Волк 2: Лихие 90-е (СИ) - Киров Никита - Страница 46

— Тут да, — Лёня посмотрел на стол и вздохнул. — А мне ещё дела сдавать и сдавать. Там же мэр всё пытается племянника догнать, куда делся. Руоповцы ещё носятся, как ужаленные. И кто-то из наших ещё, говорят, крышевал барыгу, который у школы китайским герычем торговал.

— Вот сука, — с чувством сказал Женя.

— Да, бывает. Но всё равно, я в этом месте отработал уже…

Заиграла мелодия сотового телефона. Кто это мне тут решил названивать? Номер определился, но в записной книжке записан не был.

— Здорово, Волк! — раздался знакомый голос. Из-за плохой связи слышно его так себе. — Узнал?

— Нет, слышно плохо.

— Богатым буду, ха! Это Ваня Студент.

— Здорово. Где номер мой взял?

— Да у брата твоего, заехал к вам, а тебя нет. Базар к тебе есть, Волк. Вернее, не к тебе, а к кенту твоему.

— Какой базар? — я посмотрел на Женю.

— Да насчёт одного его знакомого. Просто побазарить надо. Всё спокойно, без всяких наездов, отвечаю. Человека одного ищем.

Я прикрыл трубку и передал Жене, о чём говорим.

— Ну пусть едет, — он пожал плечами. — А кого он ищет?

— А кого ты ищешь, Ваня? — спросил я в трубку.

— Да майора одного, кент твой знать его должен.

— Ну приезжай, Студент, — сказал я. — Я тоже тут буду.

— Вот и хорошо, жди.

Пивзавод, парой часов раньше

— Ты, Ванюха, сиди тихо, — напутствовал Душман. — Слушай, чего умные люди базарят. А потом братва с тобой говорить будет, посмотрим, чего ты в деле стоишь. Вот тебе ремень, не потеряй.

Студент, проникнувшись торжественностью момента, кивнул. Только зачем ему этот тонкий кожаный ремень, он ещё не понимал. Студент ждал в прихожей кабинета Крюкова, в который сейчас набились журналисты областного телевидения и местные газетчики.

Сам Крюков стоял на фоне флага, гордо выпрямившись, и выступал на камеры.

— Разумеется, я рад, что органы внутренних дел сработали правильным образом и закрыли это нелепое дело. Само собой, мы все понимаем, что это заказ от сил, которые держатся за власть всеми возможными способами, даже незаконными. У них самих, как говорится, рыльце в пуху.

Студент помалкивал, ждал, когда все выйдут. Крюков продолжал вещать на камеры:

— Они бессильно хватают всех, кто может их оттуда подвинуть. Пытались найти хоть что-то против меня, но не нашли. Но мы прекрасно знаем, что они просто пытаются отмазаться от своих проблем. Как, например, наш уважаемый мэр, который до сих пор не может ответить, как та несчастная погибшая девушка оказалась у него на даче.

— Хана этому Муратову, — тихонько сказал Душман, чтобы никто кроме Студента не слышал. — Мало того, что дохлый племяш был маньяком, так ещё и трупак там с весны лежит. Но за мэра Гоша мазу тянет, и губернатор его слушает. Так что ещё попьёт нам крови.

Ваня Студент кивал, пытаясь понять, с чего это вдруг Душман в последние дни так много объясняет ему о положении дел в городе. Но молчал, как и просили.

— Я вот когда служил в ГДР, — Душман закурил. — Там у нас был случай…

В кабинете защёлкали фотокамеры, а после вся толпа журналистов выбралась на улицу и расселась по машинам. Через несколько минут Крюков вышел сам.

— Как рана, Ваня? — приятельским тоном спросил Крюков. — Ты тогда же пером получил.

— Нормально, Игорь Иваныч, — отозвался Студент и похлопал по животу. — Затягивается.

— Тогда поехали во второй корпус, — велел Крюков. — Там мы стрелу забили.

Можно было дойти пешком, но Крюков доехал на своей бэхе, причём за руль сел Душман. У второго корпуса уже стояло несколько дорогих тачек, а чуть в стороне — чёрный шестисотый мерс, у которого стояло несколько подозрительных типов.

Во втором корпусе был переговорный зал, но для таких встреч, куда журналистов не зовут. Здесь всегда было прохладно, потому что пол и стены были сделаны из керамической плитки, как в душе… или в морге. Зато стоял длинный дорогущий стол, подарок от мебельной фабрики, и удобные стулья.

