Мажор 3: Милосердие спецназа - Соколов Вячеслав Иванович - Страница 6

– Искусство! – поясняет Витёк.

– И что? Как мыться-то? – Маркони пробует пальцем воду. – Ледяная.

– Охрень, ледяная! – соглашается Олег, решивший тоже попробовать пальцем водичку.

– Что делать будем? – Хан смотрит на меня. И тут же добавляет: – Ты не криви личико белое, старшина. Заболеем, Джинн тебя иметь будет, так что думай.

Вздыхаю и делаю то, что должен был сделать не я:

– Балагур, мне за тебя стыдно, – начинаю стягивать с себя грязные и вонючие шмотки.

– Чего опять я? – Вовка тычет пальцем в Олега: – Это Молот меня подставил, точно говорю.

– Эх, Вова, Вова, – остаюсь только в трусах. – Это же фонтан, а ты десантник. Стыдись.

– Стыдюсь, – согласился Балагур стягивая с себя штаны, – Олег, ты трёшь мне спину я тебе. Лады?

– И в темпе, парни, потом вылезаем и бегаем кругами вокруг фонтана, греемся, – раздаю ЦУ. И лезу в фонтан. Ох-хрен-н-не-еть!

А минут через десять, когда мы всем коллективом самозабвенно продолжали плескаться и стираться, не вылезая из такой замечательной водички, прозвучала умная фраза, которую естественно сказал я:

– Никогда не думал, что буду благодарен похмелью Степаныча.

Ну вы же помните, как тот начудил с настойками когда мы через речку зимой плавали? Так что мы теперь ещё те моржи оказывается. Лишь пару мгновений вода казалась ледяной, а потом ничего так – прохладненькая.

– Вылезайте, – раздалось командное рыканье капитана. – Термобаланс у вас конечно не чета простому люду. Но лучше знать меру. Вас только оставь без присмотру, так вы уже и с голым задом врагов встречать собрались. Почему все в фонтане? Где часовой? Ну я вас…

– Тут я, – раздался с крыши здания, за спиной Рогожина, голос Лаки. – Бдю!

– Хм… Как водичка? – решил спустить вопрос на тормозах командир. Похоже, сильно его накрыло. Вон даже Балагура не наказал.

– Всё хорошо, но пару маловато, – тут же пожалился Вовка, – и баб нету.

– Так, вылезли, оделись и отжиматься, нагонять температуру, заодно посохните. Балагур с хлопками, – и почесав затылок, усугубил: – за головой. Хотя чего это я? Все с хлопками сто раз. И двести обычных. Лаки, слезай, иди мойся. Я покараулю.

Нет в жизни счастья, точно вам говорю. Только-только разогрелся, одёжка начала на мне сохнуть и нате здрасте вам. Нарисовалась добрая девочка Рита и давай чего-то нашёптывать Рогожину в ухо. Тот с внимательным видом послушал и отправил меня с ней, тормознув, когда проходил мимо него и шепнул на ухо:

– Держись… Морально я с тобой, – чем вызвал во мне нездоровое беспокойство.

Не думаю, что стряслось что-то из ряда вон выходящее, иначе Руслан бы и сам рванул туда. Но вот то, что конфетами меня кормить не будут, это точно. Ну, сами посудите, откуда в этом подземелье конфеты? Учитывая же то, что за мной пришла Валькирия, и Рогожин отправил меня с ней, да ещё и посочувствовал, думаю, ждёт меня встреча с Алёнкой. Которая, насколько я понял, ранена в самое чувствительное место – лицо.

Хм… Как-то неуютно становится, если вспомнить какого размера тараканы живут в её прелестной головке, то стоит готовиться к худшему. К чему? Да я-то, откуда знаю? Не забывайте, что в плюс к тому, что она ранена, у неё ещё и дочь старше меня возрастом. Ой, что-то мне начинает казаться, что с демонами страха не так и страшно. Хотя о чём это я? Когда ноги не подкашиваются от ужаса, это вполне себе милые существа. Не то, что Алёнкины тараканы, вот где монстры, так монстры. Кажется, я себе сейчас на придумываю ужасов, а окажется, что она просто всю свою долгую жизнь, мечтала перепихнуться в подвале полуразрушенного здания в древнем, подземном городе. А? Ведь может такое быть? Хотелось бы!

К слову, проходили мимо помещения с алтарём, где Всеслав с Локи всё так же увлечённо, долбили своими мега-мечом и супер-топором по каменюке. Бабули, а так же Валькирии, за вычетом Риты и Алёны, сидели и ходили по всему залу, с какими-то приборами. Ну, наверное, это были приборы, не с ума же они там посходили чтоб с такими серьёзными минами пялиться в пол или просто на… ну на что там ещё пялятся когда с катушек съезжают?

