1924 год. Наследница (СИ) - Тюрин Виктор Иванович - Страница 12

   - Даже если мы пойдем грабить прохожих в темную подворотню?

  Приятели весело рассмеялись. Было, похоже, что они приняли меня в свою компанию.

   - Вот и отлично, господа. Значит, у нас с вами остаются прежние отношения и договоренности, - я достал из кармана пачку денег и протянул Зворыкину. - Это вам для Николеньки.

   Над массивным столом, с резными ножками, висел большой портрет Ленина. Впрочем, в этом кабинете вся мебель была большая и массивная. Кресло хозяина кабинета, большой кожаный диван, тяжелые стулья, массивная медная чернильница с львами. В его понимании все это должно было говорить о солидности и значимости его, как человека, занимающего ответственную должность, а вот пепельница, сделанная из гильзы артиллерийского снаряда, наоборот, должна была подчеркнуть пролетарское происхождение, показать его, как выходца из народа, который на фронтах гражданской войны боролся за народное счастье.

   Затянувшись в последний раз, начальник секретно-оперативного отдела затушил папиросу в пепельнице, после чего бросил недовольный взгляд на своего заместителя. Был конец рабочего дня, он чертовски устал, к тому же он не вызывал его, а значит, Семен Давиденко, пришел к нему с каким-то делом.

   "Надеюсь, это не очередной донос, - недовольно подумал начальник.

   - Товарищ начальник... - хозяин кабинета барственно махнул рукой, дескать, не выделывайся, а говори, как есть. - Клим Маркович, сегодня мною были получены довольно интересные сведения. В Москве, прямо сейчас, находится наследница одного очень богатого человека. Судя по тем сведениям, что я успел получить, купцы Заварзины до революции входили в список самых богатых людей. Один из них, Николай Васильевич Заварзин, постоянно жил за границей и судя, по некоторым сведениям, за последние годы сумел составить себе приличный капитал. Если сам Николай Заварзин все это время жил там, то его сын, принял наши идеи и остался в России. Женился, появился ребенок. Девочка. Потом они с женой умерли от испанки, а ребенок каким-то образом выжил. Как его нашли, тоже неясно, но суть не в этом. Эта девочка сейчас здесь в Москве и ее дед, Николай Заварзин, чтобы вернуть себе внучку, согласен выложить за нее большие деньги.

   - Откуда сведения?

   - Есть у меня один полячишка в их посольстве. Полгода тому назад я его крепко посадил на крючок. Любитель малолеток испугался скандала и подписал бумагу о сотрудничестве. Это он мне о девчонке рассказал.

   - И зачем ты мне все это рассказываешь, Давиденко? - лениво поинтересовался хозяин кабинета, хотя уже прекрасно знал, о чем дальше пойдет речь. Просто у него была такая манера вести беседу. Всю инициативу разговора он предпочитал отдавать сотруднику, заставляя его строить и развивать планы, но при этом, даже при одобрении начальника, вся вина, если что-то шло не так, ложилась на этого инициативного сотрудника. Сам предложил, сам провалил, а раз так - получи заслуженное наказание. Давиденко прекрасно знал о такой манере разговора своего начальника, поэтому продолжил излагать свой план.

   - Поляки оформили официальные документы на девчонку и готовы вывезти ее за границу, причем не просто так, а за хорошие деньги. Нам, собственно, и делать ничего не надо, только взять у них девчонку, а затем вернуть старому буржую.

   - А твой агент, он с какого боку к этому делу причастен?

   - Так это он занимался для нее оформлением документов.

   - Она сейчас живет при посольстве?

   - Нет. Мой агент сказал, что для нее сняли квартиру, - и, предваряя вопрос своего начальника, добавил. - Никаких проблем с польским представительством у нас не будет. Возвращением внучки занимаются совсем другие люди. Думаю, что это агенты польской разведки.

   - Даже так? Хм. Думаю, если пшеки подрядились на эту работу, то сумма, действительно, должна быть приличной.

  Давиденко понял, что его начальник уже начал склоняться к задуманной им операции, поэтому решил подтолкнуть его к быстрейшему принятию решения.

   - Поляк согласен нам рассказать все о ней, только это надо сделать как можно быстрее. Билеты куплены и через два дня ее увезут.

