Гамбит искусного противника (СИ) - Тес Ария - Страница 14

За запястья он перехватил мои руки и откинул за голову, только после этого посмотрел в глаза: снова не злился, может только чуть-чуть.

— Не дергайся, — предупредил, но улыбался, а после приблизился и провел кончиком языка по нижней губе, — Я снова приму это, как комплимент.

— Да пожалуйста…

Без саркастической вставки своих пяти копеек, я бы не была собой, но Алекс этого не оценил, за что я тут же поплатилась легкой болью от укуса в плечо.

— Молчи, котенок, ни слова.

— Это очень больно? — все-таки выпалила и с надеждой посмотрела на него, но ответа так и не получила.

Лишь за миг до конца своего детства я заметила, как в его глазах пронеслось что-то ранее мне незнакомое, а потом все мое тело обдало ужасной волной боли и слава богу, что он не шевелился. Было то больно. Очень. Немой вскрик застыл на губах, а сама я широко распахнула глаза, вцепившись ногтями ему в спину. Кажется детство кончилось и теперь я — женщина.

— Лучше сразу.

Все было совсем не так, как я себе представляла. Не было никакой феерии чувств, оргазма, да даже банального удовольствия. Единственное, что я чувствовала — это боль, съежившись и сжав кулачки, пока сама не отрывала взгляда от зеркального потолка— чтобы я уж точно знала и уже ни в чем не сомневалась. Черные простыни, а по середине мы, точнее он — меня на них почти не было видно, лишь маленькие белые кулачки, как лапки злосчастного котенка.

Было лишь три вещи, которые мне нравились. Первое — это вид. Его спина и мышцы на ней перекатывались просто восхитительно, завораживающе, а моя маленькая ручка на ней, что казалась какой-нибудь Швецией на фоне огромной Евразии, пришлась так кстати. Словно из моих «горячих» снов.

Второе — это его реакция на все, что происходило здесь и сейчас. Алекс плотно сжавший кулаки, слегка закатил глаза, а потом выдохнул какой-то полу-смешок, полу-рык, полу-стон, прошептал.

— Ты охуенно узкая.

Кажется это был комплимент.

И третье — его стоны между влажными поцелуями. Если они по началу и отсутствовали, то с каждым толчком, что словно разрушал стену льда, за которую Алекс их от меня прятал, они все же вырывались.

Когда все кончилось, спасибо всем богам быстро, Алекс перекатился с меня, и я увидела себя в отражении. Наконец я увидела себя — новую себя, взрослую, ту, что только что ступила на новую ступеньку своей жизни. Из девочки я превратилась в женщину за каких-то десять минут. Мне казалось, что все изменилось — волосы стали немного другого оттенка, щеки меньше, а грудь больше. Тело перестало бесить слегка розоватой кожей, которую Кристина называла «фарфоровой», закатывая глаза с притворной завистью, а я про себя «свинячьей» не иначе. Но самое главное глаза — даже с такого расстояния, в темноте, я видела, как они сияли, и не жалела. Ни боль, тянущая внизу живота, ни липкое ощущение крови на внутренней части бедер, ни отсутствие мифического «оргазма» — ничего не заставило бы меня передумать.

— Все нормально? — тихо начал, глядя на меня через отражение, и я также тихо спросила.

— Зачем тебе зеркальный потолок?

— Глупый вопрос.

— Ну да… — натянув одеяло выше к подбородку, я дала себе еще пару мгновений, а потом села и выдохнула, — Все нормально. Пожалуйста, отвернись.

— Ты же не серьезно…

Засмеялся. Наверно это действительно было забавно, учитывая все, что между нами было, но он все же перекатился на спину и закрыл глаза руками, потирая их основаниями ладоней. Тем временем я, закутавшись в гладкое одеяло, слезла на пол. Все еще было больно, а липкая кровь на внутренней части бедер, ужасно неприятно стянула кожу, от чего по телу пробежали мерзкие мурашки.

— Боль — это нормально.

Посмотрела на него и цыкнула — Алекс, как коршун наблюдал, еще привстал, оперевшись на руку, а еще светил своим…достоинством, которое даже в спокойном состоянии, было просто огроменным. Вспыхнула, как спичка, отвернувшись и притворно почесав щеку, чтобы хоть как-то скрыть неловкость, на что в ответ получила очередной смешок.

— Что такое, котенок? Моя «балда» тебя смущает?

