Фамильные ценности (СИ) - Вонсович Бронислава Антоновна - Страница 35

— Сильным, — неохотно признала бабушка. — Каролина по силе в него пошла — моей дочери достались крохи Дара. Но это только доказывает, что я права.

— В чём?

— Как в чём? Я с самого начала была убеждена, что это именно Вальдфогель очистил тайник в спальне. Я так и сказала Каролине. И я оказалась права.

— То есть ты знала про тот тайник? — спросил инор Альтхауз. — И заселялась в комнату, чтобы его проверить? Наверное, и внучку отправила в дом с этой же целью…

Он выглядел по-настоящему обиженным. Бабушка смутилась, что не так часто бывает, и ответила:

— Не думай о нас так плохо, Манфред. Каролину мне удалось уговорить с большим трудом.

— Да у меня в голове не укладывается, что ты считала меня способным присвоить принадлежащее твоей внучке! — возмутился инор Альтхауз. — Неужели ты думаешь, что я негодяй?

— Дядя, успокойтесь, — положил ему на плечо руку Вальдемар. — Ваша супруга полагала, что у неё есть основания так считать. Вспомните, что она находилась под влиянием иноры Линден. С этим влиянием тоже что-то нечисто, похоже на ментальное воздействие.

— Ты думаешь? — серьёзно спросил инор Альтхауз. — Нужно будет непременно проверить.

— Манфред, дело вовсе не в этом, — умоляюще сказала бабушка, — не в том, что я тебе не доверяла, и даже не в тайниках. У меня было предчувствие, что Каролина должна была появиться в этом доме одна, без меня. Ты же меня знаешь, у меня просто так предчувствия не появляются…

— Я знаю, что ты мне дважды отказала.

Бабушка растерянно развела руками.

— Не поверишь, но оба раза у меня было чувство, что я поступаю неправильно, ни иначе ответить я не могла.

— Я же говорю, надо проверить на ментальное влияние, — повторил Вальдемар. — О Линденах — и старшем, и младшем — ходят нехорошие слухи.

— Похоже на попытку заранее устранить соперника, — внезапно выдала бабушка. — Роберт молод, красив и явно заинтересован в Каролине.

— Луиза, а не съездить ли нам всё-таки к менталисту? — предложил инор Альтхауз. — Мне кажется странным твоё желание восхвалять Линденов. С чего ты, скажи на милость, видишь в Роберте Линдене соперника для Вальдемара?

Бабушка надулась, а Вальдемар сказал:

— За обсуждением Линденов мы так и не посмотрели, что было в тайнике.

— Тогда уж в тайниках, — решилась я. — Здесь в кабинете, есть ещё один.

И сразу подошла к месту, где он должен был быть, и открыла, не встретив ни малейшего магического сопротивления. Только там тоже не было иных ценностей, кроме бумаг. И они лежали просто так, навалом — ни шкатулки, ни папке в этой нише не было. И поскольку она была довольно узкая, мне пришлось помучиться, вытаскивая содержимое по листочку, потому что они упорно не хотели извлекаться, прилипая к стенкам тайника.

— Почерк другой, — сказал Вальдемар. — Бумага выглядит старше.

— Это записки моего первого мужа, — уверенно определила бабушка.

Инор Альтхауз после этих слов необыкновенно заинтересовался вытащенными листами и начал их просматривать.

— Про него ты тоже скажешь, что он ограбил семейный тайник? — ехидно спросила я.

— Может, здесь написано, где лежат настоящие сокровища? — предположила бабушка, для которой покойный муж был непогрешим. Я его совсем не знала, но по воспоминаниям моей любимой родственницы он выглядел столь идеальным, что иной раз я вообще сомневалась, что дедушка существовал. — Фон Кёстнер не такой человек, чтобы грабить собственную семью.

— Интересно… — протянул инор Альтхауз. — Такое впечатление, что всё это — компрометирующие Линдена документы.

— Мужа Эмилии? — уточнила бабушка. — Тогда это вообще хлам, который не имеет значения. Он слишком давно умер. Лина, оставь всё там, не доставай. К чему нам эта ерунда?

— Почему ерунда? Вот, например, долговая расписка покойного Линдена. — Вальдемар держал в руках изрядно пожелтевшую бумагу. — На солидную сумму.

