Ружемант (СИ) - Рок Алекс - Страница 17

От собственных мыслей стало мерзко, но я вдруг вспомнил. Встал, выдохнул, двинул к дверям.

Она смотрела мне в спину. Не видел, но чувствовал: хочет окликнуть, но боится. Будет проклинать саму себя, если вдруг уйду. Потому что не хочет сейчас быть одна.

Я и не собирался уходить. Молния застежки у сумки зажужжала, выпуская наружу мой нехитрый скарб. Инна сунула мне немного еды в дорогу. Бутерброды я съел, пока изучал свои характеристики, а вот плитку шоколада оставил на потом.

Говорят, что бриллианты — лучшие друзья девушек. Безбожно врут. Лучше шоколада друга не найти. Особенно если он молочный, с изюмом и орехами.

Она не сдвинулась с места. Вздрогнула, когда я прошел мимо. Сколько раз бедняжку колотили? И какие еще побои ей приходилось терпеть? Я не знал, но верил, что доброта развяжет ей язык. Доброта, шоколад и чашечка хорошего чая.

Электрический чайник знавал лучшие годы, но как будто никогда не видел воды.

Заскочил в душевую — кран был только там. Узкий поддон, казенный унитаз. Спасибо, никаких использованных прокладок, все здесь сияло чистотой.

Кухни не было и не предполагалось. Микроволновка стояла верхом на холодильнике. Внутри последнего — пакет с подсохшим овсяным печеньем. С шоколадной крошкой, как я люблю.

Айка все это время молчала, но хныкать перестала. Взгляд внимательных глаз следил за мной, на щеке сох соленый след недавних слез.

Ее чашка, оранжевая в белый горошек, грустно стояла рядом с непочатым коробом чайных пакетиков: предпочтение наша плакса отдавала газировке. Ну, сегодня обойдется без нее.

Я вновь сел на койку, похлопал рядом, предлагая ей присоединиться.

— Вставай. Будешь валяться на полу — простудишься.

Подействовало. Словно испуганный звереныш, она на четвереньках ползла в мою сторону. Не знаю почему, но она смотрелась сексуально в мятой рубахе и съехавшей юбке. Хотелось погладить растрепанные волосы.

Садиться рядом Айя не решилась, осталась на полу. Сунула под свой шикарный зад попавшуюся под руку подушку. Чай принимала как дар богов. Вздрогнула, когда я ладонью коснулся головы. Ее как будто надо было учить жить, принимать ласку, не бояться.

После первого глотка она успокоилась, после второго пришла в себя. Закусит печенькой — и сразу повеселеет, а ведь есть еще шоколад.

— Можно? — Она спросила, будто не я сам только что отломил ей целую полоску. Кивнул.

Ей было о чем сказать. Не знал, но чувствовал: просто Айя давно закрылась в себе и придется тащить из нее клещами.

— Он-на вас наказала? — Вопрос был столь же внезапен, как снежная буря летом. Я оторопел, как будто только сейчас узнал, что Айя умеет говорить.

Или говорить первой.

Она отставила полупустую чашку. Больше налегала на шоколад с печеньем.

— Эт-то вс-се из-за… меня, — продолжила, не дождавшись моего ответа, поникла. — Я такая бесполезная. От-т меня т-только одни проблем-мы.

Настроение девчонки с приемлемого вновь устремилось в красную зону. Если ничего не сделаю, разрыдается вновь…

— А должна была наказать?

Айя подняла на меня взгляд блестящих глаз, часто закивала.

— У ком-мандующей будут из-за этого… проб-блемы. Нам-м нельзя… нападать на фронтовиков.

Она никак не могла перебороть собственного стеснения и смущения. Даже сейчас, глядя мне в глаза.

Я крал ее доверие по кусочку.

— Ну так и что же теперь? Пусть творят, что захотят? Ты же не грязь, чтобы позволять топтать себя.

Она сжалась, опустив голову, я продолжил.

— Вас больше не тронут.

— П-почему? — Верить в то, что всего один инцидент отвадит тысячу желающих, в самом деле глупо. В конце концов, говорила ее удивленная мордашка, ты не сможешь быть везде и сразу. А значит…

— Вскоре о случившемся пойдет слух. Здоровым лбам насажали на девчачьем КПП. Думаешь, кто-то захочет оказаться на их месте?

Она призадумалась.

— Лучше скажи, что у командующей Бейки за фетиш? Почему так важно, чтобы я был вашим соседом по комнате? Да еще и каждый день у разной.

