Полководец поневоле (СИ) - Распопов Дмитрий Викторович - Страница 12

— Хопи, — я кивнул головой и он приказал одному из опционов занять детей, катанием на моей колеснице.

Когда те гурьбой и не веря случившемуся покинули помещение, ко мне вошёл Рехмир, одетый в ту же одежду, в какой мы прибыли в Абидос. Он явно ещё даже не присел.

— Мой царь, — склонил он голову, — войско обеспечено провиантом, ремесленники занялись починкой снаряжения, за три дня мы пополним припасами свои повозки обоза для дальнейшего движения.

— Отлично, — я обратился к старшему слуге, — все чистящие процедуры окажите и Рехмиру.

— Как прикажет Его величество, — поклонился он, позвав рабов, чтобы меняли воду в бассейнах.

Рехмир польщёно улыбнулся, отказываться не стал и пошёл по тому же маршруту, какой недавно проделал и я, вернувшись спустя час, тоже свежий и в новой одежде, с довольным вздохом опустившись рядом со мной на лавку с подушками.

— Как Его величество выдерживает столько времени под солнцем, — покачал он головой, беря с тарелки зёрна граната, — я скоро буду цветом кожи, словно раб какой.

Я хмыкнул, поскольку и правда сам был такого тёмно-коричневого цвета, что красноватая кожа была давно не видна. Многие египетские сановники при виде меня сильно удивлялись и было отчего, так сильно загорали обычно только простолюдины или рабы работающие постоянно в поле, но самому мне было всё равно, войско за спиной давало ответы на любой вопрос. К сожалению, кроме главного — царя Менхеперра местные сановники рассматривали, только как бесплатное приложение к царю Хатшепсут.

— Привлекай к своей деятельности больше центурионов, — попросил его я, — единственный мой шанс на то, что помочь тебе, если среди них окажутся очень умные люди.

— Мой царь, — Рехмир, посмотрел на меня, — я боялся спросить, но ты вообще собираешься вернуться в своё поместье?

— Когда? — я показал руками вокруг, — Хатшепсут издала дурацкие законы, губящие на корню все мои начинания, поэтому я вынужден идти по городам и преподносить свою версию событий, ну и попутно оставляя за собой проблемы, которые возникнут у легитимной власти на следующий год, ведь зернохранилища будут пусты.

— Мой царь не боится народных бунтов? — очень тихо спросил Рехмир.

— Он ждёт их, — я пожал плечами, — тогда я приду на помощь власти, словно рыцарь на белом коне или же подожду, когда она начнёт испытывать проблемы, решить которые смогу я.

— Белом коне? — удивился он, — а такие бывают?

— Когда-то наверняка будут, — ответил я, замолчав и погрузившись в невесёлые мысли о предстоящих делах.

***

Утром я встал рано, поскольку практически не ел и не пил на пиру, хотя тостов в мою честь поднималось очень много. Уследить за едой и питьём, которое рекой лилось было совершенно невозможно, так что я ел только то, что было в блюдах детей номарха, которое перекладывалось потом ко мне. Он так боялся за их безопасность, что сразу несколько слуг контролировали, что им подают с кухни. Видя всё это, я улыбался про себя. Вот это я называю истинной заботой о своём царе! Стал бы он так поступать, если бы безопасность не касалась его отпрысков, я в этом сильно сомневался.

— Мой царь, — услышав, что я встал, в комнату вошёл полностью одетый Рехмир, сандалии которого я заметил, были уже в песке.

— Рано встал? — поинтересовался я у него.

Он смущённо улыбнулся.

— Утром пришлось сопроводить жрецов в лагерь, чтобы они осмотрели дары для Осириса, — ответил он, — им нужно прикинуть размеры алтаря, какой выставить в храме.

— И как?

— Весьма впечатлены количеством, которое мой царь готов пожертвовать богу, — хмыкнул он.

— Что думаешь? Стоит мне ввязываться в сомнительную авантюру строительства нового храма? — неожиданно спросил я его, — или всё же подождать, когда никто не сможет меня обмануть.

— Мой царь, на правах твоего друга, — склонил он голову, — я скажу так. Трудно доверять людям, которые вас не боятся.

