ПВТ. Лут (СИ) - Ульяничева Евгения - Страница 19

Их у него было четыре. Девочка-дура Солоха (в честь тебя, гаджо, как любил приговаривать сам цыган); каштановой масти, изящный, технически-совершенный Филин, и два близнеца — золотисто-слоновой кости стройный Кречет и белоснежный, покоцанный Чучелко, который мало того что сумасшедший, так и пальнуть мог в лицо Дятлу. В некоторых случаях цыган, любовно матерясь, броском перехватывал его за ствол и гвоздил врагов по сусалам рукоятью.

Дятел «птичек» своих любил. Брать никому не разрешал, ухаживал-начищал лично, редко когда дозволял русому в руках подержать. При этом стоял над душой, наблюдал ревниво, и взамен брал в заложницы «суку-саблю» волохину.

Капитан поймал недоуменный взгляд Второго, велел:

— От бортов, парень. Придержи своих зверей, скажи девчонке, чтобы не высовывалась. И сам лучше под палубу забейся.

— Что там, капитан? — потянулся Юга.

— Инверты.

Слово послужило триггером.

Буланко со вздохом засунул семечки за пазуху, плотнее нацепил картуз — лаковым козырьком назад, подкинул и поймал топор. С ним он был ловок, с детства привычен.

Мусин, тщательно очистив стекла очков специальной бархоткой, так же без спешки вынул из наспинного крепления кхопеш. Подышал, любовно отер лезвие рукавом.

— Что это значит?

— Значит, будет мясо, щ-щегол, — оскалил зубы старпом, — инверты же.

— И договориться совсем нельзя?

— Совсе-е-ем, — Дятел улыбался, как довольный хищник.

Юга, на взгляд Выпь, был непривычно тих.

— Ты знаешь, кто такие инверты?

— Ай, доводилось видеться, второй раз не надеялся... Лутовы выродки. Обманки. — И раздраженно дернул плечом. — Отстань, все сам увидишь.

И Выпь увидел.

Чужая корабелла выскочила сразу и вся — вот не было, и вдруг появилась. Будь Еремия менее расторопной, не умей Волоха читать Лут — застали бы врасплох.

Встала возмутительно тесно, бок в бок, почти задевая руль высоты. Что-то в ней было знакомое, но вот что...

— Юга, но это же...

— Обманка, Выпь, — облюдок глубоко вздохнул, легко стащил цепь с волос.

Чужачка в точности копировала Еремию. Хотя Второй готов был поклясться, что пару мгновений назад она была совсем другой: обводы корпуса, цветоформа арфы... И экипаж.

Капитан чужой корабеллы небрежно отсалютовал, ложась локтями на фальшборт.

Что-то странное творилось у Выпь с глазами, он никак не мог его разглядеть. Легкая муть, сбивчивые помехи — человек словно исчезал и появлялся снова.

У него были глаза зеленые, словно молодая хвоя, русые волосы и знаковый, шерстью наружу, жилет.

Другой Волоха. И другая команда Ивановых.

Дятел тяжело упер руки в бедра, встал за спиной своего капитана.

— Что, брат-гаджо, побьем поганцев?

— Что ж не побить.

— Ура, господа? — подтолкнув дужку очков указательным пальцем, вопросил Мусин.

— Ур-р-р-ра-а-а!!!

Выпь аж подскочил от грянувшего рева, шагнул вперед, подхваченный энтузиазмом, да Юга сильно ухватил за руку, дернул, возвращая на место.

— Куда ты, куда прешь, дурилка?— зашипел, быстро отвешивая по затылку, как кошка лапой. — Все позиции рассчитаны, мы остаемся на корабелле.

— Но чем я тогда могу помочь?

— Не высовываться. — Цыкнул Третий. — Они тебя не видели. Это нам в плюс.

Команда Волохи перемахнула чужой борт, врезалась в экипаж инвертов. Дятел тут же сцепился со своей копией, точно такой же оскаленной, зверообразной. Разрядил револьвер, локтем дал в белые зубы. Чужак в долгу не остался. Мигнул и распался на две одинаковые картинки.

— Ебврт, — с чувством высказался старпом, очерчивая себя кругом ножевой стали.

— Не играйся, Дятел! — рявкнул капитан, сбивая с ног свой дубликат.

Одним точным ударом отделил голову от тулова, сразу же швырнул бошку за борт. Корабелла обманок дрогнула. От арфы медленно, тонкой пленкой начал расползаться грязно-белый гладкий туман.

