Год, когда я влюбилась (ЛП) - Соренсен Джессика - Страница 10

— Тебе не нужно этого делать. Она просто не хочет, чтобы я сидела дома одна. Со мной все будет в порядке. Иногда мне кажется, что она все еще думает обо мне как о маленьком ребенке, за которым нужно присматривать двадцать четыре часа в сутки.

— Я уверен, что она просто беспокоится о тебе. — Он нажимает на тормоза, останавливаясь на красный свет. — Я не виню ее. Должно быть, тяжело иметь дело с такими родителями.

— Так и есть, но я к этому привыкла. — Пожимаю плечами, как будто в этом нет ничего такого.

Он что-то обдумывает, изучая меня. Не сводит с меня глаз, пока не загорается зеленый свет, а затем включает поворотник и сворачивает налево, нарушая около пяти правил дорожного движения.

— Я не позволю тебе сидеть одной весь день. — Он ведет машину по дороге, ведущей в центр Саннивейла. — Я буду развлекать тебя, пока твоя бабушка не вернется домой.

Бросаю взгляд на часы на приборной панели.

— Но это еще восемь часов.

Он выгибает бровь.

— Ты думаешь, что я не смогу отвлечь тебя на восемь часов?

Я держу рот на замке, отказываясь говорить то, что вертится у меня в голове: может быть, если ты снимешь рубашку. Вместо этого я говорю, сохраняя потрясающе спокойный тон:

— Что мы будем делать?

Его глаза озорно сверкают.

— У меня есть идея.

— Хорошо. — Я немного нервничаю, но любопытство берет надо мной верх. — Что за идея?

Он останавливает машину у небольшого парка, затем глушит двигатель.

— Игра в Лошадки. (1)

— Звучит забавно. — Я отстегиваю ремень безопасности. — Но я не уверена, что даже ты сможешь играть в Лошадки восемь часов.

— О, это только начало отвлечения внимания. — Он злобно ухмыляется. — Я собираюсь превратить это в небольшую игру.

Я ухмыляюсь ему.

— Эм, ты же понимаешь, что Лошадки — это и есть игра, верно?

Он возражает с невозмутимым видом.

— Я не это имел в виду.

Я не могу удержаться от хихиканья.

— Тогда что ты имел в виду?

Он вынимает ключи из замка зажигания.

— За каждый раунд, который я выиграю, я выбираю что-то сумасшедшее, что мы оба должны сделать. И за каждый раунд, который ты выигрываешь, ты можешь что-то придумать.

— Ты же понимаешь, что я крута в этом, верно? И я уже надирала тебе задницу в этом раньше.

— Я немного практиковался с тех пор, как мне было двенадцать. — Он тянется к ручке двери, одаривая меня дерзкой улыбкой. — Но, если ты слишком боишься, что тебе надерут задницу, мы можем сделать что-нибудь другое.

Мне вроде как хочется обнять его прямо сейчас, потому что я улыбаюсь и почти не думаю о Линн, моем отце и о том, как это будет ужасно, если они в конечном итоге отправят меня в Монтану.

— Игра начинается, парень. — Я провожу пальцами по волосам и ловлю свое отражение в зеркале. Фу. У меня не было возможности привести себя в порядок после вчерашнего скандала. Из-за размазанной подводки для глаз и потекшей туши я выгляжу так, словно решила стать готом. — Всего одну секунду.

Достаю из сумки расческу и стягиваю волосы в хвост, пока он выходит из машины и достает из багажника баскетбольный мяч. Я использую край рубашки, чтобы стереть с лица размазанный макияж. Я подумываю о том, чтобы нанести новый, но не хочу заставлять Кайлера ждать меня. Прошло много времени с тех пор, как я выглядела так естественно и, признаюсь, я чувствую себя немного неловко. Тем не менее, я высоко держу голову, когда выхожу из машины и иду к кортам с Кайлером. Я не собираюсь чувствовать себя плохо из-за того, что я — это я и выгляжу естественно. Я провела слишком много дней, чувствуя себя так.

Когда мы подходим к площадке, Кайлер приближается ко мне.

— У тебя самые милые веснушки. — Он проводит пальцами по моей щеке. — Я всегда так считал.

