Путь огня (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 56

– Кстати, о лучшем, – вспомнил Аль, застегивая китель.

Посмотрел в зеркало, одернул полы, привычно оценил ширину плеч и со вздохом вынужден был признать – до Четвертого ему еще далеко.

– Откуда слухи обо мне?

– Какие? – напрягся друг.

– О великом и ужасном Шестом, который лично наказывает всех не выучивших урок. А я недоумеваю, почему первокурсники от меня шарахаются, словно я ректор. А вот оно что, оказывается. Кто-то использует мое имя как страшилку. И кто же? – посмотрел прямо в глаза Шиля. – Наверное, ректор. Больше не кому.

– Прости, – опустил взгляд друг, – я думал, проще будет, если к тебе перестанут цепляться. Во дворце и так не сладко пришлось. Я лишь хотел, чтобы здесь ты жил спокойно.

Аль отвернулся. Подошел к окну. Внутри кипела досада. Его опекали словно маленького и это было обидно. Пусть Шиль и хотел – как лучше, но Аль и сам мог о себе позаботиться.

– Откуда понял про дворец?

Шиль тоже встал рядом. За окном лиловым наливались сумерки, надо было идти в библиотеку, но желание учиться пропало. Сначала девчонка, теперь вот «помощь» друга, от которой обидой жгло сердце.

– Поначалу тебе здесь снились кошмары. Ты кричал по ночам. Да и от хорошей жизни ассару искать не начинают. Ну и старший брат у меня, если помнишь, из безмолвных, во дворце служит. Ты не думай, – принялся оправдываться Шиль, – он ничего такого не рассказывал, только попросил быть с тобой помягче, когда узнал, что мы в одной комнате живем. Вот…

И Шиль вздохнул.

– Я такой слабый? – повернулся Аль, поймал взгляд побледневшего Шиля. – Столь никчемен, труслив, что нуждаюсь в защите?

Руки сжались в кулаки. В голосе зазвенела ярость. В лицо плеснулся гнев. Он столько сил положил на то, чтобы не быть слабаком… Чтобы быть в состоянии защитить тех, кто дорог…

– Нет, что ты, – испуганно попятился Шиль, – я никого не знаю смелее тебя. Прости. Я не хотел. Думал, как лучше.

Аль прикрыл глаза, задышал чаще, успокаиваясь. Огонь внутри отозвался недовольством. Ему хотелось сжечь тут все.

– Ладно, – выдавил Аль, беря дар под контроль, – сам все сделал, сам и исправляй. Чтобы больше я этих глупостей не слышал.

Шиль закивал. Обрадованно улыбнулся. И Аль шутливо толкнул его в плечо:

– Ох, и дурак же ты…

Уже вечером, стоя под душем, Аль поймал себя на мыслях о девчонке. Как она там? Влетело ли ей за мокрую одежду, и какую ложь она придумала в оправдание? Как ей вообще живется?

Туалеты в академии были закрывающимися, а вот душевые разделяли тонкие полупрозрачные перегородки без дверей.

«А ведь она моется в окружении парней», – мелькнула ядовитая мысль.

Извращенка, – тряхнул Аль головой. Ладно, мелкая пока, а подрастет? Нет, точно извращенка. И постарался выкинуть поганку из мыслей.

Дни посыпались как мокрый снег за окном, а скоро на улице запахло весной. Солнышко все чаще стало заглядывать в окна. В парке уже весело гомонили птицы, среди камней проклевывалась первая зелень.

Они нарочито медленно шли по дорожке, наслаждаясь первыми теплыми деньками. Аль прокручивал в голове удар мечом, который показал наставник, стараясь закрепить в памяти картинку. Шиль растирал плечо, потянутое в спарринге. Лунь на пальцах показывал Франтеху, где тот ошибся и почему проиграл свой бой.

– Отдай сейчас же! Это не твое!

Аль споткнулся. Замер. Этот голос… Тонкий и злой, как у жужалы*. В памяти сразу всплыла фигурка в мокрых трусах. Синяя кожа. Иней на неровно подстриженных волосах.

Ну какое ему дело? Никакого. Надо идти. Мимо. Он и сделал шаг, но тут раздался звук удара, вскрик:

– Трое на одного?! – переросший в явную потасовку.

– Я сейчас, – бросил друзьям, вламываясь в кусты.

