Путь огня (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 30

Остальные благородные асмасцы носили титул лорда и леди. Помнится, в начале Юля считала, что весь Асмас делился лишь на две категории: благородный птичник и шоколадные тапуны. Это из-за давней традиции, которой аборигены свято следовали сотни лет – служить во дворце.

Но в Асмасе было и третье сословие: купцы, военные, ремесленники, учителя. К ним обращались господин и госпожа.

Особняком стояло священство и монахи. Кстати, поклонялись здесь не только и не столько огню (храмы других стихий на островах тоже имелись), сколько Девятиликому – Создателю всего сущего.

Четвертым сословием считались переселенцы. Гражданство могли получить лишь их дети, и это несмотря на то, что селиться в Асмасе предпочитали огненные маги – политику его величества в отношении эмигрантов нельзя было назвать мягкой.

Замыкали сословный ряд аборигены – тапуны. Не такие уж и притесняемые, надо сказать, но львиная доля шуточек и анекдотов начиналась со слов: «Пошел как-то тапун в …».

Из-за своей магии – поклонялись аборигены природным силам и духам предков – тапуны занимались земледелием и рыболовством. Охотно шли слугами, а вот военная служба их не привлекала. Поэтому вооруженные силы Асмаса почти целиком состояли из сероволосых асмасцев. Не чурались службы и благородные. Более того считалось, что каждый лорд должен отдать не меньше пяти лет на защиту родной страны.

Женщины получали образование дома, мальчики учились дома до пятнадцати лет, переходя потом в учебные заведения. Академия Пламени, она же Королевская академия была для благородных, училища – для сословий попроще, куда брали даже тапунов. Большое отличие от Земли – это объединение высшего и младшего образования в одно. То есть началка, средняя, старшая школа и институт в одном флаконе. Всему виной – магия, которую осваивать было проще под присмотром наставников, чем дома. Как ни странно, у девочек дар просыпался медленнее и не столь ярко как у мальчиков, зато потом, в период юношеского созревания, был сама нестабильность.

После определения стихии некоторые асмасцы отправлялись учиться на материк, в специализированные академии. На Шайрате была сильно развита традиция студенческих обменов. Вот и Совенку скорее всего предстояло провести пару лет в академии какого-нибудь водного государства.

В этот раз спорить о восьми женах Юля не стала и потому зачет сдала быстро. Фильярг ее уже ждал.

– Готова? Тогда у тебя пара часов, потом едем на побережье.

Побережье? Пикник? Ура! Она, не сдержалась, подпрыгнула, хлопнув в ладоши. Как жаль, что Совенка нельзя взять с собой.

Юля нашла Аля на полянке. Он с товарищами наслаждался редкой возможностью побездельничать.

– Футбол или книга? – спросила Юля. Подмышкой были зажаты ракетки для бадминтона, вместе с книгой она держала дженгу.

Мальчишки встретили ее радостными улыбками, и скоро лужайка превратилась в филиал летнего лагеря. Кто-то осваивал бадминтон, где-то азартно играли в дженгу, человек пятнадцать гоняли в футбол, остальные собрались слушать продолжение приключений четверки в магическом мире Клайва Льюиса.

Подошедшего Фильярга соблазнили футболом, и на побережье они оказались, когда там вовсю пылали костры, вкусно пахло жареным мясом, слышалась музыка – играли на струнном инструменте.

Теплая погода выманила многих, и здесь собрался выпускной курс с частью преподавателей. Ректора видно не было, но Юля не расстроилась.

Улучив момент, она отошла к воде. Присела. Тихое море успокаивающе плескалось у ног. Пахло водорослями и сладкой свежестью. И мысли стали успокаиваться сами собой, а в памяти всплыл давний спор с Кайлесом.

– Зачем все это? – горячилась Юля. – Огонь опасен. Попробуй его подчинить. И всю жизнь как с пороховой бочкой внутри – контроль и еще раз контроль. Даже поистерить нормально нельзя. Сразу наружу лезет что-нибудь сжечь. Бесит!

– Зачем, говоришь? – улыбнулся Кайлес. – А вот за этим, – и он достал кристалл из кармана.

Покрутил. Внутри заалело, точно в камень налили кровь.

