Возлюбленная Калугина (СИ) - Шо Ольга - Страница 25

— Никакие выгоды, достигнутые ценой преступления, не могут вознаградить потерю душевного мира, Камиль.

— Чем сложнее метод, тем меньше свободы, Калугин. Придерживаясь методов и каких-то правил, создаёшь этим себе лишь ограничения. Когда меня останавливают — я избавляюсь от помехи. И я не использую никаких способов в качестве способов, и не имею никаких границ в качестве границ. Любое правило можно обойти, любой закон можно нарушить. Там, где власть не может дать силу праву, сила устанавливает своё право.

— Человеческому уму свойственно верить, а воле — хотеть, только вот, если у них нет достойных предметов для веры и желания, они устремляются к недостойным, что ты и сделал, Камиль. Если ты хотел со мной об этом поговорить, то мог просто попросить, я бы не отказал. Какого чёрта надо было вламываться? Или ты уже по-человечески общаться совсем разучился? Всё больше зверю уподобляешься!

— Я хочу, чтобы ты помог мне найти Жёсткого. Этот паразит залёг на дно, как только мои парни на хвост ему сели.

— Я не стану помогать тебе в очередном убийстве. И в этом между нами основная разница.

— А ты сам разве не желаешь отыскать этого пса? Не хочешь отомстить и наказать? Или струсил?

— Я не стану обсуждать с тобой свои желания, Камиль. Между местью и наказанием большая разница: наказание производится ради наказуемого, а мщение ради мстящего, чтобы утолить его гнев. С Жёстким я буду разбираться на своих условиях, а не на твоих.

— Мы могли бы играть с тобой на одной стороне, Калугин. Мне нужны такие люди, как ты.

Владислав удивлённо посмотрел на Камиля.

— Этот город принадлежит мне, Калугин, я отныне здесь всё контролирую, ты это знаешь. Проблемы в твоём бизнесе только лишь начались, это ещё цветочки, уж поверь.

— Твоих рук дело?

— Моих!

— Чего ты хочешь?

— Каждому человеку я даю право выбирать, в каких именно отношениях он хочет быть со мной. Тебе так же даю выбор. И так, ты со мной или против?

Владислав устремил проницательный взгляд на Булатова.

— Нет и не может быть никакого компромисса между чёрным и белым, добром и злом, правдой и ложью, прогрессом и регрессом, Камиль. Мы с тобой по разным берегам… были, есть и всегда будем. Но врагом я тебя не считаю… пока что.

— В нашем деле не может быть друзей наполовину, Калугин. Друг наполовину — это всегда наполовину враг. Или ты со мной или против меня, третьего не дано.

— Я не стану работать с тобой, Камиль. Чтобы не кусать локти завтра, предпочитаю поступать правильно сегодня. В грязи себя марать я не собираюсь. Это твой мир, но не мой.

— Не переходи черты, Калугин, — глаза Булатова угрожающе сузились.

— Я не боюсь перейти эту черту, Камиль, лишь перейдя её, рискуя зайти слишком далеко, можно выяснить как далеко можно зайти вообще.

— Ты хоть понимаешь от чего отказываешься? Смотри, как бы дорого заплатить за глупость не пришлось.

— Понимаю, а ещё знаю, что скупой платит дважды, тупой — трижды, а вот лох платит всегда. Власть заключена не у самого сильного, Камиль, а у того, кто правильно умеет употреблять свою силу. Я ни под кого не стану прогибаться, и я не ковровая дорожка, чтобы перед кем-то стелиться. Принципам своим я не изменю.

— Тебе ведь хорошо известно, что отрицательного ответа я не принимаю!

— А сейчас ты его примешь!

— Не связывайся со мной, Влад.

— Кажется, что я тебя не трогал. Это ты связываешься со мной. Так вот, Камиль, ты то же не связывайся со мной!

Камиль засмеялся.

— Ты ничего не попутал, Калугин? На кого ты шипишь? Ты вздумал угрожать мне?

— Пока лишь это предупреждение.

— Уверен, что силёнок хватит враждовать со мной?

— С тобой? — Влад ухмыльнулся, — бывают люди, Булатов, с которыми позорно даже враждовать, не говоря уже о том, чтобы с ними дружить.

— Очень жаль, что ты так думаешь.

— Неужели?

— Вместе мы могли бы неплохо заработать, Калугин. У тебя мозг работает в нужном направлении. Мне нужны в команде такие, как ты.