За столом сидели первые люди пивзаводской ОПГ, уверенные и грозные мужчины в дорогих деловых костюмах. Взгляд у них такой, что даже Студенту стало немного не по себе.

Первым сидел Яха Шаман, крепкий сорокалетний бурят, отвечающий за СТО. Дальше Сазон, друг Крюкова, с которым он ходил на кикбоксинг ещё в давние времена. Что-то напевал Ворон, пожилой мужик с сединой в чёрной бороде и с большим носом. Про него на пивзаводе знали ещё меньше, чем про Душмана. Были здесь ещё Прапор, Монгол, Старый, Дима Урал, Цыган и другие.

Большинство из них те, с кем Крюков начинал своё дело. Если гуляешь ночью по Новозаводску и кто-то докапывается, можно было смело назвать любое из этих имён, тогда отвязался бы кто угодно. Хотя и отморозков хватает, как и врагов.

Они все сидели и терпеливо ждали начала собрания.

— Здорово, братва, — сказал Крюков. — Давайте, выслушаем этого авторитета.

Остальные неприятно засмеялись, хищно переглядываясь друг с другом. Душман показал на стул в сторонке, куда Студент и сел, так и держа ремень в руках.

— Валить его будем? — мрачно спросил Шаман.

— А это смотря что он скажет, — Крюков уселся во главе стола. — Этот наш миротворец.

Они засмеялись. В зал вошёл Захар, в одиночку, без свиты. Все повернулись к нему. Взгляды недобрые, будто ждали разрешения покончить с приезжим авторитетом.

Но Студент знал со слов Душмана, что вора в законе мочить сегодня не будут, разве что он упрётся рогом. Слишком высокая у воров власть на зоне, и слишком многие пацаны с пивзавода мотали сроки.

Поэтому будут обсуждать с ним дела, но этот Захар не прав. Если будет наглеть… наверное, поэтому и позвали Студента, чтобы показал себя. А вот то, что будут мочить Гошу — это даже не обсуждалось. Мочить будут по всем фронтам. Братва ждала этого в предвкушении.

— Ну так что, Захар? — громко спросил Крюков. — Опять будешь про мир между нами тереть? А мы только вчера пацанов похоронили. Или мы должны сидеть и ждать, пока Гоша нас поодиночке валит? Что скажешь?

Остальные недовольно забурчали. Захар стоял спокойно, ничем не показывая, что у него на уме.

— Гоша косяк упорол, — хриплым и твёрдым голосом сказал Захар. — Говорит, не при делах, но я пробил тему, это его люди на Душмана напали первыми. Так что это или Гоша пургу гонит или братва его больше не слушает, делают, что хотят. В любом случае, косяк на его стороне, за него он и отвечать будет, когда сход с него спросит.

В решения воровской сходки здесь не верил никто. С тех пор, как забайкальские воры не смогли ответить за убийство смотрящего, авторитета на воле у них в этих местах поубавился. Всё это тоже объяснял Душман. Даже Захар вряд ли верил, что сходка чем-то поможет, но он обязан про неё говорить.

И с Гошей разбираться он будет тоже, потому что лидер мясокомбината пошатнул ему авторитет тем нападением со стрельбой у магазинчика. Договорились о мире под гарантии, но все эти гарантии полетели в одно место. Это будет проводиться без лишнего внимания, но вряд ли выйдет просто, Гоша умный и очень хитрый.

— И переезд ещё, — Прапор, мордатый мужик, который гонял во рту сигарету, обвёл взглядом остальных. — Постреляли наших на переезде.

— Я вам вот что скажу, братва. Гоша косяк упорол, — Захар уставился на Прапора. — Но конкретно этот беспредел на переезде — это другой человек, который хотел вас в блудняк втравить, чтобы снова мочилово пошло по городу.

— За базар отвечаешь? — спросил Крюков. Остальные кивнули. Никто не стал кричать «чего ты гонишь» или «толкаешь фуфло», сейчас идёт совсем другой разговор.

— Отвечаю. Майор это один, Богатов фамилия. Он твоих пацанов пострелял. И дальше бы валил, пока вы бы опять не начали воевать с Гошей. Но тут и без него всё сложилось. Сейчас этот Богатов будет сидеть, ручки потирать и злорадствовать.

— Разберёмся, — сказал Крюков. — Не просто так ты такое говоришь. Спросим с него. Если он, то и вопрос понятен, что с ним делать. Но с Гоши это вину не снимает, даже если он сам этого майора грохнет.