Мне приходится напоминать себе, что нужно дышать. Его прикосновение так интимно, что я не знаю, как реагировать. Странно, что то, что он считает во мне милым — это то, что я отчаянно прикрывала косметикой.

Я не знаю, что делать с тем, что происходит между нами, но я определенно улыбаюсь. Однако улыбка исчезает, стоит мне заметить темно-синюю машину с тонированными стеклами, проезжающую мимо парка в замедленном темпе.

Сначала я не обращаю на нее слишком много внимания, но, когда она в третий раз огибает парк, почти замедляясь, чтобы остановиться рядом с кортами, во мне шевелится беспокойство. Что, если кто-то ищет меня? Может быть, мои родители? Это не их машина, но я бы не отметала мысль, что они одолжили ее только для того, чтобы неожиданно напасть на меня. Или это может быть полицейская машина без опознавательных знаков?

— На что ты смотришь? — спрашивает Кайлер, пробегая трусцой по корту, собираясь размяться.

— Я… — Я оглядываюсь назад, туда, где стояла машина, только чтобы обнаружить, что она мчится в сторону главной дороги. — Там была машина, которая ездила вокруг, но я думаю, что это ничего не значило.

Он бросает мяч, его брови хмурятся.

— Ты думаешь, это могли быть твои родители?

— Нет, я так не думаю… Это была не их машина. И я не думаю, что они будут искать меня здесь. — Они не знают меня достаточно хорошо.

Я стряхиваю с себя беспокойство, как могу и поднимаю руки перед собой, сосредоточившись на игре. И все же что-то кажется не совсем правильным, как затишье перед бурей. Я просто хотела бы знать, когда эта буря настигнет меня.

(1) — игра с баскетбольным мячом, заключающаяся в бросании мяча в кольцо с разных позиций.

Кай

— Тысяча баксов? Целая штука баксов? — Большой Дуг повторяет одно и то же снова и снова с выражением удивления на лице. Наконец, он садится в кресло перед своим заваленным бумагами столом, выпучив глаза и качая головой. — Кай, как, черт возьми, ты оказался в этой дыре? Я думал, ты более осторожен.

— Я был осторожен. — Я опускаюсь в раскладное кресло. — Но тогда я поручился за Брэдона, хотя у него дерьмовая репутация. Решил, что раз он мой друг, то не станет меня обманывать.

Большой Дуг тянется за пакетом открытых чипсов, прислоненным к одному из многочисленных компьютеров.

— Чувак, Брэдон обманывает всех, друг ты или нет.

Я опускаю голову на руки.

— Теперь и я это понимаю.

— Ты слишком мил, парень.

— Правильно ли ты подобрал слово?

— Эм, да. Когда ты пытаешься помочь людям, которые, как ты знаешь, могут втянуть тебя в неприятности, это называется быть слишком милым.

— Хорошо, я понял. Я принял неправильное решение. Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю. — Я поднимаю голову. — Но мне нужно сосредоточиться на устранении проблемы. Что сделано, то сделано и теперь мне нужно придумать, где взять тысячу баксов, прежде чем мне надерут задницу. Ти играет грязно. Он, вероятно, заставит кучу своих приятелей наброситься на меня.

— Ему будет насрать, ведь это будет нечестный бой. — Он берет еще горсть чипсов. — У меня есть пара небольших дел, которые мне нужно сделать. Это не принесет тебе тысячи, но для начала годится.

Я бы хотел, чтобы у меня было лучшее решение, но прямо сейчас предложение Большого Дуга — это единственное, что у меня есть.

— Я возьму все, что смогу сделать.

— Хорошо, давай начнем. — Он разворачивает кресло лицом к самому большому экрану компьютера. — Однако я должен поинтересоваться, почему бы просто не попросить денег у твоих родителей?

— Они бы мне их не дали, даже если бы я попросил, — бормочу я, потирая глаза ладонями. От этого дерьма у меня болит голова, но это меньшее из зол по сравнению с тем, что произойдет, если я не найду наличные.

Клавиши щелкают, когда он постукивает по ним пальцами.

— Даже если ты объяснишь им ситуацию? Может быть, сказать им правду? Знаю, что это не идеальный вариант, но уверен, что они скорее помогут тебе, чем позволят тебе пострадать.

Не хочу чувствовать волну боли, которая захлестывает меня.