— А ты можешь…заткнуться?! — прошипела, поведя плечами в поисках трусиков, — И я же просила не смотреть!

— Ты зарылась в одеяло, как в палатку, успокойся.

— Я спокойна! Дай мне просто одеться, хватит следить коршуном. Ты меня смущаешь!

— Поздновато смущаться, — саркастично заметил, но плюхнулся на кровать, расставив руки и уставившись в потолок, — Не огрызайся, котенок, когда ты пытаешься кусаться — выглядишь нелепо.

Шумно выдохнула, а дальше, одевая трусики, не удержала равновесие и грохнулась на пол. Конечно же. Комнату разрезал громкий, с душой такой, ржач, который даже я поддержала, со стуком уперев голову в каркас кровати.

— Пожалуйста, прекрати уже ржать надо мной…

— Прекрати выкидывать фокусы, — мягко ответил, а когда я подняла глаза, встретилась с его чистыми в купе с такой же улыбкой, — Ты забавная.

— Я не подумала о том, как буду отсюда выбираться…

— Дать футболку?

— Если можно.

— Ты отдала мне свою девственность, думаю, что футболкой поделиться я смогу.

Высунула средний палец, но он уже встал на ноги, спокойно направляясь в сторону шкафа. Странно, но на спине у него не было особо много татуировок: на ребрах справой стороны надпись и огромная надпись от лопатки до лопатки: Lucifer reborn as a God.

— Считаешь себя Дьяволом? — спросила, не отрывая взгляда, на что Алекс усмехнулся и повернулся ко мне лицом, бросив черную футболку.

— Тебя слишком сильно волнуют мои татуировки, милая.

— Они красивые…

От тихого комплимента, приподнял бровь, легко улыбаясь, правда я тут же отвела взор, утягивая футболку в свои владения. Но он не прекращал…нет! Ему просто доставляло издеваться: придавил плечом шкаф, сложил руки на груди, его член призывно болтался, а яркие Луны выковыривали дыры в моем существе. Черт-черт-черт…надо разрядить обстановку!

Кряхтя и борясь в ворохе одеяла, я пыталась спрятаться за кроватью, при этом натянуть футболку, и хоть как-то отвлечь его от своей персоны, например интересным разговором…

— Я тоже хотела.

— Чего ты хотела?

— Тату. Да…блин! Ау… — запуталась с лифчиком и тот щелкнул меня по тыльной стороне ладони, прижигая нежную кожу, на что Алекс хохотнул и без злости выругался.

— Да вылезай ты, твою мать! Я все уже видел!

— Так вот. Я тоже хотела сделать, но было дико больно, поэтому теперь у меня есть небольшая линия на шее сзади…Фух!

Справилась. Наконец в полной готовности, поднялась на ноги, правда не успела ничего сделать, потому что разговор, задумывающийся, как отвлекающий маневр, вдруг нашел отклик…

— И чем же это должно было стать?

— Да…эээ…неважно. Ну…эм…круто потрахались, да?

Сначала он не понял. Пару раз хлопнул глазами, уставившись как на идиотку, но потом заржал. Громко, откинув голову назад, чем я и воспользовалась, проскользнув к двери. Напоследок лишь тихо прошептав:

— Спасибо тебе…

В ту ночь я оставила за закрытой дверью не только свое детство, но и свои к нему чувства. Алекс четко дал понять, что отношения между нами невозможны, поэтому стал для меня чем-то вроде метеора. Он промчался в моей жизни, как вспышка, которая оставила за собой только теплоту и прекрасные воспоминания. На этом все. Ни сожалений, ни слез, ни грусти — все это было под запретом. Я получила максимум из того, что он мог для меня сделать и поклялась, что этого больше не произойдет.

17; Июнь

— Что за странный ритуал?

Вопрос выдергивает меня из воспоминаний «ни-туда-ни-сюда». Я не могу отнести их к плохим или хорошим, странно застряв ровно по середине. С одной стороны, так открылась моя дверь во взрослую жизнь, а с другой открылась она со скрипом и так себе. Поморгав пару раз, я бросаю короткий взгляд в сторону своей зазнобы, но вместо ответа спрашиваю сама то, что интересует меня с того самого момента, как я увидела его сегодня утром у себя за спиной. А я, признаться, совсем не привыкла фильтровать и тормозить — игры изначально не были моей историей, и, как показала практика, стать ей так и не смогли.