Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 5

В парке облюбовали одинокую лавочку возле фонтана и расположились в тени старого тополя.

– Эх, жалко, кружка одна, — поджал я губы. — Не чокнемся.

– Кто сказал? — хитро прищурился Быков, наполняя увеситую советскую стекляшку до краев.

Протянул ее мне, а сам взял бидон:

– Ну, за встречу, чтобы старых друзей не забывал.

Стукнулся со мной бидоном и отхлебнул прямо из него. Я, скрепя сердце и стараясь не думать о том, кто до меня пил из тары, зажмурился и тоже отхлебнул. Ничего так. Соскучился я по местному пиву. Второй глоток пошел лучше, а после пятого мне было уже фиолетово на брезгливость.

Не заметили, как опустошили добрую половину бидона, зажевали рыбкой.

– Эх… Хорошо жить, — Антоха откинулся на лавку, разметав по ее спинке руки-бревна.

На соседней лавке расположились четверо парней. С виду гопники, но одеты прилично. Даже модно, для этих-то времен. Кеды, джинсы и футболки с символикой Олимпиады-80 и волка из «Ну погоди».

Они явно собирались распивать напиток покрепче пива, выудив из сумки бутылку с узнаваемой этикеткой «Столичная» и сосиски.

Мимо проходила стайка пионеров со скрипкой в футляре.

– Э-э! Пацаны! — зычно крикнул один из рослых гопников с мордой Дольфа Лундгрена. — Сюда идите. Кому сказал? Быром!

Пионеры, опустив глаза, послушно поплелись к соседней лавочке.

– Курить есть?

Те в ответ испуганно замотали головой.

– А если найду? — «Лундгрен» картинно сплюнул под ноги школьникам. — Мелочь есть?

Пионеры молча хлопали глазами. Я встал и направился к лавочке. Верзила, услышав шаги, обернулся на меня.

Ого! Знакомая рожа. Я узнал в «Дольфе» своего давнего недруга.

От автора:

Друзья! Я стартовал с новинкой в жанре АИ. Попаданец в лихие девяностые. Стареющий боксер решил исправить судьбу. Вот только тело ему досталось хлипкое, на дворе 93-й год, а в спину дышат братки. Вот ссылка на книгу: https://author.today/work/289565

Морда, не обремененная интеллектом, телосложение орангутанга — курсант Новоульяновской средней школы милиции товарищ Сипкин, он же Вова, собственной персоной.

Хотя какой он курсант? Годов ему уже под тридцать, средку он со скрипом закончил, а потом, я слышал, его выперли из милиции с треском за какой-то проступок, порочащий честь мундира. Подробностей не знал, но бывший боксер, которого я когда-то здесь, в Новоульяновске уложил на областных соревнованиях на кубок Попенченко в первый год своего пребывания в этой эпохе, дисциплиной никогда не отличался. Когда в средке пересекались, всегда в контрах был, злился на меня Сипкин. Зуб даю, до сих пор обиду помнит. Даже если не знает толком, за что.

Боксер меня тоже явно узнал. Его кривые брови встали елочкой на покатом лбу, а свиные глазки вперились в меня, не мигая.

— Здоров, — хмыкнул я. — Пионеров отпустили! Вовчик.

— А ты что такой борзый, Петров? — скривился Сипкин, сменив удивление на желчь.

— Ты не понял? Милиция. И водку спрячь, — повернулся к школьникам. — Все, пацаны, гуляйте. Дуйте домой.

Я слышал, как за моей спиной встал Быков, сопел, как паровоз, и, судя по хрусту костяшек, разминал кулаки.

Стайка пионеров упорхнула чижиками.

— А что нам менты, я и сам мент, — хмыкнул Сипкин.

Его трое дружков одобрительно закивали.

— Не п*зди, Вова. Ксиву покажь, — я было засомневался, может, восстановился Сипкин.

Была такая практика в МВД — уволенных по отрицаловке обратно на работу брать, но это позже будет, когда зарплату платить не станут и кадровый голод не оставит выхода.

— Дома забыл, — пробасил Вова. — А ты свою покажи, Петров. Что-то я тебя здесь в милиции не видел. Выперли, наверное, из органов.

Судя по всему, Сипкин газет не читает, не знает ничего о спецгруппе Горохова, что и не удивительно. Газеты он только для заворачивания воблы воблу да в сортире использует.

Привычным движением я полез в карман, но рука остановилась на полпути. Не взял я докУмент, не беру его на пьянки, потерять легко. Летняя одежка — тришки да футболка. Совсем не приспособлены такие элементы гардероба для надежного ношения удостоверения. Карманов почти нет, да и те несерьёзные.