Я обвел взглядом апартаменты. А ведь здесь в сотни раз лучше, чем в любой армейской казарме, которую я только видел. Каждой девчонке позволили создать свой крохотный уют.

— Эт-то не… ф-фетиш. — Ей физически сложно было сказать последнее. Интересно, а с парнями-то она хоть раз встречалась?

Сомневаюсь. Не поздно это исправить.

— Р-ружемант, она… ну т-теперь уже ты, он-на… то есть ты… ружемант… Бейка говорит, что эт-то делает нас с-сильнее. Наше ор-ружие портится и л-ломается, но вз-замен эт-то раскрывает особен-ности.

— А что за особенности?

Она закачала головой.

— Я н-не знаю. Бейка знает. М-может быть, еще Влада…

Задачу понял, надо будет обязательно помять врачиху на этот разговор.

Айя замолкла, опустила взгляд. Вдруг единый порыв заставил ее вновь посмотреть мне в глаза. Я даже не знаю, чего в ней сейчас было больше: смелости или решимости?

— Посмотришь со мной телевизор? П-пожалуйста?

— Конечно. Только в душ схожу, нужно смыть кровь.

Девушка ойкнула, прикрыв ротик ладонями. Решил не уточнять, чью именно.

Едва голубой экран старого, будто с дедового чердака, телика вспыхнул, как Айка обратилась в мраморное изваяние.

Изображение было, и оно двигалось — большего девчонке и не требовалось.

Кажется, она забыла, как моргать. Кажется, я первый, кому она предложила что-то подобное.

Стеснение будто корова слизнула языком. Айя была готова с головой провалиться во все, что шло по единственному каналу. Реклама, мыльная опера, выпуск новостей.

— Без звука? — спросил я. Она кивнула: динамик давно поломался, а починить не хватало времени и денег.

Интер-ресная история. Можно, значит, подешевке купить себе хоть пулемет, хоть базуку, но телевизор за гранью зарплатных возможностей?

Из всех углов появлялись закуски. Булочки, чипсы, что-то еще — я не следил. Иногда, будто вспомнив, что я рядом с ней, она предлагала и мне запустить руку в увесистый пакет с вкусняшками — чем и пользовался.

От нее за версту пахло девственностью и притягательной женственностью. Солнце за окном спешило за горизонт, а я не мог думать ни о чем другом, кроме как о ее прекрасном теле. Приходилось сдерживаться, нужно дать Айке время прийти в себя. Приставать к ней сразу после попытки изнасилования…

— По… поцелуешь меня? — ее вопрос был внезапнее налоговой проверки.

Аккуратно наклоняюсь и чмокаю ее за ушком.

Девушка вздрогнула, застыла: явно еще никогда в своей жизни она не заходила так далеко с парнями.

— Ты очень красивая, — шепчу ей. — И добрая, и щедрая. Спасибо, что пригласила меня.

Айка вспыхнула, что маковый цвет. Я правильно разгадал: она из тех девчонок, что любит ушами.

— Я слышала… ты с Белкой… можешь со мной тоже?

— Ты точно этого хочешь? — внимательно смотрю на нее, пытаясь найти в блестящих глазах страх или недовольство. Ничего, только отчаянная робка смелость.

— Да… ей очень понравилось… хоть она старалась не подавать вида… я тоже хочу. Не с ними, с тобой.

Пока она расстегивала рубаху, коснулся губами шеи, огладил упругость груди, ущипнул сквозь ткань за торчащий сосок. Хорошо жить в женском батальоне! У всех тела подтянутые, юные, тренированные. При этом никаких выпирающих мышц, девушки сохранили свои тонки изящные станы.

Айка оттолкнула меня, вскочила. Но лишь для того чтобы сорвать с себя лифчик, освобождая рвущуюся на свободу грудь. В плавном изящном танце бедер заставила расстегнутую юбку соскользнуть на пол и тотчас же бросилась на меня.

Кажется, она только что нашла забаву интересней телевизора…

Два дня ничего не происходило.

Я отбывал смену, шастал в общую столовую. Пластиковый поднос разрешалось забрать с собой в комнату.

Кормили похлебкой: рацион девчат не отличался разнообразием. Немного хлеба, немного воды. Автомат со снэками на выходе — вкусняшками и баснословными ценами. Одна десятая моей поденной платы за маленькую шоколадку — грабеж!