Мусин крайне удачно завершил красивую фехтовальную партию, в развороте перерубая шейные позвонки своей копии.

Буланко, увернувшись от топора двойника, оттяпал тому лихую кудрявую головушку, подхватил ногой в полете, переправил за борт.

Иночевский, до поры стоявший без движения, сомкнув у груди персты, вдруг легко разъял ладони, растягивая между пальцами тонкие нити света, дарованные кольцами. Этой сетью-лесой он и поймал своего противника, затянул шею, точно гарротой, снимая голову с плеч.

— Быстро они, — не без удивления отметил Выпь.

— Ха, куда торопишься. Только начали же.

На чужой палубе появился — выступил из-за флага — новый инверт. Смуглый, тонкий, с бесконечными, как сам Лут, черными волосами.

Второй задохнулся от изумления, невольно выходя из-под мнимой защиты арфы. Будто магнитом потянуло.

— Выпь! — Юга отчаянно толкнул его обратно, но поздно.

На корабелле обманок вытянулся из тумана, медленно выпрямился, лохматый, долговязый парень. Чуть ссутулился, приветливо щуря ярко-желтые глаза.

Ивановы, только что легко разделавшиеся со своими двойниками, как по команде прянули назад.

Грянул выстрел, от которого желтоглазый лишь отмахнулся, будто от мухи.

— Дятел, пес цыганский! Знаешь же — без толку, что пули переводишь?

— Попытаться все одно стоило, — нераскаянно фыркнул старпом.

Юга раздраженно, почти зло толкнул в спину Второго.

— И что застыл? Иди теперь, двойника только оригинал завалить может, такие уж у Лута порядки. Главное, голову ему снеси и за борт сразу... Моего не замай, сам управлюсь.

— Ага, — только и нашелся Выпь.

В самом деле. Он виноват, ему и ответ держать.

Чужая палуба мягко спружинила под ногами. Туман прокатился низкими кольцевыми волнами.

Ивановы расступились, давая дорогу. Это было странно, так дивно и странно, стоять лицом к лицу со своей копией и желать ей смерти.

Обманка качнулась с носков на пятки и ударила ножом. Выпь успел увернуться и заблокировать — лезвие встретило лезвие. Драки на клинках никогда не были его сильной стороной. Его — и двойника. Он знал те же приемы и ухватки, которые были знакомы оригиналу, не превосходил его в скорости, но обставлял в выносливости.

Выпь пропустил уже три скользящих удара, левый рукав быстро намокал. Туман, отирающийся у ног, жадно подобрал все красные капли до единой.

— Да убей ты ушлепка наконец, что валандаешься?! — рявкнул нетерпеливый Дятел.

— Ибо тяжко по первости самому себе в глаз железкой ткнуть, нешто не помнишь, — укорил товарища Инок.

Буланко согласно присвистнул, держа топор наготове. Мусин и Волоха помалкивали.

Выпь отшатнулся еще раз, спиной уперся в борт. Присел, увернулся, оказавшись лопатками к Ивановым. Прищурился. Идея, стукнувшая в голову, была совсем стыдной. Занимательной. Кое-чего у инверта точно не было.

Голоса.

Почему бы не...

Чуть, самую малость, замешкался. Двойник улыбнулся.

— Стой! — сказал пастух своим настоящим голосом, когда лезвие практически коснулось горла.

Обманка послушно замерла, скованная вербальной властью.

Второй обернулся, выхватил из рук Иванова топор и махом отсек знакомую голову.

— Красава, — одобрительно цыкнул Дятлов.

Выпь выдохнул, вернул оружие, подобрал нож и встретился глазами с Юга. То есть, с инвертом. До обидного сличного с оригиналом.

Обманка медленно, знакомо улыбнулась, скользнула языком по кромке зубов. Подалась вперед, прямо на нож. Выпь содрогнулся от ужаса, прочувствовав, как лезвие легко вошло в тело. Шею обвили ледяные крепкие руки, а губы обожгло.

Когда в рот, а потом в горло толкнулось что-то скользкое, холодное, распирающее, Второй рванулся прочь. С тем же успехом он мог выползать из-под обвала. Руки держали крепче всех цепей. Попытка оттолкнуть прочь инверта тоже не увенчалась успехом, но, прежде чем паника и отвращение захлестнули целиком — отвратительно хрустнуло. Голова обманки слетела прочь, оторванная черными щупальцами. Тело рухнуло на палубу, в голубиный полумрак.