Близняшки для потерянного папы (СИ) - Свит Кэти - Страница 29

Пока же… Не стоит ничего начинать. Оно снова закончится. Но на этот раз и ему, и мне будет только хуже.

— Мы не договаривались, что ты притащишь в дом свою подстилку! — Взгляд сестры полон ненависти. Ее переполняет злость, она не отдает отчет в том, что говорит.

Родители холили и лелеяли ее, не позволяли волноваться и нервничать, всегда и во всем шли у нее на поводу. Они избаловали девушку, окончательно испортив ее и всем окружающим жизнь.

Потакать во всем и на все соглашаться гораздо проще, чем заниматься воспитанием. Всегда можно дать денег, новые шмотки, гаджет, игрушку и прочее. Сделать все, чтобы ребенок не допекал, а самому в это время заниматься своими делами. Как бы жестоко ни прозвучало, но такова жизнь.

Тоня не видит границ, не уважает чужие жизни, ставит себя всегда и во всем превыше других.

Моя младшая, блин, сестра. Самая что ни на есть эгоистичная, избалованнаястерва.

— Я должна была жить здесь одна! Без посторонних — продолжает на повышенных тонах. — А ты сначала ублюдков своих притащил, а потом уже и их мать!

Сжимаю кулаки. Разжимаю. Представляю, что у меня в руках эспандер, и раз за разом продолжаю нехитрые движения. Эмоции одолевают. Не поддаться бы им.

Контролировать раздражение становится труднее с каждой минутой. Еще пара подобных высказываний в адрес Крис и моих дочерей, и мое терпение лопнет. Раздражение превратится в гнев.

Пытаюсь представить стоящего перед собой больного на всю голову человека. Ведь, судя по всему, именно такой и выросла моя сестра.

Показать ее психиатру, что ли? Может, пропишет какие волшебные таблеточки? Для человечности и ума.

— Ты обещал мне! — Истерика Тони не желает прекращаться. Напротив, она лишь набирает обороты. — Когда привозил в этот дом, убеждал меня, что я здесь буду единственной хозяйкой! И что? Ты наврал! — орет на весь дом. — Чехов, ты лжец и сволочь! Самый последний на свете гад!

— Успокойся, — произношу ровным спокойным тоном. — Я не собираюсь выслушивать оскорбления ни в свой адрес, ни в адрес кого бы то ни было из дорогих мне людей.

Пространство вокруг нас наполняется силой. Тоня тоже замечает произошедшие перемены и замолкает на полуслове.

Неужели я смог эту истеричку заткнуть? Надо же…

У Тони реально что-то с нервной системой. Подобную истерику невозможно списать только на эгоизм и себялюбие. Нет. Здесь что-то еще.

— Крис никуда не уедет, — ставлю жирную точку в нашем до невозможности глупом споре. — Она будет жить вмоемдоме, и ты не сможешь этому помешать.

— Ты охренел?! — От визга на ультразвуке так и хочется прикрыть уши руками. Тоня выпучивает глаза, красная словно рак.

— Я сказал, успокойся и рот закрой, — жестко произношу каждое слово. — Этомойпентхаус и здесьяхозяин. Ты либо подчиняешься, либо проваливаешь нахрен отсюда! Все поняла?

Под конец уже не могу контролировать свой гнев. Тоня выбесила меня своими словами. Пусть радуется, что я всего лишь ультиматум ей выставил, а не вышвырнул прочь.

— На данный момент Кристина в этом доме точно такая же гостья, как и ты. Только прав у нее больше, потому что она станет здесь хозяйкой, а ты нет, — ставлю пигалицу на место. Задолбало с ней возиться. Пусть сидит и молчит в тряпочку. — Если я услышу от нее хоть от малейшее недовольство твоим поведением, то ты в тот же вечер вылетишь измоегодома прочь! Без содержания и средств к существованию. Будешь побираться по углам, жрать на помойках и ложиться под любого, кто пообещает тебе дать бабла!

Прыть с сестры сходит довольно-таки быстро. Она неглупая и за время, что живет со мной под одной крышей, уже успела меня неплохо узнать. Тоня прекрасно понимает: я не стану кидаться пустыми угрозами. Раз сказал, то так и сделаю. Лучше не проверять.