— Я тебе не шлюха, чтобы продаваться! И в таких, как ты я не нуждаюсь.

— У всех есть своя цена, Калугин. Назови свою? Знаешь, я готов выслушать твои условия. Никому не предлагал, а вот тебе предлагаю.

— Я польщён.

— Не сомневаюсь.

— Деньги, Камиль, — средство для людей умных и цель — для глупцов. Финансами надо управлять, а не служить им. У меня достаточно денег, большего мне не надо. Твоих денег — тем более.

— Ты серьёзно?

— Вполне. Или ты полагаешь, что каждый, уподобляясь тебе, стремится скрыть свою внутреннюю бедность за внешним богатством?

Камиль сделал решительный шаг к Владу.

— Убирайся из моего клуба, Камиль. Этого разговора между нами не было.

— Ты сам себе роешь яму, Калугин.

— А ты не думай об этом, даже яму я могу использовать, как фундамент, если пожелаю. Прочь пошёл!

Камиль пристально смотрел на Калугина.

— И ещё, — Влад очень близко подошёл к Камилю, — оставь Киру в покое.

— А то что?

— Ещё раз приблизишься к ней и я тебя убью.

Камиль лишь ухмыльнулся.

— Знаешь, Калугин, когда кто-то лижет мне подошвы, я прижимаю его ногой, прежде чем он начнёт кусаться. Но ты… ты не такой, и это мне в тебе нравится. В твоих глазах нет страха, который я обычно наблюдаю у тех, которых навещаю. Я не пойму, ты такой тупой, бесстрашный или совсем бессмертный? Ты кому угрожаешь?

— За Киру я тебя убью, Камиль, так и знай и мне плевать на то, кто там тебя боится или не боится. Я тебя давно знаю и прекрасно понимаю, что ты из себя представляешь.

— Кира единственная возможность заставить Жёсткого выбраться из норы, Калугин, ты это так же знаешь!

— Я не позволю использовать свою женщину в этих играх, Камиль.

— Отлично, тогда сам помоги мне найти Жёсткого, Калугин. Если согласишься, я не трону твою девку.

— Ты и так не тронешь её.

— Поразительная самоуверенность.

— Это не самоуверенность, Камиль. Я никогда не изменяю своим принципам. — Калугин устремил взгляд в тёмные глаза Камиля, — женщину свою трогать я тебе не позволю. Жёсткого помогать искать не стану. Работать вместе с тобой так же не буду. Деньги свои грязные засунь в… сам знаешь куда. Всё уяснил или повторить?

На скулах Камиля желваки заходили, кажется, что он был в ярости.

— Вот и чудненько, — добавил Влад. — По твоей физиономии вижу, что до тебя дошло. А теперь пошёл прочь, пока можешь.

— Ты ещё пожалеешь, Калугин. Дважды дружбу я не предлагаю.

— Это ты пожалеешь, если ещё раз сунешься на мою территорию. Дважды повторять не стану.

Когда Булатов ушёл, Владислав опустился на диван, имея теперь возможность всё обдумать. Он бросил взгляд на двери, к нему прошёл Артур, взгляд друга осуждал.

— Влад, что ему от тебя было надо?

— Жёсткий… Камиль просто готов носом землю рыть, чтобы отыскать гада. Булатов сейчас ослеплён жаждой мести. А ещё, он хотел, чтобы я с ни на одной стороне играл.

— Он же тебя не первый год знает, поверить не могу, что он даже предположить мог, что ты согласишься.

Владислав подошёл к Артуру.

— Меня не знаешь даже ты, Артур, а Камиль так тем более. Я сам себя, кажется, уже не знаю, — добавил Влад, выдохнув.

— Этот человек опасен, Влад. Какого чёрта ты с ним связываешься?

— А мне надо хвост поджать и трястись перед ним, так, Артур? Или принять его условия, переступив через себя? А, может, мне его грохнуть надо было? Только, Артур, именно эти принципы и отличают нас от таких, как он. Грязь — это его среда обитания, я там барахтаться не стану.

— При таком раскладе грохнет именно он тебя, Калугин. Его надо было сейчас взять, а не отпускать.

— И что дальше? Смысл? Взяли бы его и потом отпустили. Если брать — то лишь для того, чтобы грохнуть. Ты бы на такое пошёл? Я не желаю марать об него руки. По крайней мере, сейчас не желаю.