Я улыбнулся, его слова подтверждали мои собственные мысли.

— На миг показалось, что говорю с твоим дядей, — сделал я ему комплимент, а когда он улыбнулся в ответ, я сменил тему.

— Когда начало?

— Все ждут только Его величество, — ответил Рехмир.

— Тогда не будем заставлять народ слишком долго ждать.

Меня привели в порядок, накрасили, а Рехмир помог одеть символы царской власти. Полностью готовый, я вышел к номарху и его свите, а затем с ним сели на носилки, и процессия направилась к храму Осириса. Снова заиграла музыка и я очередной раз услышал гимн-мотиву, обращённую к богу.

— Слава тебе, Осирис, Бог Вечности, царь богов, чьим именам числа нет, чьи воплощенья святы. Ты — сокровенный образ в храмах; душа-двойник будет всегда священной для приходящих смертных.

— Летополя господин, князь божественных трапез в Гелиополе-граде. Господь, тебя поминают в Чертоге Двух Истин; ты владыка Элефантины и Мемфиса повелитель.

Осирис — душа и тело великого Ра.

Хранит в сердце твою могилу город Гераклеополь.

О благодетель, Нарта воспела тебя в веках.

Ты победил в Шас-Хатни, Абидоса повелитель.

Престол твой оберегает Святая Земля Та-Таср.

Славное твое имя легло на уста печатью.

Ты — Атум, благой кормилец душ-двойников.

Из всех духов ты — самый высший, радость дарящий людям.

Нун, властелин могучий чистых Небесных Вод, черпает влагу только из твоего потока.

Она продолжалась и дальше, перечисляя все его заслуги, но я уже перестал вслушиваться в смысл, поскольку слышал её раз наверно пятый. Вскоре показался огромный храм, который вызвал моё полное недоумение. Я-то думал бога реально обделили, построив маленькую халупу, но то, что предстало передо мной поражало воображение. Огромная прихрамовая территория, разделённая на зелёные зоны с маленькими прудами и мирровыми деревьями, гигантская арка-крыша и массивные колоны на входе, никак не производили впечатление, что Осириса-сиротку чем-то обделили.

— «Я конечно ещё не видел храма Сета, но по-моему скромному мнению, тут грех жаловаться, — удивлённо подумал я, прикидывая размеры нынешнего храма».

Поскольку процессия была огромной, следом за нами следовали тысячи людей, которые хотели посмотреть на процедуру принесения даров богу Осирису, то вошли мы в храм не через центральный ход, скрывающийся в тени огромных гранитных колон, а через боковой портик, с огромными воротами. Их открыли перед нами с номархом шесть человек, и нам пришлось спуститься с носилок, прежде чем попасть внутрь, где нас уже поджидали десять жрецов, в том числе и верховный, с которым я познакомился вчера на пире, заодно обговорив все сегодняшние процедуры. Кое-что я значительно подсократил, так что процедура пошла по сокращённому варианту.

Жрецы стали петь гимны, восхваляя бога, я окружённый ими кланялся храму и вместе с большими сундуками мы вошли внутрь, к ожидающим нас жрецам низших посвящений, которые стали раскладывать всё принесённое на алтарь и возле него. Всё это сопровождалось бесконечным заунывным пением и игрой на инструментах, так что уже через час у меня начала болеть голова. Вся процедура заняла целых три часа, так что я в конце с трудом сдерживал себя, чтобы всё это не послать подальше. К сожалению, все вокруг были абсолютно серьёзны, поэтому приходилось сдерживаться, поскольку любое нарушение порядка воспринималось кощунством и святотатством, и так жрец с трудом согласился провести процедуру дарения всего за четыре часа.

Наконец он огласил, что бог с радостью принял мои скромные дары и все стали закругляться. Народ медленно покидал зал и только я оставался стоять, вызывая удивлённый взгляды у номарха и жрецов.

— Твоё величество? — обратился ко мне верховный жрец Осириса, — дарение закончено, Его величество может покинуть храм.

Я покачал головой.

— Выйдите все, мне нужно лично вознести молитву Осирису, — приказал я, заставляя жрецов удивлённо воскликнуть.