Курсант: Назад в СССР 10 (СИ) - Дамиров Рафаэль - Страница 7

Я решил начать издалека:

— Да нормально все, квартиру в Москве дали. Вот, с другом встретился.

— С другом, это хорошо… Ну, что сидишь, плесни дяде Пете чуток.

— Так ты же на дежурстве?

— Если на дежурстве, то не человек, что ли… Маленько можно, чтобы ночь спокойная была и не дергали каждые пять минут. Ну, с приездом, что ли…

В дверь гостиничного номера постучали. Я глянул на часы. Блин, девять утра…

— Кого там принесло в воскресенье? — потягиваясь, пробормотала Света, сложив на меня с бронзовым загаром ногу и приобняв. — Откроешь?

— Я не могу.

— Почему?

— Ты на мне лежишь…

Света цокнула языком и поцеловала меня.

— Иди, — смачно хлопнула меня по заднице.

Я встал.

— Штаны-то надень, — нахмурилась она, приподнявшись на локте.

— Зачем? И так красивый.

— Шутник, — Света швырнула в меня штанами.

Стук повторился.

— Только не с работы, только не с работы, — причитала Света, как заклинание.

— С работы бы позвонили, — успокоил я. — Телефон в номере для чего стоит?

— А может, Горохов пришел, ему проще дойти из соседнего номера, чем позвонить, — предположила Света, высунув из-под одеяла лишь глаза.

— Сейчас посмотрим, — я открыл дверь, и брови мои поползли вверх.

— Гостей принимаете? — лыбился вихрастый парень в зеленом спортивном костюме и модных кроссовках.

— Олег? Ты чего здесь? Ты же в Москве должен быть. Не поступил, что ли? — опешил я.

— Да поступил я, поступил. Вот, приехал домой на побывку перед учебой.

— Ну, поздравляю. Так тебе уже скоро на учебу, не жирно ли разъезжать туда-сюда?

— Нет, учеба у нас в октябре только начнется, а в сентябре нас в совхоз направляют на картошку. Не хочу. Справку в поликлинике возьму, освобождение.

— Не дело смолоду от работы отлынивать, — сказал я, пропуская Олега внутрь, после того как убедился, что Света юркнула в ванную одеваться.

— Так я ж не для той работы создан. Руки будущего хирурга не должны в земле ковыряться.

— Хирург, бл*ха… Ты отучись сначала, а потом рассуждай.

Возмущался я вроде бы и от души, но после вчерашнего выходило как-то вяло.

— Вот и мама так говорит, а я, может, хочу головой поработать. А не руками.

— Где? Без образования тебя только грузчиком возьмут. Могу договориться. У Маши в вино-водочном всю жизнь проблемы с грузчиками.

— Я тут подумал, это… В общем, с тобой хочу поработать, преступления раскрывать. Это не в журнале читать, вживую хочу. Слышал я, что за городом труп без головы нашли…

Сказал, как обухом по голове.

— Со мной? Не положено. Забудь. Ты гражданский человек.

— Ну ты же как-то работал?

И как ему всё объяснишь? Я попробовал пересказать хотя бы то, что мог.

— Я-то для начала подручных местных валютчиков задержал, медалькой разжился, а потом меня взяли, и то — на должность слесаря. Смысл тебе оформляться, если через месяц на учебу, Олег?

Я старался говорить тверже и убедительнее, но паренек не сводил с меня упрямого просительного взгляда.

— Так я внештатником могу. Справь мне корочки. Вам же нужен свой понятой при себе?

Ну, что ты с ним будешь делать?

Я замотал головой и сказал:

— Так, Олежка — ума тележка. На происшествиях понятой, конечно, нам свой не помешает. Где-то протокол осмотра переписать, где-то вещдоки переупаковать, свой понятой — это хорошо, но только кто тебе сказал, что будут еще происшествия и мы будем на них выезжать? Голову найдем и все… Ну, и преступника, конечно, заодно.

Разговор мне этот что-то вовсе не нравился, так что я стремился представить всё максимально просто.

— Уверен, что будут еще убийства, — понизив голос, Олег пригладил непослушные вихры и исподлобья оглядел номер.

Вот так заявленьице!