– Один из важных элементов нашей экономики. Аналог земных батареек. Без этого не будет горячей воды, отопления, не станет расплавляться металл, раздуваться стекло. Огне-кристаллы продаются в другие страны. А еще это удобный способ для сброса энергии. Каждый асмасец платит кристаллами налог государству, а остаток может продать. И знаешь, что я тебе скажу, принцесса, – ваши атомные станции гораздо опаснее.

Но сегодня Юлю интересовал не огонь. Она пришла к другой стихии.

– Стихия, Юлия Андреевна, – рассказывал наставник, – сама по себе не обладает разумом, но каждый раз, когда к ней обращаются, мы делимся с ней частичкой себя. Можно сказать, что стихия совокупность всех живущих и когда-либо живших в нашем мире магов.

И чем больше магов, тем больше человеческих черт получает стихия, – домыслила Юля, – тем больше хочет их получить. Что-то вроде магического симбиоза. Отсюда ритуалы – наивысшая степень единения. То есть был безликий, безмозглый огонь, а благодаря магам он превратился в некий коллективный разум. Занятно.

Юля не удивилась бы, узнав, что стихии соревнуются за адептов. Вспомнилось поведение воды, которая первая узнала о беременности. Неспроста ведь.

Но союзников не выбирают, когда речь о жизни детей. И давно пора смириться с тем, что для ее детей магия будет естественной частью жизни, как компьютеры и атомные станции для Юли.

Она протянула руку, коснулась поверхности моря и сказала просто:

– Мне нужна дочь. Тебе тоже. Поможешь?

– Какого огня? – донеслось вопросительно из-за спины.

– Что происходит? – встревожился народ.

Кто-то помянул жыргхвову задницу, кто-то выругался похлеще, но все перекрыл уверенный голос кого-то из преподавателей:

– Щит, господа!

Юле и самой было интересно – какого. Она лишь озвучила намерение, и зачем было столь эмоционально реагировать? Вздыматься волной с трехэтажный дом? Угрожающе нависать над головой? Столь явное давление на собеседника негуманно, между прочим, а если собеседника хватит инфаркт?

И ведь ничего особенного не спросила. Просто предложила поучаствовать в судьбе дочери, не посоветовавшись ни с кем. Понадеялась, по-русски, на авось. Похоже, не пронесло.

– Милая, пару шагов назад, пожалуйста. Отсюда я не смогу прикрыть тебя щитом. Слишком велико искажение полей.

Юля и сама чувствовала напряжение в воздухе. Волосы встали дыбом, одежда начала потрескивать, а на поверхности серо-зелено-черной громадины замелькали белые искры, точно к ней в гости пожаловал гигантский водный генератор.

– Юлия Андреевна, – прорычали за спиной. А вот и ректор появился. Не вовремя, однако. Теперь стоит и думает всякие гадости. Какая она… нехорошая. А что ей остается делать, если огонь прожорлив и жаждет исключительно силушки богатырской? Вода, она помягче будет и не столь требовательна. Наверно. Так что все логично. В мыслях.

– Юля, – напряженно позвал Фильярг, а она не могла заставить себя сдвинуться с места. Стояла, ощущая дикую смесь страха и восторга от захватывающего дух зрелища. Замерла, прикипев к песку и вглядывалась до боли в глазах в водяную стену, и надеялась, надеялась.

Белые искры между тем собрались в одну точку, которая разгоралась в толще воды, точно там работала сварка. Воздух искрил. Остро пахло озоном. Юля словно в глаз бури попала. Вокруг катастрофа, а на пятачке, где она стояла – тишь. А потом из воды под ноги выкатилась сияющая жемчужина.

И сварку выключили. Искры погасли. Поднялся заново ветер. Закричали птицы. Внутри воды кто-то тяжело вздохнул, и вся масса начала медленно, постепенно ускоряясь, оседать.

Юля рванулась подобрать жемчужину. Едва успела зажать ее в ладони, как ее обняли, развернули, закрывая собой, а следом накатило, обдавая потоком воды, море.

Накатило, облило, а потом, шипя и оставляя следы белой пены, убралось обратно.

Стало тихо. Погасли залитые водой костры, и над пляжем стали вспыхивать одни за другим рукотворные факелы.