Это несерьёзно (СИ) - Вечная Ольга - Страница 20

У меня, конечно, нет дара ясновидения, но даже по вот такому легкому нажиму в голосе понятно, что в тот вечер они поссорились. Возможно, это даже стало началом конца. Яна сдуру позвала меня потрахаться, а со мной, по мнению Баженова, так нельзя.

— У вас были свободные отношения? Какой кошмар. А твои родители знали? — Прошу жестом еще сигарету, и он протягивает пачку.

— Какой кошмар, — дразнит. — Не всем подходит старая добрая моногамия, птенец. Не все такие умнички, как ты.

— Эй! Звучит как претензия.

— Ничуть.

Мы вновь смотрим друг на друга. Укоризненно, долго. Демьян отворачивается, чтобы затянуться и выпустить дым.

— Родители не в курсе моей личной и профессиональной жизни.

— Я никому не расскажу. Честно.

— У нас была связь на троих: Яна, Марина и я. Я люблю… когда несколько девочек. И это было прямо хорошо. Но потом Маринка умотала в Штаты, мы остались вдвоем, тут-то и выяснилось, что вдвоем нам адово скучно.

— Сомневаюсь, что с тобой кому-то может быть скучно.

— Я много работаю. Ну ладно, по большей части скучно стало мне. Мы расстались по-хорошему.

— Ты обиделся, когда Марина уехала?

— Что? Нет. Почему я должен был обижаться?

— Бросила вас.

— Любовь должна быть двигателем карьеры, а не тормозом. Если любовь заставляет бросить саморазвитие, то это не любовь. Я не обиделся. Но жизнь изменилась.

— Тебе грустно?

— Иногда.

Кручу в голове, верчу.

— Связь втроем. Офигеть. А можно спросить?

— В основном втроем, но и по двое, — отвечает он.

Вспыхиваю.

— Офигеть. Просто офигеть. Я никогда не пробовала ничего такого.

— Тебе и не надо.

— Жаль, что вы расстались.

— Ну это жизнь. Мы ценили блядские приключения друг друга. Маринка работала со мной, но мечтала уехать. Уехала. И так вышло, что она, оказывается, была ключевым звеном. — Баженов достает вторую сигарету, вновь затягивается. — Я взял пару номеров на твоем концерте.

— Если бы Марк узнал, что я, сидя на крыше, размышляю о свободных отношениях и приключениях… боже!

— Приключения нужно не скрывать, а разделять друг с другом, — говорит Демьян медленно. — Мне так кажется. Иначе какой в них смысл? Это будет банальная измена.

— Измена — это страшная боль. Я бы никогда так не поступила с мужем.

— Я знаю.

Светает. Солнце будто уже начинает раскрашивать небо. Очень красиво.

— Но ты ведь допускаешь, что можешь когда-нибудь влюбиться в одну? — спохватываюсь я, присаживаюсь. — И тебе ее будет достаточно.

Он как будто задумывается. Действительно.

— С трудом.

— А ты бы хотел? Чтобы как у меня. Не разговаривать неделями, таскаться по психологам, спорить до криков.

Демьян хрипло смеется. Безумно сексуально, и я чувствую какое-то странное, извращенное удовлетворение: особенные отношения у него только со мной. Идеальную девушку он так и не встретил. Утверждает, что я его с рождения, но я-то замужем. А он один. Значит, это он — мой.

— Если секс отличный и чувства глубокие, то допускаю. У моногамии много плюсов. Например, содержать одну бабу, вместо двух, намного дешевле! — скатывается Баженов в злой сарказм.

Смеюсь и толкаю его в бок:

— Это смотря какую бабу, какие у нее запросики. — Показываю на себя, дескать, такую, как я, и одну с трудом вытянешь.

— Ну тоже верно.

— А когда ты успел взять телефоны? Ничего не понимаю. Ты же был так занят!

— Я две недели без секса, Кристин. Я, блядь, официально на охоте.

«Раз уж ты онлайн, спрошу. У тебя точно нет симпатичной подружки?» — приходит от Баженова в шесть двадцать утра.

После питерской тусовки на крыше прошел месяц, с тех пор мы не виделись, но периодически переписываемся. «Какие могут быть общие темы у художницы и хакера?»— спросит кто-нибудь. Мне и самой любопытно стало, я так Баженову однажды и выдала: «Что тебе от меня надо?» Демьян ответил, что у нас схожие когнитивные возможности мозга, а это намного важнее интересов. «Мы думаем на одной скорости. Память, речь, интеллект… Мы созданы для общения друг с другом».

