Председатель 5 (СИ) - Форд Крис - Страница 16

Когда мы обсуждали это с Любовью Алексеевной, она грустно пошутила, что, видимо, это потому что все инспектора и проверяющие заняты поездками к нам.

Но, к счастью, и последняя делегация уже убралась восвояси, правда, после того как выкупила у моих колхозников почти всю скотину.

Но теперь, когда моё тепличное хозяйство существенно расширилось, я смотрел в будущее с гораздо большим оптимизмом.

Даже первая теплица на самом деле давала нам большое преимущество, ведь ей по сути было всё равно, что на улице засуха. Вода у нас была, благодаря моим приготовлениям, а значит урожай никак не пострадал. Именно это, во многом, и помогло нам выполнить план.

Но теперь, я также рассчитывал восстановить подсобные хозяйства своим колхозникам с их помощью.

Главное, дождаться нового урожая, на этот раз, в целых трёх теплицах.

Я был твёрдо намерен вернуть доверие своих людей, потому что именно от этого зависит с какой готовностью и энтузиазмом они будут и дальше работать на благо своего колхоза.

К счастью, угроза принудительного превращения в совхоз пока отступила, хотя я и узнал, что угроза Стародубцева имела под собой определённые основания. Слухи о введении такой поправки действительно ходили и среди моих знакомых чиновников.

Это не могло не беспокоить, но также я слышал, что мнения на этот счёт у тех кто наверху разделились, так что какое-то время у нас должно быть, а там может и вовсе пронесёт. Во всяком случае, я планировал сделать всё от себя зависящее, чтобы этого не допустить. И с Косыгиным хотел поговорить в том числе и об этом.

Жаль, что, судя по всему, возвращаться в Москву он собирался ещё не скоро. Время шло, а я так и не получал никаких новостей на эту тему, хотя исправно интересовался.

Зато всё ближе были дни сбора первого урожая из новых теплиц. На фоне засухи свежие овощи были ценны, как никогда. Да и цветах я не забывал.

В общем, хотел я того или нет, но наше сотрудничество с Соколовым и Елисеевским гастрономом становилось всё плотнее и крепче.

Да, овощи были в цене. А вот цены на скот наоборот упали практически до минимума. Всё потому, что большинству регионов попросту нечем было кормить животных, так что большинство колхозов старались от них избавляться.

И как бы мне ни было жаль, что животноводство в союзе сейчас в таком бедственном положении, но я планировал этим воспользоваться, чтобы расширить как наше хозяйство, так и восстановить популяцию скотины у колхозников.

С последним, правда, придётся немного схитрить, если я не хочу, чтобы массовый выкуп нашей скотины повторился.

Самое простое было бы продать излишки продуктов и выписать колхозникам премии. Но, такое вряд ли останется незамеченным, ведь все денежные операции проходят через центральный банк. Я же собирался выдать премию менее очевидным способом, в виде собственно самой продукции, которую работники смогут сами сбыть, к примеру, на колхозных рынках.

Таким образом, у меня и бухгалтерия останется в полном порядке, и внимания к себе это сразу не привлечет. Тем более, что план мы сдадим, а с излишками, по всем правилам, всё ещё можем распоряжаться по собственному усмотрению.

Так что примерно в конце октября я приступил к воплощению своего плана в жизнь. Благо, мы заранее озаботились задокументировать какие убытки понёс каждый колхозник, и теперь я мог это компенсировать.

Надо ли говорить, что, когда я объявил об этом на собрании, то не все в это даже сначала поверили, но потом, когда осознали, что всё это правда, даже Фаддей не смог найти иных слов, кроме «спасибо».

И, глядя на этого расстроганного старика, который явно уже давно не ждал ничего хорошего от власть имущих, я понял, что сделал совершенно правильный выбор, вернув веру в справедливость многим людям.

Но, конечно, меня очень расстраивало, что я не могу решить подобные проблемы повсеместно. Страна в этом году получила тяжёлый удар.

Да и мне пришлось потратить целый год не на развитие и улучшение, а лишь на то, чтобы удержать старый уровень.

