нашем присутствии. Затем мы спрятались в больших кустах и стали терпеливо поджидать. Когда занялась заря, одежда наша была насквозь мокрой от росы. Климат в горах куда прохладнее, чем на равнинах, и к восходу солнца мы успели так продрогнуть, что стучали зубами от холода.

Наконец, когда над лугом поднялся густой утренний туман, мы услышали, как над нами в разных местах раздалось недовольно «чук-чук», и охотники шепнули мне, что это белки готовятся спуститься вниз на утреннюю трапезу. Всматриваясь сквозь листья в тот участок луга, где были расставлены наши сети, я вскоре заметил странный предмет, скачущий вверх-вниз. Он был черно-белым и походил на длинный воздушный шар. Если бы не охотники, я бы никогда не догадался, что это. Оказалось, это хвост белки, прячущей в траве все остальное. Скоро к одиноко скачущему хвосту добавилось еще несколько, а когда туман рассеялся, мы увидели и самих белок, то осторожно перепрыгивающих с кочки на кочку, то садящихся на огромные хвосты, раскрашенные в черную и белую полоску. Когда они оказались довольно далеко от деревьев, мы поднялись с корточек и развернулись в линию. Затем я дал сигнал, и мы медленно двинулись в направлении луга. Наше появление было встречено громким испуганным квохчущим хором – это заголосили белки, сидевшие сзади на деревьях. Те же, что скакали по земле, остановились и подозрительно вытаращили на нас глаза. Наш план был таков: медленно наступая, отогнать зверьков подальше от деревьев и подвести поближе к сетям, а затем, обратив в паническое бегство, загнать их туда; но было похоже, что он не сработает так, как мы наметили.

Одна из белок, оказавшаяся хитрее других, поняла наши намерения и, задав стрекача, обогнула линию охотников слева и скрылась в лесу. Другие сидели и наблюдали за ней, пребывая в нерешительности и соображая, следовать ее примеру или нет. Они находились еще за пределами территории, оцепленной сетями, и мы поняли, что если чуть-чуть промедлим, то белки догадаются удрать вслед за первой и нам не видать их как своих ушей. Мы двинулись вперед, вопя и размахивая руками, чтобы нагнать на них как можно больше страху. Белки ошарашенно глянули на нас и обратились в бегство.

Двум из этих бестий удалось-таки скрыться – одна удрала вправо, другая влево, но три бросились прямехонько в сеть и через пару секунд сбились в бесформенный клубок. Нам стоило огромных трудов вызволить их оттуда – мало того, что они яростно фыркали, так еще искусали нам руки своими оранжевыми зубами. А такие изящные создания – с красно-коричневыми спинками, лимонно-желтыми брюшками и огромными закругленными хвостами в черно-белую полоску, каждое восемнадцать дюймов длиной. Теперь, когда оставшиеся на свободе белки поняли, что мы охотимся за ними, продолжать ловлю было бессмысленно, и пришлось довольствоваться тремя. Мы отнесли их в лагерь в сумках из прочного холста. Затем, пересадив в роскошную просторную клетку и снабдив щедрым пайком из овощей и фруктов, оставили их наконец в покое. Тщательно обследовав свое новое жилище, белки слопали за милую душу все, что им положили, и, свернувшись калачиком, уснули.

Я долго думал, почему этих белок называют крикуньями, и на следующее же утро получил ответ. На заре меня разбудил странный звук, доносившийся из клетки; я вылез из постели и обнаружил, что источником его являются белки, сидящие у проволочной дверцы. Их позывные начинаются с негромкого гуда, подобного ветру, когда он гудит в телеграфных проводах; звук постепенно нарастает, в нем все сильнее звучат металлические ноты, пока он по тону не становится похожим на затихающий звук гонга. Белки оглашали этим криком мой шатер каждое утро и в течение целой недели будили меня ни свет ни заря, пока я не привык. Если учесть, что к ежеутренним концертам добавлялись ежевечерние, то поневоле задумаешься, не на свою ли голову ты поймал этих тварей.

Когда в результате ежедневных походов у меня собралась порядочная коллекция животных, я обнаружил, что времени для новых вылазок остается все меньше и меньше, так как мои питомцы требовали к себе все больше и больше внимания. Чтобы продолжать пополнение коллекции в прежнем темпе, оставалось одно: выходить на ловлю ночью.

Это, пожалуй, один из самых волнующих видов поиска. Вооруженная помимо обычного набора сумок, бутылок, ящиков и сетей еще и фонарями, наша команда выступала из лагеря сразу с наступлением темноты и двигалась медленным шагом, озаряя ярким светом нависавшие над нами ветви деревьев. Если меж них таился какой-нибудь зверь, его глаза, в которых отражался свет, сверкали среди листвы, словно диковинные самоцветы. Этот метод ловли и в самом деле оказался очень успешным: ты встречаешь столько животных, которых никогда не увидел бы в дневное время, потому что, следуя своему образу жизни, они выходят охотиться и кормиться только ночью, а днем спят в норах и гнездах. Но отыскать в ветвях или в траве – это еще полдела, самое трудное – их поймать.

Как ни странно, среди животных, которые легче других даются в руки ловцу, оказались крокодилята. Эти рептилии обитают в небольших мелких ручьях и речушках, пересекающих лес крест-накрест. Ночью они выползают на миниатюрные отмели и залегают там в ожидании, что какая-нибудь неразумная тварь придет к ручью напиться – тут-то они ее и схватят.

В поисках этих созданий мы шли по течению ручьев, иногда по пояс в воде, освещая себе путь фонарями. Вдруг неожиданно с отмели сверкнут два горящих уголька. Я осторожно подхожу, направляя свет прямо в глаза крокодиленку, чтобы он не смог меня заметить, наклоняюсь… и раз – прижимаю его к земле рогулькой, вроде той, с которой ходят на змей. Многие из этих животных имеют всего от восемнадцати дюймов до двух футов в длину, но иногда встречались и покрупнее – до четырех футов и более. Когда прижимаешь их к земле, они принимаются бить хвостами и рычать, как львы, пытаясь вырваться и скрыться под водой. Пересаживая такого зверя в ящик, необходимо внимательно следить не только за пастью, но и за хвостом, поскольку одним ударом он способен переломить руку. А то могут пуститься и на такую хитрость – лежат себе смирнехонько и преспокойно дают себя взять, а потом неожиданно извернутся и так саданут тебя хвостом, что волей-неволей разожмешь руку и выпустишь добычу обратно в ручей. Наученные горьким опытом, мы взяли за правило не поднимать крокодила с земли иначе, как крепко зажав ему шею и хвост.