Имперец. Том 1 и Том 2 (СИ) - Кощеев Владимир - Страница 44

— Был бы у меня счет в банке, где не задают лишних вопросов, я бы с удовольствием воспользовался этим советом.

— Волжско-Камский коммерческий банк вполне подойдет, — мгновенно ответил Нарышкин. — Ефим организует толкового сотрудника для проведения твоих и наших операций.

— Спасибо, это действительно будет очень полезно, — совершенно искренне поблагодарил я.

— А что, кстати, у тебя с моей Машенькой? — спросил мужчина как бы невзначай.

Я, кажется, целую вечность пялился на собеседника, вспоминая, кто такая «Машенька», почему она его и причем тут я.

— Вам с самого начала нашего знакомства, повлекшего за собой дуэль, рассказывать, или это вы уже знаете? — вопросом на вопрос ответил я.

Виктор Сергеевич на это не купился. Впрочем, я бы тоже — все-таки у меня однажды уже была дочь. И в ее возрасте примерно двух лет я всерьез подумывал о том, что достать из сейфа охотничье ружье, чтобы отстреливать каждого мелкого паршивца, посмотревшего в ее сторону, не самая плохая идея.

— Александр, я бы очень искренне и от души не рекомендовал тебе портить мою девочку, — с нескрываемой угрозой в голосе произнес мужчина.

— Скажу честно, вы в этом вопросе и без меня прекрасно справляетесь, — усмехнулся в ответ. — Давите этой свадьбой на девчонку, а она и рада во все приключения залезть, лишь бы найти благовидный предлог соскочить с обязательств.

— Мария — девушка с живым умом и очень сильным характером. Сейчас она, возможно, меня искренне ненавидит за это решение, но спустя время поймет, насколько я прав, — спокойно ответил Нарышкин. — Не стоит думать, что я бесчувственная скотина, готовая положить собственных детей на алтарь политики. Ты ничего не знаешь ни о Марии, ни о Максиме, ни вообще о том, откуда и куда ветер дует. И не тебе, мальчишке, об этом судить.

Ну просто отец года, вы только посмотрите.

— Я не собираюсь ни в чем оправдываться, — сухо ответил я. — Тем более в том, чего не совершал. Хотите оградить дочку от сомнительных контактов — не давайте ей надираться в сопли по московским барам в одиночку.

Кажется, эта информация как-то ускользнула от Нарышкина, потому что у мужика немного дернулось веко после моих слов. Но пятиться назад он не мог по понятийным соображениям, так что оставил последнее слово за собой:

— Я предупредил. Ты услышал. Договорились?

— Вполне.

Боярин вздохнул, и на лице у мужика читалось «все проблемы из-за баб, даже таких маленьких», но делиться печалью он не стал.

— Был рад познакомиться, Александр, — вполне искренне произнес Нарышкин, протягивая мне руку на прощанье.

— Это взаимно, — ответил я, крепко пожав внезапно узкую ладонь мужчины.

Из ресторана «Охотникъ» я вышел вполне удовлетворенный беседой. Нарышкин готов был щедро давать мне контакты, я же за это обещал заниматься вполне необременительным тыканьем раскаленной палкой в глаз его недруга. И все это за свой приятный гешефт.

Я на мгновение замер на последней ступеньке крыльца, окидывая взглядом улицу. Мельком подметил, что ответственные полицейские даже организовали мойку асфальта с шампунем, чтобы кровавые следы не шокировали общественность. Как будто та общественность после сегодняшнего шоу могла вообще чем-то шокироваться.

Но, вообще, искал я не следы собственного побоища, а совершенно определенную вывеску. И нашел ее прямо напротив входа в ресторан. Хорошо проведенные переговоры требовали срочно совершить какой-нибудь добрый поступок. Под понятие «добрый», это бы, конечно, вряд ли подошло, но настроение одному конкретному человеку определенно должно было поднять.

И я зашагал к входу под вывеской «Цветы».

Ресторан «Охотникъ», Виктор Сергеевич Нарышкин

Виктор Сергеевич хоть и торопился домой, но во вкусном обеде просто не мог себе отказать. В конце концов, когда ему еще удастся вырваться из скучных кабинетов?