— Тебе-то откуда знать? Шерлок комнатный! — отреагировал я.

— Понимаешь, Андрей, чуйка у меня. Сам не знаю откуда. Будто в прошлой жизни я был как ты. Милиционером.

Я хрипло рассмеялся. Получилось вымученно.

— Это в какой еще прошлой? — я ошарашенно посмотрел на парня, борясь с мурашками на спине, а про себя подумал, что не в прошлой ты был опером, а в будущем, которое, мать его, еще не наступило.

Что за черт? Такое ощущение, что парень чувствует, как поменяли его судьбу. Что отправили учиться на врача, а не на мента? Как вообще такое может быть? Я ведь изменил его прошлое. Он вырос нормальным человеком, в хорошей семье. И впереди его ждет спокойная размеренная жизнь, его не будет надламывать система, не будут мучить воспоминания из трудного детства. Его не пнут раньше времени на пенсию, он не станет маньяком, перенося обиды со Зверевой на своих задушенных жертв, повязывая им красный поясок, с которым ассоциировалась у него деспот-мать.

Я все исправил… Или нет? Судьбу вообще можно изменить?

Я сжал руку в кулак. Определенно можно. Ведь я обезвредил многих маньяков, они не убили людей, которые должны были стать их жертвами. Даже пресловутый Чикатило погиб несколько лет назад в автокатастрофе, так и не начав убивать.

Нет, конечно, это не моя работа. Я наводил справки о нем, все ждал, когда нашу группу направят в Ростов, но нет. Чикатило не дожил до начала своей кровавой «карьеры». В этой реальности он давно кормит червей. Эффект бабочки, мать его. Я меняю реальность, и она отзывается изменениями в таких гранях и аспектах, к которым, казалось бы, я даже не прикасался. Которые вообще происходят на другом конце страны.

Благодаря моему вмешательству в работе МВД чуть раньше были внедрены на широкий поток методы субъективного портрета и метод исследования запаховых следов человека. Раньше начала свою деятельность ведомственная газета «Щит и меч». Наработки нашей спецгруппы по поимке маньяков вошли в обзоры и методические пособия по передовому опыту.

В СССР моего прошлого маньяков, чего греха таить, ловить не особо умели. Не признавали власти серийность. За преступления того же витебского душителя Михасевича осудили, помнится, аж 14 человек. Но в этой реальности Михасевича взяли еще в семьдесят восьмом, на семь лет раньше — благодаря одной анонимке, направленной на имя начальника УВД Витебского облисполкома. Да, тут я не молчал. В анонимке подробно изложил всю информацию, которую помнил по душителю. Его взяли, провели обыски и нашли улики.

Или этого мало? Ведь дальше-то тоже пошло-поехало. Похождения нашей группы власти не смогли скрывать. Да и наличие такого подразделения, как наш отдел, в СССР поднимало престиж правоохранительной системы в целом. Мы всегда справлялись с поставленной задачей, принцип неотвратимости наказания за уголовное деяние воочию могли лицезреть миллионы граждан. И сильным мира сего пришлось признать, что в СССР маньяки все же существуют. Кроме того, во всесоюзном НИИ МВД создали специальный научно-исследовательский отдел, который стал заниматься изучением, анализом, разработкой и внедрением методов по поимке серийных убийц. Основной практический материал для работы отдела поставляла, конечно же, наша группа.

В результате многих маньяков обезвредили коллеги из областей и республик на местном уровне — буквально после пары-тройки эпизодов, сохранив десятки жизней. Удалось избежать ошибок прошлого, когда ни в прокуратуре, ни в МВД не было преемственности по делам данной категории. Да и маньяков не было… На бумаге, то есть, не было. Не признавали их и сразу старались избавиться от серийников. Казнили буквально сразу после поимки, как это было с Ионесяном по прозвищу Мосгаз.

Почему изначально так сложилось? Да потому что в процветающей стране не должно быть преступлений. Ведь идеология гласила, что криминал порождают плохие социальные условия, которых в советском обществе просто нет и быть не может. Так пишут на плакатах, а плакаты не врут.

Между тем, начиная с 1960-х годов, преступность в Союзе из года в год только росла. Но такую неудобную статистику в массы никто не афишировал.