Отщепенец. Книга 7 (СИ) - Ермоленков Алексей - Страница 33

Сын, как только увидел, что я залез на лорха, тут же потянулся ко мне. Ездить верхом ему определённо нравилось. Причём верхом он любил ездить именно со мной, а не с матерями.

Тохран, как только узнал, что мне удалось договориться с эльфами тут же объявил об этом всей орде, а я в очередной раз убедился в том, насколько быстро способна орда собраться и сорваться с места. В этот раз Великий Хан не стал отправлять молодых орков одних. Он решил лично взглянуть на предстоящее событие.

К тому времени, когда мы подошли к лесу. С эльфийской стороны стояли поистине щедрые богатства, а встречал нас всего один лесной эльф, которого я знал, как командира заставы.

— Похоже ушастые решили сдаться и сразу приготовили нам дань, — расслабился один из орков и направляясь к сундукам врезался в невидимую стену так, что расквасил себе нос до крови. Все, кто это видел, дружно заржали, а орк от обиды достал свой двуручный тесак и со всей дури приложился по барьеру, но добился он только того, что его оружие отскочило и чуть не разрубило его. Однако орк оказался опытным бойцом и сумел совладать с оружием.

— Не торопись, воин. Сначала я вам расскажу правила этого пари. Потом продемонстрирую свою силу всем желающим и только после этого вы попытаетесь достать эти трофеи, — обратился я к нему.

— Тогда я желаю быть среди тех, на ком ты продемонстрируешь свою силу, человек, — ответил он мне.

— Да будет так. Запрет на нападение на лес эльфов всё ещё действует. Нападать напрямую на лес или лесных эльфов вам запрещается. Однако если вы сможете проломить барьер, то заберёте все те богатства что они для вас приготовили. Использовать можно хоть магию, хоть силу, хоть оружие, причём любое. Если не сможете отдадите свои. Пока вы находитесь здесь, время не имеет значения, но если кто-то из тех, кто будет участвовать отлучиться отсюда, то игрища будут считаться оконченными и, если барьер всё ещё будет существовать, вы проиграли. И, прежде чем начать вам нужно сделать ставку. Ставку эльфов вы видите. Если ваша окажется менее дорогостоящей, то эльфы уберут часть своих богатств, чтобы выровнять их.

Видите, справа и слева столбы, выкрашенные в красный цвет? Между этими столбами вы можете смело атаковать. Если выйдете за них или разрушите сами столбы вы проиграли пари, и ваша ставка автоматически переходит к эльфам. Если кто-то нарушит правила отвечать будет лично передо мной. И чтобы у вас не возникло иллюзий, будто несколько десятков тысяч орков смогут противостоять мне, я покажу вам то, на что способен, но прежде вы сделаете ставку. Что ты скажешь на моё предложение Великий Хан?

— Я полностью одобряю эти игрища и делаю свою ставку, если Великий князь не против.

Великий князь лесных эльфов появился из ниоткуда, вышел из-за барьера и ответил:

— Я считаю, что подобные игры, намного лучше, чем война. Здесь не будут погибать ни орки, ни эльфы, а богатство дело наживное.

— Да будет так! Вынесите мою ставку!

Орки начали выносить сундуки с драгоценностями вещами и шкурами. Таким образом ставка Великого Хана оценивалась ровно в половину ставки лесных эльфов. Настал черёд молодых орков делать свои. Никто не хотел упустить ни единой крупицы богатств эльфов, никто не желал, чтобы они унесли хоть что-то из того, что уже стояло за барьером, поэтому они стаскивали всё самое ценное, и вскоре гора орочьих богатств достигла ценности эльфийской ставки.

— Отлично. Что ж пришла пора демонстрации моей силы. Все, кто будет участвовать в нападении на барьер отойдите в сторону! — приказал я, и Тохран кивнул, подтверждая мои полномочия.

Молодые орки, желающие поучаствовать в игрищах, стал отходить в сторону, и должен отметить, что насобиралось их очень большое количество, вот только на всех них моментально появились мои печати.

— Нападайте! — Приказал я и орки кинулись в атаку, но, пройдя шагов двадцать, рухнули без сил. Весь молодняк орочьей орды просто рухнул на землю, после чего я активировал следующие печати и вместо взрыва на спине у каждого орка взорвалась шутиха с чёрной краской. В результате каждый из них получил чёрную отметину на спину.

