Клинок Гармонии (СИ) - Кишин Илья - Страница 98

— О чем ты? — замешалась Лаффи.

— Снова здравствуй, Лаффи, — вклинилась Ринна, усевшись рядом с Илией. — Меня зовут Ринна, если ты правильно помнишь, то ты разбила мне голову об стол.

— И что? — невозмутимо вопросила Лаффи.

— Ну, знаешь, я на тебя не в обиде, но не хотелось бы, чтобы друзья ранили друг друга.

— Ты мне не подруга, — отрезала Лаффи.

— Зачем же ты так грубо? — возмутилась Ринна, пытаясь говорить помягче. — Я желаю тебе добра, как и все остальные в этом доме.

— Отвали, я тебе не доверяю, — продолжала отстранятся Лаффи. — Только Ашидо разрешено называть меня своим другом.

— Говори, как хочешь, но тебе еще уйму времени придется находится в одной комнате со мной. Я планирую подружиться, потому придется смириться и принять меня.

— Ни за что! — завелась она. — Я сказала, что только Ашидо можно находится рядом со мной!

— Хей, Лаффи, успокойся, — вмешался я. — Это не я тебя спас, а Хорнет и Амелия. Лечил тебя тоже не я, а Амелия, Ринна и Илия. Способствовал в операции по спасению тоже не только я, но еще Мисато и Войд, а когда ты вернулась, вкусную еду тебе готовила Итачи, чтобы ты набрала массу и поправилась. Прими их доброту, не упрямься, или я очень расстроюсь.

— Ты правда расстроишься? — похоже, я нашел нить между ней и остальными.

— Да, потому что все они — мои друзья, как и ты. Здесь нет чужих, все друг другу помогают и стараются друг друга не обижать. Ну, извинись, пожалуйста, перед Ринной.

Лаффи немного замялась, но по ее лицу было видно, что она раскаивается и пытается подобрать слова, чтобы извиниться.

— Ринна, прости меня, — наконец заговорила она, — я не хотела навредить тебе, просто очень испугалась, оно само получилось.

— Извинения приняты, — улыбнулась Ринна. — Ну, будем подругами?

— Не уверена, что мы можем… но я постараюсь, — согласилась Лаффи.

— Вот и хорошо, чувствуй себя, как дома, мы все тебе рады.

— Отлично, а теперь нам с Ашидо нужно отлучиться, — вмешался Илия.

— Погоди, дай нам минутку, — заспорил я.

— Время пошло.

— Лаффи, пообещай мне, что ты со всеми подружишься, — требовательно посмотрел я на нее.

— Аши, ты просишь о большем, чем я могу тебе дать.

— Это не так сложно, вы ведь с Илией уже подружились? — улыбнулся я.

— Наверное, — сомневалась она. — мистер Кишин понимает меня и у него приятный голос, но я все еще почему-то трясусь от страха в его присутствии.

— Спасибо, — иронично пробормотал Илия.

— Вот, видишь, — говорил я, гладя ее по голове, — заводить новых друзей не так сложно. Я поддержу тебя в любом начинании, а пока отдыхай и набирайся сил, хорошо?

— Уже уходишь? — расстроилась Лаффи.

— Дела ждут, я обязательно зайду к тебе позже.

— Я буду ждать, Аши, — с грустным лицом промямлила она.

— Тогда точно приду, веди себя хорошо, — сказал я, поднявшись с кушетки и двигаясь с Илией к выходу.

По глазам Лаффи можно было сказать, что она совсем не хочет меня отпускать. Я тоже совсем не хотел уходить, но если Илия сейчас не расскажет мне о прошлом моей дорогой подруги детства, то потом шанса не будет, потому приходится идти на жертвы.

Мы вышли из медпункта и двинулись в гостиную, зайдя по дороге на кухню, чтобы прихватить с собой закуски и напитки. Уже в гостиной Илия сбросил с себя груз рогатого шлема и плаща, оголив скрытые места своего костюма, и, честно говоря, я не ожидал увидеть у него на поясе целый арсенал из каких-то сумок. Мы оба развалились на диванах напротив друг друга, послышался характерный звук открывающейся банки «Melon’y Cherry». Через пару минут на столе уже расположились все возможные закуски: сырокопченая колбаса, разные сухарики, сырные палочки, а еще какая-то причудливая бутылка.

— Что это? — спросил я, схватившись за нее.

— Виски, — однозначно ответил Илия.

— Ты планируешь напиться здесь со мной?

— Дело не в «напиться», просто мне тяжело будет повествовать о Лаффи на трезвую голову, — пояснил он.

— Давай я запру дверь, будет не очень хорошо, если кто-нибудь увидит нас пьяными.

