Сладостное пробуждение - Фаррелл Марджори - Страница 47

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая

У окна сидела Марта и что-то шила.

— Марта?! — прошептала Клер.

Служанка отбросила белье, которое штопала, и устремилась к постели.

— Миледи! Наконец-то вы проснулись!

— Марта, который час? И как ты оказалась здесь?

— Пол-одиннадцатого, миледи. Я ушла от Уинстонов сразу же, как вы послали за мной.

Клер попыталась приподняться, и Марта помогла ей, подложив под спину подушки.

— Я так надеялась, что ты придешь, Марта, — произнесла Клер. — Но и мечтать не могла о быстром свершении своего желания. Ты всегда так добра со мной… Без твоей поддержки мне было бы трудно выжить во время моего замужества. Без твоей поддержки и без твоих показаний, — прибавила она серьезным голосом. — Спасибо. У тебя хватило смелости выступить…

— Но не столько, сколько у вас, миледи.

— Ты думаешь? Мне кажется, что я, наоборот, показала всем свою трусость…

— О, нет. Вы храбры, как маленький солдатик, который должен защищать себя.

Клер слабо улыбнулась.

— Ты думаешь, что я стреляла в лорда Рейнсборо, боясь за свою жизнь, Марта? Нет, скорее, за жизнь лорда Уиттона…

— А я кое-что вспомнила… — с улыбкой сказала Марта. — Лорд Уиттон и его сестра уже дважды заходили сегодня… Так я сказала Питерсу пока не принимать их. Но, уверена, они скоро вернутся.

Клер закрыла глаза и откинулась на подушку.

— Не знаю, Марта, смогу ли я сейчас кого-нибудь видеть… Особенно, лорда Уитгона. Не знаю, как мне смотреть им в глаза.

— Постепенно все наладится, миледи. Да, еще заходили ваш отец и, конечно, мистер Мор.

Лицо Клер прояснилось:

— А мистер Мор не сказал, когда зайдет.

— По-моему, сегодня днем.

— Марта, не могла бы ты отослать записку отцу? Если Эндрю будет здесь и укрепит меня духовно, я смогу увидеться с ним. Но не ранее чем во второй половине дня…

— Я распоряжусь, чтобы лакей доставил записку вашему отцу, миледи. А как быть с Уиттонами?

— Не сейчас, Марта, не сейчас.

Клер знала, что Джайлз и Сабрина на протяжение всего судебного расследования находились в зале. Она вспомнила, как в какую-то долю секунды посмотрела в зал и увидела своего старого друга, который сидел, наклонившись вперед и положив руки на ограждение. Джайлз успел улыбнуться ей заботливой, ободряющей улыбкой. Клер тогда ничем не могла показать, что заметила это. Да и как она могла? Не во время же допроса улыбаться ему? Да еще эта безобразная сцена с Джастином, когда Клер сдалась и «созналась», что они с Джайлзом любовники.

Она пыталась, чтобы все присутствующие поняли обстоятельства, заставившие ее лгать только для спасения Джайлза… Но объясняя все, Клер казалось, что она втягивает его в этот ужасный клубок, который называется ее браком, ее семейной жизнью.

Джайлз должен презирать ее за то, что она вышла за Джастина, за то, что она оставалась с ним и, наконец, за то, что убила его. Возможно, Клер сможет вновь принимать Сабрину: ее старая подруга оказалась так заботлива и так помогла ей в ту ночь, ночь смерти мужа. Но ведь она — сестра Джайлза, его близнец. Кроме того, они так близки…

Как много переживаний навалилось на нее! Она спасла свою жизнь, но для чего? Да и что. за жизнь ей теперь предстоит?! Клер может вернуться домой и жить с родителями… Она даже уверена, что они будут просить ее об этом. Или, может быть, вернуться в Девон? Но как ей жить в Рейнсборо-Хилл, где каждая комната будет напоминать о прошлом…

И то, и другое приемлемо, но все равно плохо. Конечно, Клер может остаться в городе, как советовал Эндрю. Если она останется здесь, то не потеряет с ним связи; он первым услышал ее историю и не стал презирать ее. Напротив, вел себя так, чтобы успокоить ее. Эндрю выслушивал и успокаивал Клер. Он же спас ей жизнь. И наконец, она обещала вальс, о котором Эндрю так просил…

Встреча Клер с родителями была полна радости и горя. Она подумала, что наконец-то ей принадлежит все их внимание, а их отношение к ней пронизано любовью и заботой. Как могла Клер не ценить и не принимать этого?! Теперь, вбирая в себя все эти ощущения, она вспомнила, как тосковала ребенком, чувствуя себя одинокой… Если бы тогда, в то время, Клер узнала больше тепла и заботы родителей, кто знает, может быть, ее жизнь сложилась бы совсем иначе.

