Путь огня (СИ) - Боброва Екатерина Александровна - Страница 64

– Дядя! – негодующе выдохнул Аль, ощущая, как полыхнуло от бросившегося жара лицо. Кончики ушей запекло. При мысли: он и мелюзга, которая иначе, чем прилипшим листом не воспринималась, внутри всколыхнулось возмущение. И вообще все эти взрослые штучки: поцелуйчики, обнимашки – фу-у-у, мерзость.

– Ну а что? Парень ты видный. Принц. Наследник. Да и вытянулся вон, скоро ростом с меня будешь, – разглагольствовал Кайлес, обходя Шестого по кругу, точно оценщик на рынке, – не мудрено, что девки на шею вешаются.

Почесал затылок, добавляя с досадой:

– И вот зачем, спрашивается, учил? Вырос на мою голову, конкурент малолетний.

– Дядя! – всерьез возмутился Аль.

– Что «дядя»? – передразнил его Кайлес. – Лучше думай, как перед отцом оправдываться станешь. Хотя до него тебя Третий выдерет. Сначала выдерет, а потом заставит жениться.

Аль побелел. Помотал головой. Жениться?

– Это не по закону, – прошептал.

– А выдавать себя за парня по закону? – вскинул брови Кайлес, стирая веселость с лица. Взглянул цепко, и Аль почувствовал, как ставший удушливым воздух перехватывает горло. Поднял руку, поспешно рванул ворот рубашки. По спине потек холодный липкий пот. Виски заломило, сжимая. На него явно давили, заставляя раскрыться.

– Испугался? – дядя и не думал сейчас притворяться добреньким. – Невесте сколько?

– Шестнадцать или семнадцать, – мысли путались, в голове щекотал легкий ветерок, и хотелось лечь прямо на траву, свернуться калачиком и спрятаться, – я не знаю точно.

Аль и сам не понял, как ухитрился убрать дрожь из голоса. Давление ослабло, отпуская.

– Еще и с возрастом обманула, – кивнул своим мыслям дядя. Неодобрительно покачал головой, спросил: – Известно ли тебе, мой конкурент за женские сердца, что у твоей невесты вполне сформировавшийся дар менталиста? И кроме отличной наследственности это означает одно – она регулярно практикует. Сомневаюсь, что прыткость имеет на это законное разрешение. Зато теперь понятно, как прошла мед осмотр, и почему у всех преподавателей развелась массовая слепота. Знаешь, почему на первой и второй ступени у курсантов нет ни одного наставника менталиста? Нет? А надо бы знать, мой венценосный кузен. Во-первых, нас мало. На всех не хватает. Во-вторых, ментальный дар просыпается позже остальных. Полноценно лет к двадцати пяти. Тебе вон двадцать, а только и умеешь, что определить воздействие, и то благодаря моим занятиям. А твоя невеста, даром, что младше, явно владеет навыком копания в мозгах.

Струйка пота дотекла до ремня и сейчас щекотала поясницу. Аль прикусил губу. Мотнул несогласно головой.

– Она поклялась, что не будет заниматься подобным.

Кайлес насмешливо вскинул брови. Снисходительно похлопал Шестого по плечу.

– Запомни, кузен, женщины часто заставляют нас верить в то, что хочется им.

– Это была магическая клятва, – обиделся столь явному недоверию Аль, – а с медосмотром все просто. У нее сестра здесь учится на целителя. Она и помогла его пройти.

Дядя восхищенно округлил глаза.

– Надо же… Целая семейка в заговоре. А с сестрой я, пожалуй, познакомился бы поближе. Люблю рисковых женщин. От законопослушности у меня развивается мигрень.

Аль фыркнул. Расслабился. Если дядя заговорил о своих болячках и женщинах, значит, можно выдохнуть. Гроза миновала, и прямо сейчас его мозги вытряхивать никто не будет.

– Я понимаю, чем она тебя привлекла. Форма ей идет. И сама. Перспективная растет красавица. Чувствуется порода.

Аль закатил глаза. Дядя оставался верен себя. Женщин он прежде всего оценивал по, эм, внешним данным, до оценки мозгов дотягивали единицы. Юля, например.

Но мелюзга? Эта кожа, да кости? Где там дядя разглядел красоту? Разве что глаза большие, а все остальное… Мелкое, одним словом.

– Но ты понимаешь, что ментальный самородок опасен? Прежде всего для самой себя? Кстати, об опасности.