Выскочил на поляну, вокруг которой густым забором рос колючий кустарник. Оценил диспозицию. Мелюзга, верхом на каком-то пацане, изображает голодного личра. Пацан, выше ее на голову и шире в плечах, крутится, силясь скинуть ездока, но та держится как приклеенная.

И кто бы сомневался, с мрачным удовлетворением подумал Аль, складывая руки на груди, что эта бедовость останется в стороне? Будет тихой и незаметной. Или что у нее хватит ума, не привлекать к себе внимания… Жыргхвова задница, а не девчонка.

И лицо с их встречи сделалось еще тоньше – одни глаза остались. Не кормят ее что ли?

Аль ощутил иррациональное желание пойти, впихнуть в поганку пару тарелок каши, чтобы не светила костями сквозь кожу.

Перевел взгляд на остальных.

Низкорослый малыш-первокурсник с заплаканными глазами подпрыгивал, безуспешно пытаясь отобрать альбом, который держал в поднятой руке противник. Третий пацан, растопырив пальцы, бегал за всадником с наездницей, явно желая помочь товарищу, но не успевал за верткой парой.

Второй курс и первый. Самые ярые враги. Второкурсники, считающие себя крутыми, потому как выжили и обрели пламя, и первокурсники, доказывающие всем и вся, что достойны пламени. Вот и сталкиваются… лбами. На подобные разборки – кулаками без магии, даже наставники закрывают глаза. Ну а что трое на одного… Так, когда на плато останешься один на один с пламенем, не столь страшно будет.

Зря мелочь сбежала из своей школы. Там точно никому носы не разбивают.

– Какого пламени вы тут так орете? – спросил тихо. И вот тихо же спросил, но тишина рухнула на поляну, затыкая рты и связывая ноги. Даже «оседланный» застыл, повернул к нему лицо, побледнел – узнал.

Рядом затрещали кусты. Малышня напряглась еще больше. Дружно отступила перед появившимся на поляне шестикурсниками.

Шиль вопросительно хмыкнул, но уточнять, почему вдруг командиру понадобилось встревать в разборки песочницы, не стал.

– Прости, если помешали, – второкурсник с альбомом в руке оказался самым сообразительным. Поклонился. Вежливый.

Мелюзга же, растеряв боевой настрой, сползла со спины жертвы, ухватила толстяка за рукав, утаскивая себе за спину. Аль только брови вздернул – самой нужна защита, а кого-то опекает… Сумасшедшая.

– Они рисунки украли, – не моргнув глазом, сдала второкурсников.

– А что он нас рисует такими? – злобно вскинулся один из парней. Аль протянул руку. В ладонь лег небольшой толстый альбом с дорогой бумагой в кожаном переплете.

Высочество пролистнул несколько страниц. Н-да… у малыша явно талант, но некоторым обидчикам не стоило пририсовывать столь длинные уши или глаза вальшгаса. Иначе бить будут часто.

А вот мелюзга вышла такой, какая есть: диким зверенышем с требовательным прищуром глаз и напряженно поджатыми губами. Пальцы обвели контур лица. Захотелось забрать рисунок себе, но Аль захлопнул альбом.

Обвел тяжело дышащих, вспотевших, взъерошенных малышей спокойным взглядом. Ему не впервой решать споры.

– Перед огнем все равны, – повторил известную истину, – а равность требует уважение, но разве это уважение насмехаться над товарищами у них за спиной? Считаешь его похожим на вальшгаса? Подойди, скажи это в лицо, а не прячь насмешку на страницах. Нарисовал его личром? Отдай рисунок и будь готов принять ответ. Это касается всех! Понятно? – повысил голос. Малышня дружно кивнула. Его слушали. Мелочь вон даже рот открыла, внимая. И смотрела так… Аль внезапно смутился, а потом разозлился – вот только обожателей в мокрых трусах ему не хватает.

Отвлекся на виновника ссоры.

Горе художник, с первых его слов опустивший голову, не отрывал взгляд от своих ботинок. Алю стало его жаль, но жизнь… не пожалеет.

– Выбрал уже специализацию? – спросил у первокурсника.

Тот вытер нос, вздохнул тяжело, по-взрослому и пробасил:

– На боевой пойду.

Аль понятливо кивнул. Боевой – цель наследников всех благородных семей. Не важно – есть талант или нет. Главное, чтобы сын продолжил традицию предков, и никому нет дела до того, что страна давно не воюет и столько боевых магов ей уже не требуется.

– Знаешь мастера Листрага? Старшего библиотекаря?

Первокурсник кивнул, потом замотал головой.