— По ней уже все исковые сроки прошли, — заметил инор Альтхауз. — А рассчитывать на то, что Линдены добровольно признают долги, не стоит.

— А ещё они поймут, что мы нашли бумаги фон Кёстнера, — сказал Вальдемар. — Вообще, интересная подборка документов и записей. Похоже, что Линден мог загреметь под стражу и что фон Кёстнер его шантажировал.

— Не может быть. Мой муж был порядочным человеком, — возмутилась бабушка. — Не хотите ли вы лорд, фон Штернберг, намекнуть, что я выхожу замуж за кого попало? Это оскорбительно для вашего дяди.

— Я намекаю, что за фон Кёстнера вы выходили не совсем добровольно, тётя Луиза.

— Он был прекрасным инором, — не согласилась бабушка.

— В чём заключалась его прекрасность?

Бабушка с ответом замялась, взяла под руку мужа и, словно получив желаемую поддержку, выпалила:

— Он был целителем.

— И?..

— И всё. Что вам ещё надо, чтобы убедиться в его порядочности? — высокомерно ответила она.

— Бабушка, отнюдь не все целители — образцы порядочности, — рассмеялась я. — Многие ставят свои интересы выше всего остального и нарушают закон. Например, в этом году был суд, где рассматривалось дело целителя, который намеренно вредил своему пациенту, находясь в преступном сговоре с родственниками, желающими побыстрее получить наследство. Нас всем факультетом на него водили, чтобы мы поняли, к чему приводят нарушения.

Целителю не просто запретили практиковать, ему запечатали Дар, присудили длительный тюремный срок, оштрафовали на такую сумму, заработать которую я могла только мечтать. И не одна я, а пожалуй, любой из нашей группы. Наказание было суровым, но пару студентов оно не напугало. Я слышала, как говорили, что бедняге просто не повезло и он попался. Мол, если бы повезло, то он остался бы и при деньгах, и при репутации. Возможно, мой дедушка был как раз из таких целителей, которые не брезговали ничем? Если уж он опустился до шантажа, а не передал собранные документы в Сыск? Да и записи, найденные в библиотеке, намекали о том, что мои предки со стороны матери не всегда жили в ладу с законом: я опознала не все заклинания оттуда, но те, что опознала, точно относились к запрещённым. Может, и выходили из рода фон Кёстнер прекрасные целители, но совестью ради дохода они жертвовали, иначе не было бы этой тетрадки с заклинаниями. А значит, своё состояние они заработали в том числе и на сомнительной деятельности. Бабушке я это рассказывать не стала. Всё равно от сомнительного состояния не осталось ровным счётом ничего. И судя по тому, что дедушка не чурался шантажа, дела у нашей семьи шли плохо задолго до появления моего отца.

Мысли о том, что на «дорогую Луизу» ментально воздействовали, настолько захватили инора Альтхауза, что он предложил немедленно проверить.

— В таком деле чем быстрее — тем лучше, — решил он, — пока следы не рассеялись.

— Тогда нужно ехать в Гаэрру, — заметил Вальдемар.

— Зачем? — удивился его дядя. — В Гёрде есть свой менталист.

— Во-первых, нам не нужно, чтобы пошли слухи, в курсе которых Линдены окажутся очень быстро.

— И пусть пойдут, — с жаром возразил инор Альтхауз. — Чужую подлость нужно выносить на всеобщее обозрение. Если бы не они, мы с Луизой были бы давно счастливы.

Он взял руку супруги и поцеловал. Бабушка ответила влюблённой улыбкой. Вы глядели они сейчас так, что мы с Вальдемаром почувствовали себя лишними, смущённо переглянулись, он кашлянул и сказал:

— Дядя, а у вас есть хоть малейшие доказательства того, что Линдены приложили руку к воздействию на вашу супругу? Это лишь наши предположения. А во-вторых, думаю, не всё так просто с этим ментальным внушением. У меня есть хороший знакомый специалист в Гаэрре, можно обратиться сразу к нему, и он проверит на все типы воздействий. И снимет всё, что найдёт.

— Ерунда всё это, — слабо запротестовала бабушка. — С чего вы вообще взяли, что на меня кто-то воздействовал? Я просто не ожидала подлости от Эмилии… Мне и сейчас не верится, что она могла вот так со мной поступить. Ведь это же не может быть правдой? Мы столько лет подруги…