Но уж от следующего года я был намерен выжать всё возможное. Начиная от новой попытки добиться увеличения использования удобрений не только в своём колхозе, но и по всему союзу, а также активной пропаганды тепличного хозяйства (уж после засухи, это точно не должно остаться незамеченным и заканчивая активной войной против борщевика и его сторонников.

Тем более, что за это лето в исследованиях Васнецова наметился некоторых прогресс, хотя его ещё предстояло развивать в то время, как Вавилов и сотоварищи активно этому сопротивлялся.

И почему только некоторые люди не могут признавать свои ошибки? Тем более в текущей ситуации, когда сложно не заметить, что растение, при всех его возможных плюсах, явно ядовитое.

Заставить бы всех этих учёных мужей, в чью светлую голову пришла идея массово высаживать борщевик, активно собирать его на полях, лично столкнувшись с опасностью получить сильнейший ожог или отёк.

Посмотрел бы я на то, как они оправдывают свою биологическую катастрофу после подобного.

Но это потом, а сейчас я снова вплотную занялся попытками достучаться до Косыгина. Он, наконец, вернулся из ГДР, но, судя по всему, теперь был нарасхват. Так что добиться встречи всё ещё было очень трудно.

Однако, ближе к декабрю у меня это всё-таки получилось, и я поехал в Москву.

Москва встретила меня пасмурным небом и сырым снегом, который падая на землю моментально превращался в лужи. Несмотря на то, что уже на носу декабрь, настоящая зима пока не пришла. Впрочем, после летней жары, даже наше типичное грязное межсезонье казалось неплохой погодой.

В этот раз я поехал один, твёрдо намереваясь сделать эту поездку исключительно деловой. Даже в гости к Дорониным решил не заворачивать.

Пусть дел в колхозе в холодное время года всегда поменьше чем летом, но всё равно почему-то задерживаться в белокаменной не хотелось.

Да и, честно сказать, предстоящая встреча заставляла меня нервничать.

Мне совершенно не нравилось то, что происходит вокруг меня и моего колхоза. И хоть я стал заметной личностью и даже обзавёлся некоторыми друзьями наверху, моё положение никак нельзя назвать по-настоящему устойчивым.

Будет обидно, если, несмотря на все мои успехи и планы, меня попросту сожрут при помощи грязных подковерных игр.

Так что я всерьёз рассчитывал на какие-то подсказки от Косыгина или хотя бы на то, что уж он-то мне не враг.

Поэтому, когда меня провели в его кабинет, я был максимально сосредоточен, зная, что мне нельзя пропустить ничего из будущей беседы.

— Добрый день, товарищ Филатов, — поприветствовал он меня с улыбкой и протянул ладонь для рукопожатия.

Я ответил ему тем же, и мы уселись за большой лакированный стол.

Комната была светлой, чистой и просторной. Без излишнего пафоса, свойственного кабинетам многих чиновников.

— Слушаю вас, — снова обратился он ко мне, — два года назад, в Ялте наша личная встреча привела к довольно интересным последствиям. Чем удивите на этот раз?

— Так вы помните? — удивился я.

Он кивнул.

— Вы из тех, кто умеет устраивать вокруг себя переполох, который трудно не заметить и не запомнить.

— Надеюсь, это не недостаток, — улыбнулся я.

— А это вы сами мне ответьте, — смерил меня серьёзным взглядом Алексей Николаевич, — если я правильно догадался, то разве не поэтому вы добивались встречи со мной?

— Пожалуй, именно поэтому, — согласился я и кратко озвучил своё беспокойство насчёт того, что всё выглядит так, будто меня и мой колхоз попросту топят и душат, а затем спросил, — как так, товарищ Косыгин? Разве это справедливо?

— Совсем не справедливо, — ответил он глубоко вздохнув, — полностью с вами согласен.

После чего он замолчал, и я снова спросил:

— И что мы можем с этим сделать?

— А ничего мы с этим делать не будем, — отчеканил Косыгин, — потому что моя должность называется председатель совета министров, а задачу по поводу твоего колхоза поставил лично Леонид Ильич.