   - Что он за это хочет?

   - Хочет вернуть себе подписанную им бумагу о сотрудничестве.

   - Так пригрози ему этой бумагой.

   - Пробовал, но он уперся, причем сказал, что его собираются отозвать в Польшу, после чего он собирается уйти из дипломатов и пойти по торговой линии.

   - Врет, небось?

   - Насчет торговли может и врет, но при этом чувствую, что от своего решения не отступит и пойдет до конца.

   - Он ценный агент?

   - Не особенно, но кое-какую информацию мы от него имели.

   - Сколько лет девчонке?

   - Десять.

   - По твоим словам все просто получается, а как на деле будет выглядеть?

   - Всего, Клим Маркович, не угадаешь. Каждый раз, когда планы строишь, думаешь, что все предугадал, а выходит....

   - Так что ты предлагаешь?!

   - Взять девчонку и определить на квартиру к Катьке, затем послать человека к ее деду и озвучить сумму, после чего получить деньги и отдать ему внучку. Обмен можно произвести прямо на границе.

  Хозяин кабинета достал из коробки папиросу, прикурил, затянулся, думая о том, что дело, в принципе, несложное. Только и надо, что убрать из игры поляков, а в качестве продавца выступить самим.

   - Какую сумму можно запросить?

   - Поинтересовался этим вопросом. Полячишка полагает, что с деда можно затребовать сумму в сто пятьдесят-двести тысяч рублей.

   - Солидно. К тому же хорошее дело делаем: поможем родственникам воссоединиться. Даю добро. Кого собираешься привлечь?

   - Есть у меня два подлых человечка, бывшие анархисты. Проверены делом.

   - Говоришь, подлые.... Значит, ненадежные. Лишнее могут сказать. Понимаешь?

   - Понял. Обрубим все ниточки. Так договариваться мне со Стефаном Подляским, Клим Маркович?

   - Договаривайся. Но смотри, Семен! Все на тебе! Если что пойдет не так - у меня разговор короткий!

   - Не сомневайтесь, сделаем все аккуратненько, Клим Маркович.

   Отдел Культпросвета по выдаче разрешений и оформлению соответствующих бумаг находился в старом особняке, вместе с кучей контор и учреждений. По обе стороны от входа висело одиннадцать табличек с их названиями. Войдя в просторный вестибюль, мы сразу были остановлены пожилым вахтером в синей косоворотке, в галифе и сапогах. Встав из-за стола, стоявшего прямо у входа, он автоматически провел рукой по пышным буденовским усам и сразу поинтересовался: - Вы куды направляетесь, граждане-товарищи?

   - Нам нужен Разрешительный отдел Пролеткульта, - ответил ему Зворыкин.

   - Вас там ждут? - снова поинтересовался дед.

   - Нам назначено, - сухо и официально ответил ему Петр Сергеевич.

   - Раз так, то вы должны зафиксировать в дежурном журнале цель своего визита! Подойдите к столу, граждане!

  Было видно, он произносил эти слова сотни раз, так выпалил эти фразы автоматически, на едином дыхании. Мы подошли к столу, где кроме стопки газет, лежал "журнал посещений" и чернильница с ручкой. Нацепив очки, он открыл журнал и начал заполнять графы, предварительно спрашивая нас: кто мы и зачем пришли. После того, как мы расписались, вахтер отпустил нас. Поднявшись на третий этаж, я сразу отметил висящий на стене большой плакат, где снизу крупными буквами было написано "Смерть взятке!". На нем мужик с мечом рубил взяточнику руку, которую тот протянул за деньгами. Пробежал глазами по строчке над рисунком: "Кто сейчас самый грозный враг революции? - Взяточник!".

   - Смотрите, Петр Сергеевич, - и я кивком головы указал на плакат.

   - Ну-ну. Подобного лихоимства советской бюрократии даже царские чиновники не знали, а большевики вместо того, чтобы бороться с корыстолюбием, вот такие плакатики рисуют, - осуждающе, но очень тихо, произнес Зворыкин, а еще спустя минуту мы подошли к двери, на которой была приколочена фанерная табличка с надписью: Разрешительный отдел. Управляющий делами т. Смирнов И.А.