Цугцванг (СИ) - Тес Ария - Страница 108

— Следователь показал фото с камеры наблюдения, на которую попала бордовая копейка. Там отчетливо видно…Амелию на переднем сидении. Потом они съехали с трассы в слепую зону. Он считает, что она словила машину на дороге, а водитель оказался каким-то психопатом, который в какой-то момент, судя по порванной одежде, хотел ее… — запинается, со всех сил сжимая холодные пальцы, выдыхает, — Она сбежала в общем. Они нашли кровь вдоль следа, и по предварительным оценкам, не ее, а его. Наверно ранила…но он все равно ее догнал, а потом…

Макс резко поднимается со своего места и все также молча уходит в сторону лестницы, чтобы почти через минуту гулких шагов громко хлопнуть дверью. Лилиана закрывает лицо ладонями и начинает плакать. Все, кто присутствуют здесь сейчас не смеют больше говорить, так что гостиная снова погружается в тишину, нарушаемую лишь душераздирающими всхлипами, которые трогают даже, казалось бы, самые твердые сердца.

Ночь

Макс так и не вышел из своей комнаты, и к нему никто не решился зайти. Не сговариваясь, каждый понимал, что ему нужно время наедине со своими мыслями и чувствами, что сейчас общество будет скорее тяготить и бередить, нежели помогать. Но при этом никто не спал. Адель, лежа в своей постели, смотрела в потолок и не моргала. Она вспоминала о своей подруге самые смешные, забавные случаи, которые шли, как кадры в кино.

«Она была хорошей…» — думала юная принцесса, чувствуя, как собираются слезы, которые та быстро утерла.

Адель не любила плакать. Это доставляло ей физический дискомфорт — на утро глаза были красными и опухшими, в процессе слишком кололо в носу, а потом еще и болела голова так, что не помогали никакие таблетки. Так что вместо этого она повернулась на бок и плотно закрыла глаза, разгоняя химер своего прошлого, лишь бы не думать о том, что в конце концов ее вина в том, что произошло есть, и этого из песни не выкинешь. Еще больше, чем плакать, Адель не любила дискомфорт, а такие мысли принесут такой силы цунами, что последствия будут проходить не один день, а целые годы.

Миша сидел на кровати и смотрел в пол. Он вспоминал эту смешную девчушку с прекрасным чувством юмора и острым умом. Амелия ему нравилась. Она не была похожа на привычных кукол, которыми забито высшее общество, не походила на свою сестру, она была самой собой и, надо отметить, очень и очень смелой. А еще доброй. Как бы она не кусалась, ведь по факту тогда у Матвея он увидел то, что она так отчаянно прячет. Не может. Она была так молода, что еще не научилась играть и притворяться — все, что было в ее голове, тут же отражалось и на лице. Злость, страх, удивление…любовь.

«Она еще не успела пожить и не заслужила такого конца…» — думал он, запуска пальцы в волосы и убирая их назад. Он неизбежно представлял на месте Амелии своих детей, и сердце его сжималось стократно.

Сердце Лекса тоже сжималось, когда он, стоя на балконе своей комнаты, курил и смотрел в сторону леса. Теперь он вряд ли сможет войти в него спокойно, без воспоминаний о том, что увидел там сегодня на белом снегу. Девушку, что была когда-то так красива и мила, а в итоге превратилась в кусок мяса. Прикрыл глаза, но как бы не бежал он от этих картин, они его преследовали: сбитые, слипшиеся от крови волосы, опухшая голова, потерявшее форму лицо и красный крест, который когда-то он уже видел в клубе. Он тоже неизбежно представлял на ее месте близкого человека — свою младшую сестренку Адель.

«Они ведь были так похожи…»

Мысли Марины точно также крутились вокруг младшего брата. Наверно, если задуматься, старшие всегда волнуются и будут о своих младших, а сейчас ее сердце буквально рвалось к Максу. Она хотела быть рядом с ним, хотела утешить, разделить его боль, и, так как всегда относилась к нему с огромной любовью, может быть даже забрать себе. Марина, как никто другой, знала, что значит потерять свое сердце вот так. Когда-то давно на одном мероприятии, куда ее вытянули подружки, она познакомилась с красивым, статным летчиком с ярко-голубыми глазами. Он поймал ее шляпку, а она влюбилась, окунулась в него с первого их взгляда. До сих пор стоит ей вспомнить, как он стоял перед ней на коленях и улыбался, мурашки шли. Шутка ли? Прошло уже столько лет, а трепет остался. Первая любовь — вещь постоянная, чтобы кто не говорил. Она тоже его потеряла, случилась страшная авария на железной дороге, поезд сошел с рельс, а как будто с рельс сошло ее сердце. Оно так и осталось в чужой стране. Только Богу известно, чтобы она отдала за возможность еще раз его увидеть…поэтому, когда она заметила, Лилиану, крадущуюся в сторону комнаты Макса в одном халате, не дёрнулась с места, хотя ей очень этого хотелось. Марина лишь наполнила еще один бокал вином и устроилась в кресле с видом на дверь Макса поудобней. Чтобы в случае чего быть рядом…

Макс

Я помню, что когда мне было шестнадцать, я плотно подсел на «Бойцовский клуб», откуда и взял главную, как мне всегда казалось, житейскую мудрость прямиком от Тайлера Дердена[26].

«Лишь утратив всё до конца, мы обретаем свободу.»

Наверно нет ничего удивительного в этом. Всю мою жизнь меня окружают одни только рамки-рамки-рамки. Границы, которые нельзя нарушать, правила поведения, правила хорошего тона. «Ты должен выглядеть так, а не иначе», «ты должен говорить правильно, чтобы не прослыть невеждой», «ты должен улыбаться, даже если хочешь харкнуть прямиком в морду своему оппоненту». Все это вбивалось в меня с ранних лет силой, кулаками. Удары приходились так, чтобы их было не видно под одеждой, но держало меня от нарушения всех правил не это. Мама. Я знал, что если организую бунт, она пострадает, поэтому сносил все стойко, как бы не хотелось послать к черту своего неугомонного папашу. Когда она умерла, я понял о чем говорил Тайлер Дерден. Я утратил все и обрел свободу. Конечно, я любил свою семью, но по итогу они стали для меня теми цепями, которыми отец так искусно управлял, дергал удавку на шее, натягивал или подотпускал, когда ему станет скучно.

Поэтому самым страшным для меня еще с ранних лет стали привязанности. Это же всегда одна только боль, что хорошего? Все рано или поздно уходит, истончается и исчезает, чувства бледнеют и заканчиваются, а постель стынет. Нет ничего вечного, и дураки, как по мне, те, кто считают, что это самое прекрасное. Мол, краткосрочность гарант высокой оценки, а я считаю, что краткосрочность — это первая и главная причина отказа от любых других привязанностей, кроме тех, что идет по крови.(тут то не по пишешь…). Особенно это касается женщин. Женщины — существа ненадежные. Они прекрасны, без них смысл жизни, вкус к ней, абсолютно теряется, но по факту им доверять нельзя. Я видел это с самого детства, потом подчеркнул на примере Миши, а потом научился и на своем горьком опыте. Который как раз открыл дверь и проскользнул в мою тьму.

Я сижу в кресле, где спала Амелия, курю. Пью. И смотрю на нее. Лили, черт возьми, сказочна красива. Я помню, как увидел ее впервые и как мое дыхание замерло, помню, как бредил ей, помню, как готов был простить даже после того, что она сделала…