— Ты не посмеешь! — От злости и безысходности она вот-вот готова разрыдаться. Только вот на меня ее слезы не подействуют, пусть льет сколько захочет. Плевать.

— Уверена в этом? — вопросительно наклоняю голову, не отрываю от девушки внимательный изучающий взгляд. — Можешь рискнуть и проверить. Один раз, — намеренно делаю паузу. Пытаюсь взглядом выбить из Тони всю дурь. — Второго не будет.

— Не строй из себя самого крутого, брат, — выплевывает с ненавистью, сверкая глазами. — На тебе и твоем долбаном благородстве свет клином не сошелся, — держится от меня на расстоянии. Шипит. — Помимо тебя в мире есть еще множество нормальных и надежных людей! Которые ко мне не безразличны!

— Так иди к ним! — показываю по направлению к входной двери, повышаю голос. — Раз ты такая прекрасная и замечательная, — развожу руки. — Раз ты так всем нужна! — Злость забирается под кожу, наполняет меня.

Я устал объяснять ей прописные истины. Что она не одна на свете, что есть и другие люди. А еще есть те, кому нужна помощь. И им действительно нужно помогать.

Что под людей нужно подстраиваться, искать с ними общий язык. Что даже самый грамотный и умный человек может ошибаться.

А еще нужно быть добрее. Потому что зла и без того хватает.

Но Тоне на все мои слова и разъяснения плевать. Она как была, так и остается самой настоящей на свете стервой и эгоисткой.

— Шуруй на все четыре стороны, Тоня! — смотрю на сестру, не скрывая своих эмоций. Глубокое разочарование и раздражение захлестывают меня, уносят в водоворот. — Набивай шишки, совершай ошибки, расхлебывай все то, что совершила! Сама! — вдалбливаю каждое слово ей в черепную коробку.

Может, хоть что-то поймет? Хотя… Уверен, что не получится у меня до нее достучаться. Зря только трачу время и силы.

— Учись житьсама, а не сидеть и ждать, когда к тебе придут и принесут все готовое на блюдечке с голубой каемочкой. Такого не будет! Потому что это не сказка, а жизнь! — Меня начинает нести.

Понимаю, что вот-вот окончательно перейду черту и в наших отношениях перешагну через точку невозврата, но ничего не могу с собой поделать. Когда речь заходит о Крис, для меня мир меркнет. Я перестаю здраво оценивать обстановку и рассуждать.

— Да что ты обо мне знаешь! — фыркает, защищаясь. В глазах слезы, губы искусаны в кровь.

— Достаточно, чтобы понимать, как ты закончишь свою жизнь, — смотрю на сестру холодно и властно. — Ты избалованная, эгоистичная дрянь, Тоня. И никому на всем белом свете помимо меня не нужна.

— Да пошел ты! — всхлипывая, кидает. Выскакивает в коридор, несется в свою комнату.

Я остаюсь в кабинете. Один.

— Мамочка, а кто так громко кричит? — невинно хлопая глазками, спрашивает Соня.

— Тетя Тоня, — тщательно скрывая недовольство, произношу я.

Мы не успели с девушкой толком познакомиться, как она меня тут же записала во враги. Не знаю, что такого ей сделала, но лично для меня приятного в происходящем нет.

Умом понимаю, что Антон старается для нашей с девочками безопасности, Тоня привыкла быть в этом доме хозяйкой. Но я ведь ни на что не претендую. Не собираюсь наводить здесь свои порядки, выстраивать свои правила, требовать что-то от его сестры.

К чему враждебность? К чему споры и ругань? У меня есть любимая квартира, свой уютный маленький мир. И как только появится возможность, мы с девочками тут же вернемся туда, откуда приехали. Я не стану лишний раз никого стеснять.

Но Тоня не захотела меня даже слушать. Я попыталась с ней завести разговор, но в результате как со стеной поговорила. Потом еще около часа отходила, чувствовала себя, словно облитой помоями. Паршиво до ужаса.

А теперь с сестрой отправился беседовать Чехов. И, судя по истошным крикам и визгам, он от девушки добился гораздо большего, чем я.

— Мне страшно, — прижимается ко мне малышка после очередной тирады за стенкой. Вздыхаю. Такими темпами девочки еще долго не уснут.

— Мне тоже, — тихонечко признается Маруся. Обхватывает колени руками, прижимает к себе.