Альпинист. Книга 2 (СИ) - Волков Тим - Страница 31

— Это еще зачем? — не понял Генка, разглядывая резиновое изделие. — Нас что, травить там будут? Команда «газы», все дела.

— Сразу видно, что допризывной подготовки у тебя не было и в армию ты не ходил! — улыбнулся Молодов. — Одевай противогаз, сейчас узнаешь.

— Правильно говорить «надевай», товарищ Молодов! — сказал Генка тоном диктора с телевидения.

— Сейчас кто-то наденет целых два противогаза, вместо одного! — улыбнулся тренер.

— Так разве это возможно?

— А вот сейчас и проверим!

— Пощадите!

Парни рассмеялись.

А Молодов вдруг выпрямил плечи, прочистил горло, и мы все невольно улыбнулись, поняв, что сейчас будет. Лекция. Долгая. Нудная, которые так любит тренер нам читать. Впрочем, уж лучше они, чем бегать в противогазе.

— На высоте семь тысяч метров содержание кислорода снижается до четырнадцати процентов. Этого, как вы понимаете совсем мало или вовсе недостаточно для организма. Слышали фразу про дыхание загнанной собаки? Вот именно такое дыхание может быть у плохо подготовленного альпиниста, когда он находится на такой высоте. Из-за нехватки кислорода дыхание становится быстрым и тяжелым, с одышкой. А это, в свою очередь, приводит к другим последствиям. Остается только треть работоспособности, которой обладает альпинист на равнине. Развивается дыхательный алкалоз.

— Алкалоз? Это как у нашего дворника Семеныча?

— Думаю, Семеныч, выше крыльца винного магазина не поднимался, так что у него немного другое заболевание. А алкалоз — это очень опасное заболевание. Из-за него ухудшается кровоток, возрастает нервно-мышечная возбудимость вплоть до судорог, наблюдается полная потеря аппетита, не говоря уже о головокружении. Поэтому всем вам и нужно развивать дыхание, давать зарядку вашим легким. Ну, все надели? Отлично! А теперь десять кругов по полю!

Бегать в противогазе было сущим адом. На первом круге я уже ничего не видел — пот застилал глаза. На втором дыхание стало как у Дарта Вейдера. На третьем я начал задыхаться. Остальные ребята тоже едва держались. А Молодов подзадоривал всех:

— Тяжело в учении, легко в бою! Чувствуете, как легкие раскрываются? Это хорошо. Значит на высоте это для вас не будет сюрпризом. Ну, чего замедлились? Живей-живей-живей! Кто последний прибежит, еще двадцать отжиманий будет делать после пробежки.

Седьмой и восьмой круги были уже как в тумане. Я плохо, что соображал. На девятый круг показалось, что скоро увижу свет в конце тоннеля. Про десятый вообще что-то сложно было сказать — я даже не понял, пробежал ли я его? Просто в какой-то момент вдруг понял, что нахожусь в лежачем положении, со свистом пытаясь втянуть воздух в легкие. Прогнать кислород сквозь банку фильтра противогаза оказалось еще той задачкой.

— Сняли резинки! — скомандовал Молодов и все тут же показали свои красные взмокшие лица.

Некоторое время тренировочная площадка напоминала лежбище тюленей. Мы жадно дышали, смотря в голубое небо.

— Вы всего лишь десять минут в противогазах, а уже как мешки с картошкой. А на Пике Победы такое состояние будет постоянным. Так что научитесь дышать правильно. Не делать коротких неглубоких вдохов. А глубокие, основательные, чтобы вытащить весь кислород из воздуха. Вот как правильно.

Через некоторое время мы пришли в себя. Ребята разделились на несколько групп, каждая из которых получила свое задание от Молодова. Тут тоже не обошлось без сюрпризов. Завязывая булинь, я обратил внимание, что дальняя группа ведет себя как-то нервно. Присмотрелся.

Сергей Рудов разговаривал на повышенных тонах с Костаревым. Ожидаемо. Я понял, что ничем хорошим этот разговор не закончится.

Не прогадал.

— Это моя веревка! — прорычал Костарев, приближаясь к Рудову ближе.

— Что-то я не вижу на ней твоего имени, — явно с издевкой ответил тот.

— Ты прекрасно видел, что я приготовил ее перед тренировочным подъемом.

— Ты ее бросил.

— Не бросил! Приготовил! И положил, чтобы потом взять.