Как она и думала, родители собирались оставить Лондон и забрать ее с собой. Конечно, Клер отказалась, чем очень расстроила и разочаровала их. Эндрю, прибывший вслед за ними, поддержал ее решение, считая его правильным: своим спокойным поведением она пресечет все слухи и домыслы.

— Но все ждут, что Клер будет соблюдать траур, — возразила мать.

— А я придерживаюсь мнения… Одним словом, одеваться в черное и не принимать гостей, когда сама же явилась причиной смерти мужа — значит вызвать еще больше сплетен… Как вы полагаете, леди Хоуленд?

— Думаю, он прав, дорогая, — поддержал маркиз. — Ради всего святого, зачем Клер носить траур по этому чудовищу?

— Я приеду в Хоуленд к концу сезона, — пообещала дочь, и родители вынуждены были согласиться с ней.

После их ухода доложили о приезде Сабрины. Клер со страхом ожидала прибытия обоих Уиттонов. Но услышав только о сестре Джайлза, успокоилась и встретила подругу радостной улыбкой.

— Я не буду утомлять тебя долгим визитом, — заверила Сабрина. — Джайлз тоже хотел посетить тебя, но я убедила его, что большое количество посетителей наверняка утомит и будет мешать твоему отдыху… Лучше всего ему прийти завтра…

— Я так рада твоему приходу, Сабрина. Хочу поблагодарить тебя за то, что изъявила желание дать показания на суде…

— Не стоит благодарности, Клер. Это все, что я смогла бы сделать для тебя. Мне все еще плохо от сознания твоего одиночества в прошлом…

Эндрю, незаметно наблюдая за Клер, уловил на ее лице следы смятения и прервал Сабрину.

— Мне кажется, что леди Рейнсборо, то есть Клер, никого не винит за эти два года и готова никогда больше не вспоминать об этом.

Леди Рейнсборо благодарно кивнула, и Сабрина изумилась, увидев, как они обменялись понимающими взглядами: никогда Эндрю Мор не смотрел на нее с таким расположением и симпатией.

«Естественно, — подумала она, — его положение официального защитника Клер позволяют ему считать себя ее другом… А может быть, и чем-то большим».

— Что ты собираешься делать до конца сезона, Клер? И если ты не собираешься поехать домой в Хоуленд, Джайлз и я очень хотели, чтобы ты знала — мы мечтаем забрать тебя с собой в Уиттон.

— И прервать свой собственный сезон?! Нет, спасибо, Сабрина, я высоко ценю твою доброту… Эндрю убедил меня остаться здесь и принимать участие в светской жизни. Таким образом я смогу добиться того, что этот скандал быстрее утихнет. Кроме того, мною обещан ему вальс, — произнесла Клер, изо всех сил стараясь казаться веселой и оживленной.

«Ну и ну», — подумала Сабрина и тут же испугалась своей реакции.

Эндрю прав, говоря, что людей привлекает слабость, как ягненок волка: попробуй только побежать, и они тотчас бросятся на тебя. Но стоит повернуться и прямо взглянуть им в глаза, как люди тут же теряют интерес и принимаются за поиски другой жертвы. Действительно, Клер не должна самоотстраняться от светской жизни. То, что она собирается остаться в Лондоне и будет присутствовать на балах, в конце концов сослужит ей хорошую службу. И почему, собственно говоря, Клер не должна танцевать с Эндрю, с человеком, спасшим ей жизнь?

Посидев еще немного, Сабрина вместе с Эндрю вышла на улицу.

— Позвольте взять для вас экипаж?

— Нет, спасибо, Эндрю. Сегодня такой чудесный день… Я хочу немного пройтись.

— И, конечно, вас ни в коем случае нельзя оставить без сопровождения. Могу я предложить себя в попутчики?

— Как вы знаете, я живу очень близко отсюда. Большой необходимости в этом не вижу, — холодно ответила Сабрина.

— Но ведь день-то какой прекрасный! Мне тоже хочется прогуляться.

Сабрина кивнула, и они, сохраняя молчание, двинулись по улице.

• Предыдущая
• 47/79
• Следующая