Затем я влил в них энергию, и орки поднялись на ноги, не понимая, что с ними произошло.

— Если бы я вместо краски использовал огонь, вы все уже были бы мертвы. Надеюсь, это все понимают. А сейчас ещё небольшая демонстрация, для тех, кто считает себя самым умным и самым сильным, — я вывел Драгуна Салазара, дарга которого боялись и уважали очень многие, его узнали сразу и увидели то, что я с ним сделал. Он еле стоял на ногах, лишённый своих сил.

— Если кто-то из вас хочет повторить его судьбу, то можете нарушать правила. Обещаю, что каждого кто нарушит оговоренные мной ранее правила, ждёт точно такая же участь. Всю свою оставшуюся жизнь вы будете слабее кошки, чтобы вы при этом не делали и сколько бы не ели. Можете приступать к игрищам. Я всё сказал.

После демонстрации моей силы, спеси у орков поубавилось и до них начало доходить, что правила всё-таки необходимо соблюдать, поскольку встать рядом с драгуном никто из них не желал. И меня это полностью устраивало.

Орочья молодёжь, считающая себя очень опытными в военном деле и помнящая о том, как один из них разбил о невидимый купол нос, тут же принялась осыпать эльфийский купол дистанционными атаками. В ход шло всё и арбалеты, и луки, и даже катапульты, но всё оказалось безрезультатно.

Среди молодёжи имелись и ученики шаманов. Надо отметить, что ученики были довольно сильные, но и их магия не дала результатов и купол остался без повреждений. Тогда бравые воины орков вступили в ближний бой, используя тараны, мечи, булавы, цепы и прочее убойное оружие ближнего боя.

День шёл за днём, а орки так и не смогли снести купол, при этом эльфы и дальше продолжали его отстраивать. Каждый раз они смотрели на кучу добра, которым сделали ставку и их всё чаще посещали мысли, что они всё это потеряют. Но потерять своё это ещё полбеды.

Самое страшное заключается в том, что половина сокровищ в этой ставке принадлежит Великому Хану, а это значит, что молодые орки забрались к нему в карман. Он возложил на них надежду и поставил очень крупную сумму, а те не справились и подвели своего хана. Этот позор смоют ещё не скоро. И Тохран понимал это, поэтому и сделал столь крупную ставку. Таким образом он учит свою молодёжь терпению и сдержанности. В следующий раз они будут слушаться его приказов, ведь позор перед предками, которым они себя покроют, смыть удастся ещё не скоро.

Таких игрищ будет ещё несколько, после чего орки и думать перестанут о том, чтобы нападать на эльфов. У них просто-напросто выработается стойкая ассоциация, связанная с тем, что поход на эльфийский лес — это гарантия позора. Это понимаю я, это понимает Тохран, и это понимает Великий Князь светлых эльфов. Поэтому мы все трое удобно устроились в сторонке и наблюдали за происходящим.

Многие обратили внимание на нас, но никто ничего не сказал. А посмотреть было на что. В центре на довольно удобном стуле сидел я. Справа от меня на высоком подиуме, устланным дорогим ковром, сидел Великий Хан орков, слева на, выращенном из какого-то семени, троне расположился Великий Князь лесных эльфов. Перед нами тремя стоял стол, на котором стояло и оркское мясо с лепёшками, и дары леса и выпить имелось.

Поначалу Великий Хан ел только свои блюда, Великий Князь только свои, а я уминал и те и те. И запивал всё это то вином, то кумысом, не забывая нахваливать все блюда, которые пробовал.

— НикитАр, передай мне тот фрукт, пожалуйста, — попросил меня Великий Хан, и я подал ему то, что он просил. Как-никак мы сидим за одним столом, а значит есть можем всё, что на нём стоит.

— НикитАр, будь добр, передай мне вон тот мосол, — попросил Тохран и я положил ему в тарелку отличный кусок мяса на кости. Да, мясо зверей из эльфийского леса значительно нежнее и мягче, но порой хочется просто жирный кусок мяса, который нужно не просто откусывать, а отрывать и хорошенечко поработать челюстями, чтобы его переживать. Видимо, именно это желание овладело Великим Князем, однако его воспитание не позволило ему так сделать, поэтому после того, как я положил мосол в его тарелку, он вилкой и ножом отрезал себе кусок мяса, положил его в рот и принялся тщательно пережёвывать.