Так что… по всей видимости, мой мозг работает с той же скоростью, что и у создателя «Нео секьюрити технолоджи», а эта компания защищает «СоларЭнерджи», то есть почти космос.

Делаем вывод: я — это космос.

Так-то.

«Во-первых, все мои подружки — красотки. Во-вторых, свою подружку я тебе на растерзание ни за что не отдам», — отправляю Демьяну.

Сна и правда нет. Поднимаюсь с дивана, чищу в ванной зубы и шлепаю в кухню за порцией кофе: это утро выходит тяжелым, как и все предыдущие. Перед дедлайном я посмотрела свежим взглядом на иллюстрации и поняла, что мне они не нравятся. Надо было сделать иначе.

Сутки мучилась, стараясь себя убедить, что они хороши. Марк написал, что они хороши. Демьян, подруги и босс подтвердили, что они хороши. Я согласилась с умными людьми, которые меня окружают, и даже поспала ночью, но на следующий день села переделывать.

Хороши, но не идеальны. Я могу лучше.

Прошлую неделю помню с трудом, она состояла из кофеина во всех его проявлениях, энергетиков и работы.

У Демьяна эти дни выдались еще жарче. Он не рассказывал подробно, разумеется, там тайна и все такое, но его дернули ночью и на частном самолете перевезли под Липецк, где стоят серваки одного из клиентов. Хакерская атака была ужасающего масштаба. Отбились, но победу не праздновали. Демьян поделился, что не помнит, какого цвета кресла в самолете были. Его самого это поразило, потому что обычно он запоминает такие детали. В новостях об инциденте не было ни полслова.

«Ну хоть какую-нибудь, которую не жалко, — пишет он. И добавляет: — Я ненадолго».

Смеюсь. Вот сученыш.

«Сходи в проститутошную, Баженов. У вас в Питере они, наверное, на каждом углу».

«Проститутошную? Это как булочная, только…»

«Только там проститутки».

«Класс. Спасибо за поддержку, бро. И за то, какого ты высокого обо мне мнения».

«Всегда рада быть полезной. Особенно в шесть утра».

Я улыбаюсь до ушей. Открываю холодильник и смотрю на одинокий апельсин. Радость сменяется тоской: маловато для завтрака, надо выбраться из дома и где-то поесть. Или лучше заказать доставку продуктов? В шесть утра-то? Боже.

Бросаю взгляд в окно — дождь хлещет. Сентябрь москвичей в этом году солнцем не балует. И все же хочется прогуляться, подышать, проветриться.

Зависаю на целую минуту, вспоминая круглосуточные точки питания. Сама телефон в руке сжимаю: жду ответ от редактора по поводу новых иллюстраций.

Сложно описать словами, как сильно я переживаю. Душу из себя вырвала, вложила и отдала на обозрение. Затаилась. Мучаюсь. Последние годы я шла именно к этой работе и теперь задыхаюсь ночами, если думаю о том, что продажи провалятся. Вот и сегодня проспала три часа и лежала с пяти, в потолок пялилась, думала.

Звонок в дверь сбивает с толку. В себя я прихожу только через вдох, до этого стою и трель слушаю, не понимая, что это за звук и откуда взялся.

Кто мог прийти в такую рань?

У Марка будильник через полчаса, да и работает он в другом конце города.

Может, я вчера заказала завтрак и забыла? Было бы хорошо!

На мне шелковая пижама и халат — в таком виде я перед чужими не хожу, у нас с мужем такое не принято. Но если это курьер… не страшно, они привыкшие. Запахиваюсь и завязываю пояс потуже. Пока иду открывать, потираю ноющую шею. Замок, задвижка… На лестничной площадке стоит Марк. Волосы влажные после дождя, на пиджаке и обуви пятна, будто бежал, торопился.

— О, привет! — восклицаю я радостно. — Проходи. Какой приятный сюрприз! У тебя случайно нет с собой еды? Какой-нибудь ма-а-аленькой шоколадки?

Тянусь, чтобы поцеловать, но Марк отворачивается, это ранит. Чмокаю в щеку, куда достаю, и возвращаюсь в квартиру, стараясь не зацикливаться. С первых секунд очевидно, что он приехал ругаться, но мне сейчас не до этого.