Алмаз. Книга первая (СИ) - Макарова Елена А. - Страница 19

— Это от «Кит-Кат».

— Как шоколадка? — уточнила, начиная улыбаться, осознавая комичность имени.

— Да, две хрустящие палочки, — широко улыбнулся тот.

Прозвище, конечно, было смешным, с этим не поспоришь, но как оно было связано с Костей, я не понимала.

— А причем здесь Костя? Это какая-то пошлая история?

— Совсем наоборот, — отозвался Ваня. — Наш Костик считает, что по-настоящему никогда не влюблялся. И ждет ту самую — вторую половинку.

Я взглянула на Костю, тому, кажется, было неловко, еще чуть-чуть, и он покраснеет.

— Я бы рассмеялась, если бы это не было так мило, — похлопала его по руке. — Кто бы мог подумать? Была уверена, что ты меняешь девушек, как перчатки.

Все смущение вмиг растворилось, и вернулся нагловатый Костя.

— Одно другому не мешает.

— Вот как? — я уже начала жалеть, что как следует не поглумилась над ним. — Надо перепробовать всех, чтобы было с чем сравнивать? — предположила ход мужской логики.

— Как по-другому я пойму, что она та самая, когда встречу ее?

— Сердце подскажет? — предположила.

— Ну, в это даже я не верю.

— Ты какой-то циничный романтик.

До музыкантов долетел только обрывок нашего разговора, потому что Артем не к месту вставил:

— Да-да, наш Кит тот еще романтик. Попроси показать тату.

— Татуировка? — заинтересовалась я. — Ну, сладенький, показывай.

Костя не горел желанием этого делать, но все-таки расстегнул пуговицу на манжете и закатал рукав рубашки.

На плече у самого сгиба локтя причудливые темные линии образовали единый рисунок — крыло.

Тату выглядела так, словно ей недоставало второй половинки для симметрии.

— А где второе крыло? — провела пальцами по рисунку. — Как летать с одним? — подняла на него глаза.

— Пока и не летаю, Марго, — он начал обратно опускать рукав, — при каждой попытке взлететь все только падаю.

— Вот ты вроде, — чуть не сказала серьезный, но вовремя спохватилась, — взрослый парень, а представления о любви и отношениях у тебя, как у девчонки. Почему?

— Никто не должен быть одиноким.

Не верилось, что со всей его славой, толпой поклонниц Костя мог чувствовать себя одиноким. Стало интересно, что он скрывает, какую душевную рану.

Громкий и неприлично грубый возглас заставил всех обернуться и посмотреть на появившегося во дворике мужчину. В отличие от безалаберных музыкантов, носивших джинсы с рваными коленками и свободные футболки, тот выглядел солидно и презентабельно в черном костюме с подобранным в тон галстуком и в белоснежной рубашке.

— Да мне пох** на твое мнение, — отчитывал он кого-то в телефонную трубку. — Засунь его себе, знаешь, куда? — он потянул за узел галстука, освобождаясь от него. — Да, угадал, именно туда! Вот бы так соображал, когда это действительно необходимо!

Мужчина оборвал разговор, снял через голову надоевший галстук и уселся за стол, где мы еще недавно пировали.

— Всем привет, кого не видел, — окинул взглядом компанию и остановил на мне. — Новенькая?

Мне захотелось убежать и где-нибудь спрятаться.

— Этой мой старший брат, — успокоил меня Костя, — Андрей. Он у нас человек деловой.

— Должен же кто-то за вами, обалдуями, следить, — брат принялся за еду и вовсю уплетал жареное мясо, — и продюссировать. Твой Кит, — почему-то обратился именно ко мне, — только и делает, что бренчит на гитаре и выводит какие-то каракули на бумаге, называя это искусством, — слова брата вызывали у Кости только улыбку. Видимо, он часто предавался подобным душевным излияниям. — Он знать не знает, что такое пиар и продвижение. Это все на мне. Я один здесь работаю.

— Андрюшенька-душенька, — обратился к нему Костя, как герой русских сказок, — уработался. За всех лямку тянет, бедный, — как ни странно, говорил он шутя, прощая брату грубость и перетягивание одеяла на себя. — Может, отдохнуть немножко?

— Отдохнешь с вами, — пробурчал Андрей. — С одним только клипом мороки. Ну вот приспичило тебе снимать его у черта на куличках?