И, кажется, я прав. Ведут меня к рыжей Белке. Вот только она не в дупле и не грызёт орехи, а в подвале и предчувствую, что грызть она будет мозг. И скорее всего мой. Недаром же Руслан меня пожалел. Вы не поверите, но я оказался прав. Доведя меня до какого-то склада со стопками металлических брусков на поддонах, Пума ткнув пальцем на право от входа, сделала ноги. Вот скажите мне, чего она так резко свалила? Алёнкины головные тараканы мутировали и стали настолько опасны, что меня отдали им, в надежде, что они утолят свой первый голод и остальным удастся выжить?

Может свалить от греха подальше? Ага, вот всё бросил и свалил. А если и правда, всё дело в простой мечте о сексе в подвале, на груде золота? Потому что, вон та нехилая стопочка, на металлическом поддоне, точно золотая. И высота очень удобная, если туда посадить… Ага, а вот и Алёнка, сидит привалившись спиной, к драгметаллу. И судя по её виду, секса не будет. Левая щека, как будто залита пластмассой. Да уж…

Заметив меня девушка, вскочила на ноги:

– Егор…

Но договорить у неё не получилось, потому что была заключена в могучие объятья, одного жутко довольного тем, что она живая, типом. То есть мной. Шепнули мне тут, о том насколько это героическая личность. Не всё мне известно о том, что тут происходит, да и зачем было так рисковать тоже не понятно, но ясно одно, причина у неё была. И я чертовски рад, что рыжая язва жива, пусть и помята. А лицо, что лицо?

– Рыжая, ты в курсе, что дед мне сказал, что у тебя даже шрамов не останется? – шепчу в ухо.

– Отпусти, задушишь. Агх-х-х… – вместо радостного голоса раздаётся шипение.

Неохотно выпускаю из объятий и пока она не очухалась, добавляю:

– Я так рад, что ты не склеила ласты, – на губы наползает улыбка, так как понимаю, насколько глупо это звучит.

Девушка, хмурится и слегка бьёт мне кулаком в правое плечо:

– Я тоже рада, что ты не сдох, – вот только улыбка у неё выходит кривая, чёрная нашлёпка на лице не очень способствует оживлённой мимике. Кивает вверх: – Слышала, ты голыми руками порвал демона страха?

– Ну-у-у… – сам того не ожидая, начинаю крутить ножкой и потупив взор, проблеял: – Почти. Нож у меня был, так что пузо я ему всё-таки ножом вскрыл. А потом да. Пришлось ручками.

– Вот девки, – опирается на стоящий рядом поддон с золотом, – наплели-то, наплели, а, оказывается, он сперва ножиком пырнул. Ну, это конечно другое дело, – и вдруг резко оттолкнувшись, прянула ко мне и уже сама крепко обняла меня: – Я же думала, вас там поубивают всех, как услышала про демонов так и всё, простилась с тобой, – и всхлипнув, с надрывом выдохнула: – А он оказывается, ножиком пырнул. Демона страха! Да большинство от разрыва сердца умирают, если нет специальной защиты. Ну ты, – отодвигается, – и гад. Я же думала всё. Хана. Загрызли тебя монстры страшные!

– И ничего они не страшные, – аккуратно вытираю ей слезинку возле правого глаза, левой стороны страшно касаться. Вдруг сделаю больно? – Очень даже симпатичные зверушки.

– Гонишь? – пытается потрогать лоб. – Симпатичные? Всё-таки правильно про вас говорят, отморозки вы. Ой, отморозки, – а в глазах больше нет слёз. Только озорная смешинка скачет: – Хотя, если подумать, то на картинках они и не такие ужасные. Может ты и прав, например, если на тебя больше не действуют их эманации.

Пожимаю плечами, но ей оказывается этого достаточно и, кивнув, делает шаг назад, упирается руками в край сложенного из брусков куба, лёгким движением усаживается на него. А у меня в голове опять начали гулять шальные мысли о том, что высота прям идеальная, чтоб… так стоп, не затем меня сюда позвали. А вот, кстати, и началось:

– Егор, я зачем попросила тебя прийти, – и тут же остановила, подняв руку, мою попытку высказаться, – подожди, дай скажу, – киваю. А Алёна вздохнув продолжает: – Ты мальчик не глупый и уже сообразил, сколько мне лет…