Хамелеон (СИ) - Буланов Константин Николаевич - Страница 13

В этот раз атака оказалась дюже неудачной. Своя пехота залегла, попав под сильный огонь, открытый со стороны китайцев, а артиллерия не вовремя начала беречь подходящие к концу снаряды. Как результат — аж целых три танка пришлось оставить, либо на подступах к позициям противника, либо прямо на них, как это произошло с командирской машиной. Причем один танк вновь оказался забросан гранатами, да так неудачно для его экипажа, что люди были вынуждены просидеть внутри него почти сутки, так как подступиться к ним на выручку никак не получалось. Хорошо хоть китайцы тоже отступили со своих передовых позиций, и обездвиженная техника осталась на полосе ничейной земли. Третий же не вернувшийся из боя танк вышел из строя по технической причине — в результате износа ведущего колеса у него слетела гусеница, натягивать которую на место под непрерывным ружейным огнем противника никто не решился.

Собственно, на этом участие в боях непосредственно самого Александра подошло к концу. Китайцы в ночь с 18-го на 19-е ноября предприняли попытку прорыва из заблокированного города. Потом еще дважды пытались пробиться — днем 19-го и в ночь на 20-е число. Но все они осуществлялись восточнее расположения танкистов и были пресечены без их вмешательства. А около трех часов дня 20-го же ноября вовсе объявили о капитуляции вражеского гарнизона.

Так-то сражения на этом не прекратились и несколько танков продолжили свой боевой путь вместе с частями 36-ой стрелковой дивизии, выдвинувшись по направлению к Харбину. Но Геркана это не касалось по той простой причине, что его машину, на правах командира и друга, отжал себе Киселев, оставив взамен на его попечение аж четыре поврежденных танка. Да он и не был против. Наконец-то появилась возможность, и самому пожить в тепле с относительным уютом, и технику устроить под крышей одного из разграбленных местными складов.

Вообще представшая глазам советских бойцов при заходе в город картина повального мародерства, когда едва ли не из каждого дома и лавки выскакивали выбросившие свое оружие, но набившие руки всевозможным добром китайские солдаты, выглядела натуральным пиром во время чумы. Китайцы даже не столько боялись быть застреленными бойцами РККА, сколько опасались не успеть прихватить себе как можно больше ценного, прежде чем их выставят вон из этого населенного пункта. Склады же обносили в первую очередь. В том числе и сами горожане. Поэтому с пустующими помещениями сейчас в Маньчжурии дела обстояли весьма неплохо. Вот Александр и занял самовольно одно из них под предлогом необходимости проведения ремонта вверенной ему техники.

Сюда же впоследствии перебрался Соколов вместе со всем невеликим тылом их роты, и начались трудовые будни зампотеха. Менялись вышедшие из строя опорные катки и пошедшие трещинами траки гусениц. У кого-то пулями и осколками побило элементы подвески, так что пришлось пустить в дело почти все части ходовой разукомплектованного еще в Чите танка. Да и его единый блок двигателя с КПП пригодился, так как заменить весь агрегат целиком на притащенном трактором танке, что вышел из строя еще при осуществлении самого первого марша, оказалось куда проще, нежели ковыряться с рассыпавшимися шестернями. Все это заняло от силы неделю, но мир наступил лишь 22 декабря, когда в Хабаровске был подписан «Протокол об урегулировании конфликта на КВЖД», который впоследствии Нанкинское правительство Китая старалось всячески игнорировать и даже не признавать в одностороннем порядке, вплоть до захвата земель Маньчжурии армией Японской империи в 1932 году. Но все это уже совершенно не касалось Геркан, Александра Морициевича, поскольку сыграли свою роль те чертежи ШРУС-а, что прежде были переданы командиру 3-го отдельного танкового полка. Бабочек тогда, конечно, никто не давил по причине их отсутствия, но сделанное в нужное время, в нужном месте, с нужной персоной, небольшое изменение в ходе истории привело как раз к проявлению «эффекта бабочки» подаренного миру фантастом Рэйем Брэдбери.

— Здравствуйте, товарищ Калиновский. Вызывали? — на дворе стояло 13 января 1930 года, и Отдельная танковая рота все еще квартировала в городе Маньчжурия, хотя некоторые части РККА начали покидать китайскую территорию, начиная с 23 декабря. Именно здесь на их голову и свалился тот самый Константин Брониславович Калиновский, с которым у Коханского имелась в свое время беседа по поводу придумки одного мозговитого комвзвода. Правда, последний о факте подобного разговора пока еще не был в курсе. Калиновский прибыл на Дальний Восток в качестве инспектора бронесил для сбора информации и обобщения полученного в отгремевших сражениях опыта применения бронированной техники. Заодно пожелал увидеться с Александром, узнав, что тот находится именно здесь, да вдобавок успел отличиться, как в боях, так и в деле восстановления поврежденной бронетехники.