— Это режиссерское виденье, Андрюшенька.

— Знаем мы твое виденье, — мужчина снова зыркнул на меня. — Так ты Маргарита? — Тут обо мне уже пошла слава, а я и не знала. — Если хочешь узнать мое мнение, не ввязывалась бы ты во все это. Это только на обложках глянцевых журналов выглядит красиво, в жизни все по-другому. Многим приходится поступаться.

Он словно спрашивал, смогу ли сделать это и я. Уже второй человек за сегодня советует мне обходить Костю стороной. Будто сама не знаю.

— Не читаю журналы, — безразлично пожала плечами, чем вызвала смех сурового Андрея.

— И правильно делаешь, там только и печатают о таких охламонах, как мой братишка.

Его телефон зазвонил, и мужчина отошел в сторону, чуть ли не слово в слово повторяя предыдущий монолог, но уже адресованный другому человеку. Хотя они с Костей и братья, но, насколько я успела заметить, были совершенно разными. Костя был творческим началом, а Андрей — прагматичным. Но, кажется, они идеально дополняли друг друга на выбранном ими поприще: один творил, второй находил пути, как получить из этого прибыль.

***

Приближался вечер и моя смена в кафе, так что, с учетом времени на обратную дорогу, пора было покидать радушную компанию.

— Хватит рассиживаться, Константин, — поднялась с качелей, — вам еще везти меня домой.

Музыкант снова перевоплотился в Казанову и начал со мной заигрывать:

— Может, останешься на ночь? — небрежно предложил парень.

Я нагнулась к самому его лицу и, надув губки, состроила из себя страдающую от разлуки с любимым.

— С удовольствием, сладенький, но мамочке надо работать, чтобы купить тебе конфетку.

Я выпрямилась, и меня неизвестно откуда окатило холодной водой. Успела заметить только две весело подпрыгивающие косички. Вот таким детским способом Ника решила отвадить от возлюбленного соперницу.

— Вероника, тебе крышка! — завопил всегда сдержанный Ваня и пустился на поиски нашкодившей сестры. — Ох, родители тебе всыпят, когда я им все расскажу!

С волос и одежды стекала вода, а Костя давился от смеха.

— Ты такая сексуальная.

— Заткнись, — поправляла липнувшую к телу одежду.

— Ладно, — выдохнул он, — пошли в дом, найдем тебе, во что переодеться.

— Надеюсь, это не будет одежда твоих бывших, — скривилась от отвращения.

— Одежда твоего будущего парня подойдет?

Я даже не обратила внимания на его замечание. Одела бы сейчас и мусорный мешок, только чтобы не расхаживать в неприлично прилипшей к телу одежде, которая вызывающе подчеркивала все, что должна была скрыть, в том числе кружевное белье. Черт дернул сегодня надеть его!

Мы поднялись на второй этаж, Костя вручил мне одежду и, схематично объяснив, что где находится в его комнате, вышел, любезно оставив меня одну и даже не обронив по пути ни одной сальной шуточки.

Сменив имидж, если можно так сказать, я выглянула в коридор в поисках Кости, но его там не оказалось.

Я бродила по комнатам, заглядывая в открытые двери. Не очень вежливо, но я так и не успела осмотреть дом и теперь самостоятельно наверстывала упущенное.

В одной из комнат меня привлекла яркая часть интерьера. Посередине кабинета стоял массивный стол на резных ножках, покрытый лаком, а вместо так распространенного офисного стула на колесиках стояло исполненное в таком же стиле глубокое кресло. Я оглядывалась по сторонам, медленно проводя рукой по гладкой лакированной поверхности столешницы.

Стеллажи были уставлены книгами, а несколько полок почему-то занимали компьютерные диски. Пришлось склонить голову набок, чтобы прочитать написанные от руки названия: «Отрыв», «Гараж», «Летнее».

— Это мамина коллекция, — Костя подошел так тихо и заговорил совершенно неожиданно, что меня передернуло.

— Я же просила не подкрадываться, — толкнула ладонью его в грудь.

— Почему ты каждый раз так пугаешься?

— Старые привычки, — нервно передернула плечами. — Я же говорила, что мой отец был полицейским, а город у нас маленький, все друг друга знают. Попасться было бы позором, так что я до сих пор озираюсь по сторонам, когда выпиваю. Это отложилось где-то на подкорке, на уровне рефлекса.