Вот и он думал, что нескоро.

А пока официанты таскали один за другим подносы с разными вкусностями, которые Нарышкин не собирался есть, а только пробовать, мужчина читал отчет из подразделения Серова, уже прилетевший на почту.

По нему выходило, что бандиты, позарившиеся на будущие денежки Нарышкина, сидели на улице давно. Задолго до того, как на ней появился Мирный. А это могло значить только одной — где-то у боярина подтекает. Вот только как залатать брешь, если не знаешь, где искать?

— Антон, привет, — проговорил боярин в трубку, накалывая на вилку кусок мяса какой-то дичи. — Слышал про сегодняшнюю перестрелку?

Трубка удовлетворительно и немного зло что-то пробухтела.

— Ты видел заключение экспертов? Думаешь о том же, о чем и я?

И снова на другом конце было сердитое согласие.

— Давай ты своих ребят поднапряжешь, м? Мне что-то не нравятся такие истории.

Серов отчитался, что задачу принял, и вообще она почти сразу оказалась в работе по его инициативе, но боярина такие мелочи не интересовали, и он повесил трубку.

Найти крысу — не такая фатальная задача на самом деле. А вот грамотно выпотрошить ее — здесь нужен настоящий профессионал. Желательно с набором начинающего палача по мотивам древней Руси.

Императорский Московский Университет, Василиса Корсакова

Из пассажа Солодовникова Василиса возвращалась в странно приподнятом настроении. И вот вроде бы она понимала, что это не свидание, и вообще, Александр мог без задней мысли и очень даже по-дружески попросить помочь, но поделать с собой ничего не могла. Ей страшно-престрашно хотелось верить, что это все не просто так! Это все начало настоящего красивого романа. Ну, такого, как в книжках пишут.

Если бы Василиса в тот момент додумалась позвонить старшему брату, то тот бы расхохотался где-то в районе фразы «сходили по-дружески». Уж он-то бы ей объяснил, что мужчины «по-дружески» с женщинами по магазинам не ходят даже под дулом пистолета. А еще сразу бы начал задавать разные неудобные вопросы про этого парня, который «по-дружески» тянет ручонки к его младшей сестре.

Но Василиса не стала звонить брату. Она вообще ни с кем не захотела делиться своими эмоциями на счет проведенного с Александром времени. Это было только ее. И не просто ее, а что-то очень личное, сокровенное. О таком не рассказывают подружкам, даже с матерями не делятся, а бережно хранят в сердце, наслаждаясь своими эмоциями.

Собственно, девушка рассчитывала сохранять произошедшее в секрете максимально долгое количество времени и, заходя к себе в комнату, никак не ожидала, что на нее накинется соседка с вопросами:

— Кто он? Кто этот счастливчик?

Василиса не сразу поняла, о чем речь, а когда соседка ткнула в письменный стол, то Корсакова впала в глубокую задумчивость.

— Сегодня привезли курьеры, — рапортовала соседка. — Я сколько ни допытывалась, а про отправителя ни слова не сказали!

Меж тем Василиса подошла к своему письменному столу и растерянно смотрела на два шикарнейших букета, вставленных в обрезанные пластиковые бутылки вместо ваз.

Один из букетов был побольше и состоял исключительно из бело-зеленых роз. Это производило двойственное впечатление, если честно. Девушка головой понимала, что букет, наверное, ужасно дорогой, но если бы ее спросили, она бы даже не смогла ответить, чем он ей не нравится. А если бы очень стали допытываться, то сказала бы, что букет без души. Впрочем, как и вложенная в этот букет открытка с напечатанным текстом «Самой прекрасной девушке ИМУ».

Второй же букет был совсем небольшой и, наверное, легко бы уместился в руку. Зато он был скомпонован из разных ярких цветов, и создавалось ощущение, что именно этого красно-оранжевого малыша собирали с искренней любовью к работе. Внутрь тоже была вложена открыта с исчерпывающей надписью «Тебе от меня».

И вот, стоя рядом с этим ночным кошмаром кухонного секатора, Василиса задавалась одним вопросом.

А среди отправителей вообще есть Александр?