— Бросил.

— Не бросил!

Костарев явно проигрывал в спокойствии Рудову. Тот держался уверено, даже спокойно, а вот Романа явно захлестывала ярость. Нужно было как можно скорей вмешаться в их спор, пока…

Не успел.

Костарев покраснел, фыркнул. А потом рубанул коронным слева. Надо отдать должное Рудову, он ожидал удара и потому успел отклониться. Романа это еще больше разозлило, и он ринулся в новую атаку.

Как же мне это знакомо. Костарев не может остановиться, успокоится, все его внутренние предохранители горят, и он мчит вперед, позабыв обо всех предосторожностях.

Стоящие рядом парни, едва увидели, что намечается драка, тут же окружили противников. Будь там вместо Костарева кто-то другой стали бы разнимать. Но не сейчас. Все знали Романа лишь с одно стороны, не самой хорошей и потому никто не спешил вмешиваться в конфликт. Всем хотелось посмотреть на шоу, которое разыгрывается прямо сейчас.

А посмотреть было на что.

Костарев провел две безуспешные атаки. Рудов умело отбил их и я отметил, что он очень неплохо владеет боевыми искусствами. Причем чувствуется именно школа, а не дворовый опыт. Плотные блоки, короткие контратаки, уверенная позиция, четкое отслеживание каждого движения противника. Парень явно куда-то ходил, и не один год.

Мне хватило одного взгляда, чтобы понять в чью пользу окончиться поединок. А вот Костарев не сомневался в себе и шел тараном вперед. За что и получил первый удар в печень.

Первый удар — и первое осознание, что происходит что-то неправильное. Некоторые ребята поняли, что так себя сейчас вести нельзя, ведь мы были единым целым, не смотря даже на то, что одна группа была основной, а вторая запасной. Но только часть парней это осознала. Другие же, в основном из второй группы, начали подзадоривать дерущихся, требуя продолжения боя.

Костарев тоже хотел биться дальше. Удар в печень он воспринял не столько как болевой прием, как ущемление его гордости.

Рудов вновь отбил атаку. Двигался он плавно и ловко, невольно навевая воспоминания про «порхай как бабочка, жаль как пчела». Черт, этот парень и в самом деле жалил как пчела! Второй и третий удары были уже не шуточными. Костарев пропустил в живот, отскочил. На лице уже не было той решительности, какая была вначале. Теперь сквозь злость прорезалась и гримаса боли.

Не знаю, чем все кончилось, — но скорее всего явно не в пользу Костарева, — если бы не вмешались мы. Володька, Генка и я вклинилсь в драку, разняли дерущихся.

— Отпусти! — прошипел Костарев Володьке.

— Успокойся! — рявкнул я, и Роман сразу затих, хотя и было ему это сделать крайне сложно.

Рудова успокаивать не пришлось, он сам стих.

— Вы чего? Из-за веревки уже какой-то морды готовы друг другу бить!

— Он первый начал! — буркнул Костарев.

Рудов не стал вступать в перепалку, лишь ехидно улыбнулся.

Достойны друг друга — подумал я. Сказал:

— Пожали руки в знак примирения.

Парни нехотя повиновались, хот по взглядам обоих я понял, что ни о каком примирении и речи быть не может. Подошел Молодов и все сразу же рассосались в разные стороны, понимая, что могут попасть под горячую руку. А бегать второй раз в противогазах ни у кого не было никакого желания.

— Ну и день! — пробухтел я, вытирая пот со лба. — То Артем вычудил с конфетами, то эти двое подрались.

— Теперь понимаешь, зачем нужна эта самая «притирка»? — улыбнулся Молодов. — Характеры у всех разные, нужно привыкнуть друг к другу, притереться.

— Понятно, — тяжело вздохнув, кивнул я. — Скорей бы только притереться, а то уже сил никаких нет!

Тренер хлопнул меня по плечу и сказал фразу, заставившую меня вздрогнуть:

— Готовься, это только начало. Дальше будет еще круче.

Я понимал — Молодов не шутит, а все его пророчества имею свойства сбываться в кратчайшие сроки. Этот случай тоже не стал исключением.

Дни бежали незаметно. Конфликты постепенно сошли на нет, обиды забылись. Было не до того. Этому частично способствовали занятия Молодова. Особенно тренировки легких, после которых не то, что конфликтовать, жить не хотелось.