Железо и кровь. Франко-германская война - Власов Николай - Страница 7

Тем не менее, под каким бы углом зрения мы ни рассматривали этот период германской истории, в фокусе внимания все равно окажется монархия Гогенцоллернов. Именно Пруссия играла лидирующую роль в германской политике. Австрия, стремясь быть ключевым игроком в Центральной Европе, медленно, но верно обособлялась от остальных германских государств — в экономическом, культурном, а затем и политическом отношении.

1850-е гг. стали для Прусского королевства временем относительно спокойного развития. Страна — единственная из пяти великих европейских держав — не участвовала ни в одной войне. В экономическом плане были достигнуты серьезные успехи — индустриальная революция находилась в самом разгаре. Быстрыми темпами развивалась промышленность, росла протяженность железных дорог. Пруссия на глазах превращалась из аграрной в индустриальную державу. Число одних только машиностроительных предприятий в Пруссии увеличилось со 188 в 1849 г. до 314 в 1861 г., при этом среднее количество рабочих на каждом из них выросло вдвое. Число доменных печей в Рурской области — индустриальном сердце Пруссии и Германии — увеличилось за 1850–1860-е гг. с двух до пятидесяти[53]. Если в 1850 г. добыча каменного угля в Пруссии не дотягивала до 5 млн тонн, то в 1860 г. она уже превысила 10 млн, а в 1865 г. приблизилась к 20 млн тонн[54]. Короткий кризис 1857–1859 гг. лишь ненадолго прервал большой экономический бум. «Борзиг», «Хеншель», «Байер», «Сименс», «Цейсс» — все эти имена, прогремевшие вскоре на весь мир, появились именно тогда.

Одновременно росло экономическое влияние Пруссии в Германском союзе. Промышленный и сельскохозяйственный бум затрагивал, конечно, не только монархию Гогенцоллернов, но и другие германские государства. В частности, одним из наиболее развитых в промышленном отношении регионов являлось королевство Саксония — здесь, например, плотность железных дорог была максимальной в границах Германского Союза. Однако процесс индустриального развития способствовал дальнейшей интеграции и развитию общегерманского рынка и потому делал доминирование Берлина все более ощутимым. Свою роль сыграло и наличие на прусской территории обширных угольных бассейнов, превратившихся в центры тяжелой промышленности.

Как уже говорилось выше, еще в 1833 г. многие малые и средние германские государства вступили в образованный усилиями Берлина Таможенный союз. В течение следующих двух десятилетий он непрерывно расширялся, пока не объединил практически всех членов Германского союза. Австрия осталась за его пределами. Впоследствии историки будут видеть в создании Таможенного союза первый сознательный шаг к объединению Германии вокруг Пруссии по так называемому «малогерманскому» варианту. На деле в 1830-е гг. в Берлине ставили перед собой, в первую очередь, экономические задачи. Лишь впоследствии экономическая интеграция объективно создала более благоприятные условия для политических проектов.

После революции 1848–1849 гг. в стране были проведены достаточно серьезные реформы. Появилась конституция и двухпалатный парламент — ландтаг. Полномочия ландтага были довольно ограниченными, члены верхней палаты назначались королем, а выборы в нижнюю проводились по системе так называемого «трехклассового избирательного права», дававшего большие преимущества обеспеченным слоям населения. Тем не менее, по сравнению с дореволюционной ситуацией, это был большой шаг вперед. В Пруссии началась полноценная политическая жизнь, стали формироваться партии, росла роль общественного мнения.

В 1857 г. прусский король Фридрих Вильгельм IV окончательно потерял способность к управлению государством в результате прогрессирующей душевной болезни. Регентом стал его младший брат Вильгельм, который в 1861 г. надел королевскую корону. В начале своего регентства Вильгельм провозгласил «Новую эру», сформировав правительство из умеренных либералов и начав столь же умеренные преобразования. Согласно его концепции, реформы в Пруссии должны были не в последнюю очередь способствовать «моральным завоеваниям» — дальнейшему расширению влияния на другие германские государства.