— Добрый день, товарищ Геркан, — молодой, лет тридцати, краском с ромбом на петлицах крепко пожал протянутую ему для приветствия руку посетителя. — Вызывал. Хотя, скорее, приглашал на беседу. Присаживайтесь, — махнул он рукой на ближайший стул, тогда как сам вернулся за свое временное рабочее место. — У меня, видите ли, пару месяцев назад имелась беседа с командиром вашего полка, товарищем Коханским, во время которой он обратил моё внимание на подготовленные вами чертежи. Должен отметить, что они произвели на меня самое благоприятное впечатление. Естественно, я сейчас говорю не о качестве их исполнения, а о самой задумке. Очень своевременной и нужной задумке! — аж поднял он вверх указательный палец правой руки, тем самым акцентируя внимание на важности данного факта. — Вы этого знать никак не можете, поскольку сперва находились в пути, а после принимали участие в военной операции, но, пока вы геройствовали на восточных границах нашей советской родины, мы с товарищами подводили итоги прошедших в Белорусском военном округе больших общевойсковых маневров. Вот именно по их результатам у многих появились опасения по поводу пригодности автотранспорта для действий в условиях раскисших от дождей грунтовых дорог. Не говоря уже о куда более раскисших полях. И броневики, и грузовики, и легковушки, приходилось то и дело вытягивать из грязевых ловушек, либо людям, либо вообще тракторам. Потому мне сразу припомнилось ваше изобретение, что действительно смотрелось весьма простым в изготовлении и необходимым в колесной технике. В связи с этим я желаю предложить вам попробовать себя в проектировании боевых машин. — Подобный разговор можно было бы принять за какую-то злую шутку или фантасмагорию, учитывая имевшееся у Александра образование. Если бы реалии СССР не были действительно таковы. Профессиональных инженеров и конструкторов не хватало просто катастрофически абсолютно всем. Потому, с целью латания дыр, покуда делали ставку на тех, кто имел хоть какое-то понимание в том или ином деле. Учитывая же подобный метод отбора, Геркан на фоне многих смотрелся еще очень достойным кандидатом в такие доморощенные проектировщики.

— Если армия и партия доверяют мне в столь непростом деле. Я могу ответить только одно. Согласен! Тем более, что идей у меня имеется вдосталь, — как и полагается истинному большевику, не боящемуся трудностей, буквально отчеканил комвзвода, внутренне потирая ручки от столь удачного стечения обстоятельств. Он-то полагал, что еще придется побарахтаться, для чего готовил собственный доклад по итогам своей боевой активности, дабы вновь засветиться перед большим начальством. Но даже этого делать не пришлось. Чудеса, да и только!

— Рад видеть подобное рвение! — солидно так кивнул в ответ Калиновский. — Как заместитель начальника Управления механизации и моторизации РККА, я предлагаю вам поступить на службу в представляемое мною управление заместителем руководителя Опытно-конструкторского и испытательного бюро. Вы человек военный. Танкист. Более того! Успевший повоевать танкист! А сейчас таких совсем немного! Как говорится, ты, да я, да мы с тобой, — слегка приукрасил он действительность, поскольку сам на танках не воевал, но командовал ими в сражениях и провел немало боев на бронепоездах. — К тому же, прекрасно видно, что вы не лишены конструкторской мысли. Нам как раз такой и потребен, дабы поддержать в работе товарища Дыренкова, приглашенного на должность руководителя означенного мною бюро. Человек он проверенный. С самим товарищем Лениным не единожды имел беседы! Опыт конструкторской деятельности в сфере автомобилестроения имеет опять же. Но он гражданский. И на многое смотрит именно с точки зрения простого обывателя. Не знает армейской специфики. Вот вы ему и поможете разобраться с последним. — Столь солидно звучащая должность, которую прочили Геркану, на самом деле была сущей каторгой, о чем Александр пока совершенно не догадывался. А дело обстояло в том, что у Опытно-конструкторского и испытательного бюро не имелось собственных фондов, ни производственных, ни опытно-конструкторских, ничего. Оно было вынуждено существовать в виде попрошайки при том заводе, к которому оказалось временно приписано. На нынешний день — при Ижорском заводе. Да и сотрудников в нем числилось — раз, два и обчелся. Просто его появление на свет стало итогом подковерной борьбы новообразованного УММ с ОАТ, в составе которого до сих пор имелось Главное Конструкторское Бюро занимающееся проектированием танков. Учитывая же отношение «артиллеристов» к тому, что они считали лишним весом на своей шее, дела у этого самого ГКБ шли не очень гладко, что уже не устраивало «танкистов», поскольку являлось подставой для них. Но вот свободных кадров в УММ банально не могли найти. Того же Николая Ивановича Дыренкова пригласили на службу из Одессы, где он руководил проектированием и производством деревянных кузовов для автобусов, да отметился созданием автомоторисы для нужд Народного комиссариата здравоохранения УССР. И вот такого «специалиста» поставили проектировать танки! Ладно бы у него еще имелось профильное техническое образование. Но нет. Такого не было. В его анкете можно было лишь прочесть о завершении ремесленной школы при механико-техническом училище. То есть мечтающему о езде на чужой шее комвзвода предстояло в скором будущем столкнуться с, по сути, таким же точно приспособленцем, как он сам.