— Валяй, я пока налью.

Поднявшись с дивана, я подошел к двери и дернул защелку, после чего вернулся обратно в компанию своего единственного соулмейта.

— Держи, — Илия протянул мне шот виски, — опустоши залпом, а потом запивай «Melon’y Cherry» и закусывай — хорошо пойдет.

— Погоди, а разве разумно мешать энергетики с алкоголем? — опомнился я, уже держа в руках шот.

— Будь ты обычным человеком, сердце бы отказало после большой дозы, но у тебя в груди такой мотор, что им ковчег запитать можно — не переживай.

— В таком случае, за нас! — поднял я тост.

— За нас! — поддержал Илия, после чего мы сразу же опустошили емкости.

Я еще не пробовал виски, потому удивился тому, что мне сразу ударило в мозг, но напиток от этого противнее не стал, напротив, этот эффект вносит свою перчинку. Какое-то время мы просто пили и закусывали, пока я не почувствовал, что голова уже ходуном ходит, как и у Илии, по всей видимости.

— Ну, думаю, пока хватит, — остановился Илия. — Теперь поговорим о Лаффи.

— Хорошо, тогда можно начать с вопросов? — поинтересовался я.

— Тебе можно все, пока я пьяный, — подтвердил Илия.

— Тогда, расскажи мне, куда пропала Лаффи, когда ей было восемь лет.

— Решил начинать с больного? — пробормотал Илия. — Так тому и быть, слушай. Я был в головах у вас обоих, потому могу сказать, что ты в тот день смотрел на порог ее дома спустя несколько часов после того, как Лаффи похитили.

— Похитили? — уточнил я.

— Именно, это сделали люди Сильвестра Ремизова, они же убили ее родителей и оставили трупы на пороге. В тот день Лаффи увезли к нему домой, где заперли еще совсем маленькую девочку в подвале с другими. Они утешали ее, хотя прекрасно знали, что с ней будет.

— Он ее изнасиловал, да?

— Не просто изнасиловал, твою мать, — завелся Илия. — Этот ублюдок трахал ее на протяжении девяти лет! Девяти, дери тебя в рот, лет!

— Девяти? — ошеломленно прокричал я.

— Ашидо, видел бы ты, что с ней делали — ты бы сбросился с крыши, уверяю. Сильвестр Ремизов много лет похищал обычных Гармонийских девушек, он отбирал беловолосых из толпы других, потому что они его больше всего возбуждали. Ночью он продавал наркотики, а днем развлекал себя издевательствами над ними, которые порой переходили черту человеческого. Он улыбался, когда находился внутри своей жертвы, пока лезвие бритвы рассекало ее кожу. Остатки его разума ликовали, когда он бил девушек кулаками, после чего на теле оставались огромные синяки, по которым он снова бил, а впоследствии снова и снова. Я стираю себе в порошок зубы, когда встаю на место той молодой и жизнерадостной девушки, которую вместо того, чтобы любить, какой-то урод душил обеими руками до потери сознания, топил в ледяной воде, ломал кости ржавой трубой, а потом оставлял с этими ранами валяться на холодном и грязном бетоне.

— Только не говори мне…

— Лаффи пришлось хуже всего, — вопреки всем надеждам на лучшее, сказал Илия. — Он считал ее идеальной, достойной боли больше остальных, потому все эти девять лет он измывался над ней самыми бесчеловечными способами. У нее была идеальная фигура, красивые волосы и глаза, но на фоне того, что она была слабой и боялась его больше смерти, это все казалось чертами второго плана. Он любил, когда она кричала и умоляла прекратить, звала на помощь и вырывалась, а потом затихала, когда он бил ее по лицу или животу. Когда мразоте уже надоело развлекать себя шаблонным способом, он прибег к еще большему кровопролитию, позвав на помощь дружков.

— Ты ведь о руках и глазах, да? — дрожащим голосом спросил я.

— Подожди, все по порядку, — прервал меня Илия. — Сначала он начал ломать ей пальцы на руках, потом подвешивал ее над полом за шею — и все ради развлечения. Он всегда делал это, считая, что просто добавляет страсти в брачный секс со своими «неофициальными женами». Позже Сильвестр совсем тронулся бошкой и начал давить на глаза большими пальцами, пока они у нее окончательно не отмерли, начав гнить изнутри. Лаффи уже тогда полностью лишилась рассудка и не чувствовала боли, когда он с дружками выдергивал их с мясом без обезболивающего. Руки были тем, чего она лишилась в последнюю очередь, их отрубили так же в процессе грубого секса тупым ржавым тесаком. Если бы я только мог добраться до ублюдка быстрее вас…то устроил бы ему карнавал похуже адского пекла.