Однако эпоха заигрываний с либерализмом завершилась достаточно быстро, и поводом для этого стала военная реформа. В конце 1850-х гг. в Пруссии продолжала в основном функционировать система комплектования армии, принятая во время Наполеоновских войн. Существовала всеобщая воинская повинность, затрагивавшая, однако, лишь часть ежегодного призывного контингента. После трех лет службы в действующей армии и двух лет в резерве солдат зачислялся на 14 лет в состав ландвера (в России этот термин обычно переводился как «ополчение»). В случае войны ландвер создавал самостоятельные формирования, которые входили в состав действующей армии, а в мирное время проводились периодические кратковременные сборы. В остальном мужчины, зачисленные в состав ландвера, жили обычной гражданской жизнью, работали, обзаводились семьями. Такое решение было принято, в первую очередь, из соображений экономии — система позволяла при относительно небольших расходах получать в случае войны армию, по своему размеру достойную великой державы.

В середине XIX в., однако, эта система вызывала растущие нарекания со стороны как военных специалистов, так и политического руководства страны. Боеспособность подразделений ландвера была под большим вопросом, а процент военнообязанных, проходивших военную подготовку, слишком мал. В результате в случае мобилизации возникала абсурдная ситуация, когда в действующую армию отправлялись почтенные отцы семейств (почти разучившиеся держать винтовку), а тысячи юношей, не попавших в состав призывного контингента и не прошедших военное обучение, оставались дома.

Вильгельму и его окружению, помимо этого, ландвер по опыту революции 1848–1849 гг. представлялся весьма подозрительным в политическом плане. Альбрехт фон Роон, назначенный в декабре 1859 г. военным министром и являвшийся главным идеологом реформы, заявлял, что ландвер является «политически неправильным институтом», абсолютно ненадежным «в случае наверняка предстоящих нам политических смут и неурядиц»[55]. Решение казалось очевидным: расширить призывной контингент, увеличить количество линейных подразделений и превратить ландвер в чисто вспомогательный механизм. Правда, это требовало значительного роста военных расходов.

Соответствующий законопроект был внесен в нижнюю палату ландтага в начале 1860 г. Поводом для перемен стала проведенная в 1859 г. мобилизация, результаты которой были сочтены неудовлетворительными. В парламенте, однако, законопроект сразу же встретил сопротивление со стороны либерального большинства. Депутаты не были ни пацифистами, ни сторонниками экономии любой ценой. Однако они, как и регент, прекрасно видели политическое измерение законопроекта. Ландвер они считали сильным звеном, связывавшим армию и общество; без него вооруженные силы станут «государством в государстве», послушным инструментом в руках короля. Поэтому либералы требовали встречных уступок — к примеру, сокращения срока активной службы с трех до двух лет.

Однако именно это и не устраивало Вильгельма. Он искренне считал армию своим личным доменом и не собирался терпеть чье бы то ни было вмешательство в военные вопросы. Обострения конфликта удалось избежать за счет компромисса — депутаты проголосовали за чрезвычайные военные расходы сроком на один год. На деле столкновение оказалось лишь отложено; получив деньги, правительство провело реформу явочным порядком, и в 1861 г. конфликт вспыхнул с новой силой. «Во имя чести и мощи Отечества, — значилось в принятой в июне 1861 г. программе леволиберальной Прогрессистской партии, — если их необходимо сохранить или приобрести путем войны, мы не остановимся ни перед какими жертвами. Однако, чтобы успешно вести войну, нужно в высшей степени экономно обращаться с военным бюджетом в мирное время. Мы убеждены, что сохранение ландвера, введение всеобщей физической подготовки молодежи и увеличение призывного контингента при сокращении срока службы до двух лет обеспечат максимальную боеспособность прусскому народу, когда ему необходимо будет взять в руки оружие. Однако достижение этих целей (…) останется лишь благим пожеланием, пока конституционным путем не будет проведена масштабная реформа палаты господ»[56].