— Гы… Я же говорил, что выперли, — в глазах Сипкина блеснуло торжество, он расправил широкие плечи.

Но отступать было поздно. Назвался ментом, полезай в воронок.

— Бухло убрали, — процедил я. — Живо!

Четверо против двоих. Из противников лишь Вова мог похвастаться статью бойца, трое его собутыльников не больше среднего шимпанзе, и возрастом помоложе будут. В рот заглядывают вожаку, «на север, так на север».

— А то что? — сощурился Сипкин.

— В трезвяк сдам.

— Ну, попробуй, — Вова демонстративно закинул ногу на ногу, всем видом показывая, что он «царь горы», то есть, лавки.

Его прихвостни хихикали и плевали семки под ноги. Один из них, в кепке, слишком поверил в свои силы, и скорлупка необдуманно упала Антохе на туфлю.

Хрясь! — Быков не выдержал и заехал плюющему прямо в глаз. Тот перекувыркнулся через скамейку назад, словно мячик. Добрый удар, только драться в общественном месте мне нельзя. Или… Я спешно огляделся, вокруг никого. Эх, была не была…

Бум! Отбил кулак, который летел мне в голову. Один из «шимпанзе» кинулся в атаку, мстить за бессловесно перекинутого через лавку собрата.

Сипкин тоже вскочил, но Тоха махнул перед его мордой кулачищем, и боксер понял, что нахрапом нас не взять. Чуть отступил и встал в стойку.

— Сипыч! — верещал его кент. — Меси их, чо встал⁈

Но Сипыч не дурак, помнит, как я его уложил, на рожон не полезет. Да и технику Быкова он сразу опытным взглядом срисовал. Понял, что тот не бальными танцами занимался. И есть у него то, что танцевать мешает. Твердость характера, то есть.

Его подручные не знали о боксерском прошлом Тохи и тараканьей стаей набросились на нас. Даже тот, что в кепке, выполз из-за скамейки и, сверкая свежим фингалом, ринулся в бой.

Бам! Бам! Сыпались по нам удары. Бух! — кулак Тохи откинул одного из нападавших. Тот картинно раскинул руками и с криком «мама!» отлетел в кусты.

Я тоже уложил одного, прямым дальним зарядил в нос. Тот сел на задницу и озадаченно хлопал глазами. Вытирал кровь и никак не мог понять, как я его сумел достать на расстоянии.

Бам! — и по моей скуле смазал кулак.

Сипкин включился в игру, понял, что бандерлоги одни не вывезут. Проиграют они, проиграет и он.

Н-на ответотчку! Выстрелил в него двоечкой, но реакция Сипыча его спасла. Помнит, гад, премудрости бокса. Не все пропил.

— Бей их, Сипыч! — отчаянно верещал последний оставшийся «в живых» гопник.

Он вцепился в ноги Быкову и пытался повалить его, как дерево.

Тоха раскинул ногами, пытаясь сбросить «Моську», но та держалась намертво.

— Мать твою! — Быков все-таки оступился и грохнулся на спину.

Сипкин снова напал на меня, а на подмогу «Моське» пришли очухавшиеся собратья. Кинулись пинать лежачего Быкова.

Не по-пацански совсем. Я было бросился ему на помощь, но пришлось сцепиться с Сипкиным. Он вырос у меня на пути, не давая пробиться к другу.

Ш-ш, ш-ш, — свистели его кулаки возле моей морды.

Уход наклон, удар, обманка, бум! Есть! Припечатал Сипкина в нос. Тот отшатнулся, намеренно беря паузу.

Сейчас главное — его добить, не дать прийти в себя. Но дилемма — там Антоха с тремя бьется, помощь срочно требуется. Щас, друг, я быстро!

Я кинулся на Сипкина, выставив кулаки. Но бить ими не стал. Мне ведь по-быстрому надо. Хрясь! Зарядил ногой ему пониже живота. Попал куда надо, может, плодиться не будет.

Вова скрючился, шипя сквозь скрежет зубов матерные проклятья. Контрольный в голову, и вот он распластался на земле, раскинув конечности, как морская звезда.

Я бросился к Быкову. А там картина маслом!

Тоха уже стоял на ногах и без моей помощи расшвырял обидчиков, как слепых кутят. Одного закинул в шиповник. Тот верещал, пытаясь выползти из колючек. Второй валялся в траве тушкой подстреленного кабанчика. Третьего Быков тряс за грудки, оторвав от земли, ноги его болтались в воздухе безвольными верёвочками, а здоровяк что-то ему доказывал насчет уважения к «старшим» и недопустимости антиобщественного поведения в форме распития спиртных напитков в общественном месте.