Кайлес цепко ухватил Шестого за ухо, развернул, мочку больно кольнуло.

– Ай!

– Не «ай», – сердито заметил дядя, отпуская ухо, – а спасибо.

Аль потер пальцами ухо, наткнулся на камушек. Смазнул каплю крови. Поморщился. В этом весь дядя. Сделает, а ты гадай – что это было. Пробормотал:

– Спасибо.

– Тебе идет, – заметил, отступая Кайлес. И признал с нарочитым огорчением: – Точно конкурент растет.

Глянул на солнце. Нахмурился, поторопил:

– Так что там с леди прыткость?

– Я думал об этом, – нехотя признал Аль, – позор внучки ляжет на всю семью, а у лорда больное сердце. После его смерти титул наследует двоюродный племянник. У того четверо своих отпрысков и чужие дети, тем более девочки, ему не нужны. Я узнавал, – признался Аль, – его сын учится на третьем курсе, наследник лорда приверженец старой традиции и выступает против женского образования.

Кайлес неодобрительно вздохнул.

– Упрямое дурачье. Но девчонке жизнь поломают. А с ее даром… – покусал губу, поскреб короткий ершик волос. Согласился: – Не вариант.

– С весны голову ломаю, – с грустью проговорил Аль, – ничего толком придумать не смог.

– Н-да, – озадачился Кайлес, потом внезапно просиял и заявил, потирая ладони: – Люблю сложные задачи.

Аль вспомнил свое официальное «похищение» из академии. Содрогнулся. Хотел было отказаться от помощи, но не успел.

– Ладно, Шестой, бывай. Грызи науку, гранит там, только зубы не испорть, – шлепнул его по спине Кайлес.

– И это, – погрозил пальцем, – девок портить тоже не смей.

– Дядя! – уязвленно взвыл Аль, но тот лишь махнул рукой и, насвистывая, удалился.

– Дядя! – позвал Аль.

– Кайлес! – крикнул

Свист прекратился. Спина повернулась.

– Зачем приходил-то?

– А! – Кайлес шлепнул себя по лбу. – Совсем старику голову задурил. Вот, держи, – кинул мобильник, и Аль едва успел его поймать, – твой потом заберу. Завтра. Так что не торопись с ответом. Чувствую, подзадержусь еще.

Мелюзгу пришлось поискать. Аль часа три без результата нарезал круги, заглядывая в классы, проверяя сараи, спальни, в душевые и те наведался. Чтобы не привлекать внимания, переходил в режим невидимости. За последние месяцы он в подробностях выучил территорию, а уж камней перетаскал… Мозоли наросли, словно на рудниках поработал.

И вроде каждую щель проверил, а Майру словно огонь пожрал. Пепла и то не осталось.

В эту башню Шестой сунулся от безысходности. Проход обвалился, и даже отчаянные головы обходили ее стороной.

Запалил светляк. Перепрыгнул провал. Прошел, балансируя, по тонкому краю. Внизу серой кучей валялись обломки ступеней, загремишь – больно будет. Вряд ли девчонка сунулась сюда. Побоялась бы. Но и пойти спать Аль не мог. В академии полно опасных мест, ему нужно убедиться, что мелюзга от страха не сломала себе шею.

Ближе к верху лестница помолодела, и можно было ставить ноги без опасения рухнуть вниз. Потянуло вечерней прохладой. Аль обтер лицо – день выдался жарким – парило так, словно должна была зайти гроза. Но дождь не случился, и зной поутих лишь к сумеркам. Вот и последние ступени. Желудок заурчал, намекая на пропущенный ужин.

Аль вышел на площадку. Светляк выплыл над головой, выхватывая из темноты остатки зубцов, провал на северной стороне, кучу нанесенного ветром мусора и тонкую фигурку в форме.

Майра обожгла взглядом, Аль даже сказать ничего не успел, как мир поплыл перед глазами, в голову ударила жаркая волна, он пошатнулся, оперся о стену, сгибаясь пополам, а потом взвыл – мочку уха обожгло, словно ее пронзила огненная игла. Аль, шипя, ухватился за пострадавшее ухо, а от него по коже уже расползался жгучий холод. Дошел до макушки, пробрался внутрь, и мысли в голове превратились в ледяные шары.

– Дура! – выдохнул сквозь стиснутые зубы Аль, сползая на пол. Его начало колотить – холод в голове казался настоящим – словно ведро льда туда насыпали. Умеет дядя строить защиту так, чтобы никому сладко не пришлось.

Спросил со злостью: