Близняшки для потерянного папы (СИ) - Свит Кэти - Страница 39

Достаю сотовый, проверяю пропущенные и сообщения. Новостей нет, Чехов тоже молчит. Рука сама тянется открыть браузер и почитать новости, но буквально силой заставляю себя этого не делать.

Если что-то случилось, узнаю и так. Зачем лишний раз себя изводить?

Мне нельзя звонить брату и Ксюше, Антону… Я осталась один на один сама с собой. И с девчонками.

Доедаю шоколадку, допиваю чай и иду на кухню. Раз не получается выкинуть дурные мысли из головы, а тревогу из сердца, то нужно направить энергию в нужное русло и не дать себе возможности дальше страдать.

Изучив содержимое холодильника и шкафов, придумываю наиболее сложное в приготовлении блюдо. К нему подключаю еще одно. И пирог.

Достаю нужные продукты, выкладываю их на стол, отсматриваю. Делаю глубокий вдох и принимаюсь за дело. Нечего поддаваться отчаянию и сеять панику! От этого никому легче не станет.

— Ма-а-а-ам. — Оборачиваюсь за зов Сони. Теплая улыбка играет на губах.

В образовавшейся между дверью и стеной щели торчат две шкодливые моськи. Сонечка и Марусенька с интересом рассматривают заставленный продуктами стол, полную раковину овощей, муку на кухонном уголке.

— А что это ты тут делаешь? — с лукавым блеском в глазах спрашивает Маруся.

— Пойдем, — тянет ее за собой Соня. — Мы пришли тебе помогать! — заявляет с непоколебимой решимостью.

Смотрю на своих малышек, сердце преисполнено счастьем.

— Раз пришли, то помогайте. — Кухню разрезает счастливый детский визг.

Мы насыпаем, отмеряем, мешаем, режем, мажем, тушим, жарим… Вокруг нас все бурлит, шкворчит. Дом наполняется невероятными ароматами. Устоять невозможно!

Голова забита лишь готовкой. Да и как иначе, если у тебя на плите заняты все четыре конфорки, а в духовке подходит тесто для приготовления пирожков?

Малышки в полнейшем восторге возятся вместе со мной, им интересно совершенно все. Они помогают, подают ингредиенты, даже иногда подсказывают кое-что. Например, посолить. Или влить воду туда, куда это вовсе не нужно.

За моими самостоятельными девочками нужен глаз да глаз.

На улице стремительно темнеет, практически все блюда готовы, девочки за обе щечки уплетают едва остывшие пирожки с капустой. А я опускаюсь на стул и понимаю, как сильно устала.

Просто без сил.

— Вот вы где. — На кухню заходит Антон. Следом за ним появляется незнакомый мужчина.

— Привет, — лучезарно улыбаясь, подхожу к своему мужчине.

— Папа! Папа приехал! — С громким и счастливым криком Сонечка и Маруся бегут к Чехову.

Врезаются со всей силы в Антона, обнимают. Он подхватывает их, сажает каждую на руку.

— Привет, пипетки, — поочередно целует каждую из них. Малышки счастливо хихикают. — Привет, — уже совершенно иным тоном обращается ко мне.

От звука его голоса мурашки по коже, от взгляда в сердце разгорается сильнейший огонь.

Но в глазах Чехова грусть. Он, как ни старается, не может ее от меня спрятать.

— Смотрю, обживаетесь, — показывает в сторону полнейшего бардака, который остался на рабочих поверхностях. Убраться до конца и домыть посуду я еще не успела. Сил нет.

— Есть немного, — отвечаю с теплой улыбкой. — Познакомишь? — киваю в сторону нежданного гостя.

— Егор, — тут же представляется тот. — Давнишний товарищ Антона, — продолжает. Протягивает руку для пожатия. Удивляюсь, но принимаю жест.

— Очень приятно, — отвечаю машинально. Инстинктивно подмечаю, что стоящий передо мной мужчина опасен и очень непрост.

— Развлекаетесь? — Чехов кивает в сторону бедлама. Смущаюсь. Но потом малышки начинают наперебой рассказывать, что и как мы готовили, и стеснение проходит само по себе.

Расслабься, Крис. Антон тебя любит. Именно такой, какая ты есть.

Осознание столь важного факта на мгновение выбивает почву из-под ног. А затем окрыляет.

— Мы приготовили много всяких разных вкусняшек, — говорю, начиная накрывать на стол. — Хотели тебя порадовать.

Достаю тарелки, разворачиваюсь и врезаюсь в сильную мужскую грудь.

— Давай помогу, — обращается ко мне нежно. Сердце наполняется счастьем и трепетом. Так всегда, когда он рядом со мной.

Чехов берет тарелки, расставляет по местам. А я смотрю на него и млею. Неужели это все правда? Я ведь не сплю.

Какое счастье, что в мою жизнь вернулся этот невероятный мужчина! Дочь вернул, помог вновь обрести себя. Создать семью.

В груди зреет четкое чувство, что мы проживаем вместе долгую и счастливую жизнь. Что у нас и у наших дочерей все будет отлично. Что неприятности закончились.

И это непомерное счастье! Оно пульсирует в венах, наполняет меня. Делает еще счастливее, чем я уже есть.

Не думала, что такое бывает.

— Антош, что случилось? — чуть позже подхожу к своему мужчине, он поднимает на меня полный горечи взгляд.

Малышки уже давно спят, Егор вышел на улицу. Сказал, что должен позвонить.

Мы остались одни.

Чехов крутит в руках телефон, я напрягаюсь. Знаю, что Захарова ликвидировали, сообщника его тоже. Удивительно, но это по его указке украли Марусю! Думали, что Антон подключится и начнет ее искать.

Ошиблись.

Чехов не участвовал в поиске пропавшей малютки. И этим, как выяснилось, спас ей жизнь.

Антон тяжко вздыхает. Мне еще сильнее становится не по себе.

— Санька больше нет, — произносит голосом, полным боли и горя. Я сажусь.

Смотрю на него, молча обнимаю. Он чуть сильнее прижимает меня к себе.

Месяц пролетел как один миг. Смотрю на календарь и обалдеваю. Отрываю новый лист. Улыбаюсь.

Время, куда ты бежишь? Замедлись немного. Остановись! Дай насладиться моментом.

Но день летит за днем, неделя за неделей, я уже давно потеряла им счет.

Верно говорят, счастливые часов не наблюдают. Это про нас с Антоном.

Малышки официально теперь являются нашими дочерьми. У Сонечки и Маруси в графе «папа», наконец, не прочерк, а имя.

Имя самого замечательного и надежного мужчины на свете. Их настоящего отца.

Сегодня у нас небольшое событие. Прошел ровно месяц с тех пор, как мы переехали в загородный дом. Месяц счастья и безоблачного неба над головами. Месяц, как не стало лучшего друга Антона, Санька…

К сожалению, так бывает, что дорогие нам люди уходят безвозвратно. Но они продолжают жить в наших сердцах, а значит, все равно остаются с нами.

— Детка, ты скоро? — В комнату заглядывает Антон. Видит меня в нижнем белье, глаза загораются опасным блеском.

— Уже иду, — отвечаю, игнорируя слабость в ногах. Это все Чехов виноват. Он на меня так воздействует!

— Твой брат вот-вот приедет, — не отрывает взгляд от меня. Голос с хрипотцой выдает его истинные мысли.

— Буду через минуту, — произношу игриво, поворачиваюсь спиной. Пусть любуется на мою пятую точку. Я же сама не могу сейчас смотреть на него, смущаюсь.

Получаю легкий шлепок по филейной части тела, улыбаюсь. Хочу развернуться и сказать Антону какую-то колкость, но не успеваю. Он уходит, закрыв за собой дверь.

Сердце переполняет нежность.

Кручусь перед зеркалом. Внимательно осматриваю свой пока еще плоский живот. Представляю, каким он совсем скоро станет большим.

Ведь там снова двойня.

— Мамочка. — В спальню заходит Маруся. — А ты чего здесь одна? — Малышка забирается с ногами на кровать, мнет свое пышное платье.

Марусенька вообще не особо любит вычурность и празднество. Этого всего она сторонится. Не привыкла еще.

Зато Сонечка просто обожает красивые пышные платья, юбки, блестки и прочую ерундистику. Вот она и уговорила сестру одеться торжественно.

Та согласилась. Но осталась собой. В итоге, чувствую, платье Маруси не доживет до конца сегодняшнего вечера.

Да и пусть! Плевать! Новое купим.

Главное, что малышка снова со мной. Что она счастлива и здорова.

Женщину, которая воспитывала Марусю, нашли. Она предстанет перед судом и обязательно ответит за все, что совершила. Мы лично за всем проследим.