Пурпурные грозы (СИ) - Мишарина Галина - Страница 31

— Когда ты станешь всецело принадлежать мне, твои раны тоже станут затягиваться быстрее. Долой сорочку, Мэй. Хочу видеть, что там у тебя на спине.

Я распутала узел на груди и спустила ворот сначала с одного плеча, потом обнажила второе, и прижала ткань руками. Дэр наблюдал за мной хмуро и сосредоточенно.

— А дальше?

— Дальше ты. У меня смелости не хватит.

— Так ещё лучше.

Он повернул меня к себе спиной, и я опустила руки. Горел всего один крошечный светлячок, и в комнате царил полумрак, но я все равно многое могла различить. В том числе собственные поцарапанные бедра.

— Да, у тебя здесь пара синяков. Ещё длинная царапина на пояснице, — сказал Дэр, и его дыхание переместилось ниже.

— Мы ведь обещали ничего не делать… — прошептала я, но он словно не услышал и мягко отбросил меня в центр кровати, взяв за талию.

— Ничего мы не обещали, — сказал он. — Нет, не поворачивайся на спину. Не хочу, чтобы раны тебя беспокоили. Даже такие несерьезные.

Он сел ближе и положил руки мне на лопатки. Я ахнула — то пробежала по спине необычная и колючая, но приятная дрожь. Потом она спустилась к пяткам, просочилась меж пальцев, снова вернулась наверх и поцеловала щеки.

— Что это? — прошептала я.

— Моя маленькая магия, — усмехнулся Дэр. — Для тебя одной.

Я удивленно повернулась и осмотрела себя. От былых ран почти не осталось следа.

— Как ты смог? Так же, как с карликом?

Дэр тотчас нахмурился.

— Нет, милая. С ним было намного сложней.

— Как? И что за тень охватила тебя? Ещё я видела светлые молнии — как оковы. Похожая молния обвивала двуличного, когда он в тебя вцепился.

Скулы на лице Дэра обозначились резче.

— Я говорил, что грозам подвластны судьбы. Упоминал, что вижу сквозь чувства и могу различать в человеке секретные мысли. Ничто не касается наших душ бесследно. То, что ты видела — остаточные объятья смерти. А молнии удерживали меня от падения в темноту. Потому я и сказал тебе закрыть глаза — порой зрение наш заклятый враг. Увидь ты то, что приходит из-за границы — испугалась бы продолжать. — Он прижал к губам мою ладонь. — Тебя тоже коснулось темное покрывало, поэтому ты снова увидела будущее. Стоило оно того, милая?

— Прости, Дэр! Не знала, что подвергаю тебя такой опасности! Мне казалось, что произошедшее несправедливо, что карлик не должен погибнуть. Но не такой ценой. Нет, больше я не разрешу тебе этого делать.

— Но я стану, Мэй. Вспомни грозы и тех, кто в них погибнет.

Меня обожгло отчаянием. Он был прав. Как я могла забыть о треклятых циклах?

— Ты часто видишь смерть такой? Часто рискуешь упасть за границу? — хрипло спросила я.

— Не слишком часто, Мэй, но каждая наша встреча отзывается в теле ужасной болью.

— Дэр! — и я прикусила трясущиеся губы. — Прости меня! Я снова не подумала, прежде чем сделать!

— Не стоит, моя хорошая. Не вини себя. Твоя доброта осветит мой путь и поможет пережить любую напасть.

Я потянулась и поцеловала Дэра щеку, ощутив запах его кожи. Пахло приятной осенней прохладой и листьями, что собираются в пестрые кучи у подножия деревьев. Это был лесной запах, не разбавленный фальшивыми ароматами духов или популярными у некоторых щеголей кремами. Запах истинно мужской — резковатый, но приятный.

— А как бы ты поступил, Дэр? Мне важно знать.

Он пожал плечами.

— Наверное, дал бы коту съесть шуршакала. Я нечасто проявляю великодушие по отношению к подобным существам.

— А мне кажется, ты бы не стал и дальше смотреть, как Коробус его убивает.

— Ты хорошо обо мне думаешь, — усмехнулся Дэр. — Ты вообще много думаешь, милая. Качество, не присущее большинству твоих современниц.

Я рассмеялась, кутаясь в волосы. Наши взгляды то и дело пересекались, и Дэр бесстыдно разглядывал меня, почти голую, сидящую у его коленей. Сам он лежал в расслабленной позе, оперевшись локтем о подушку, и улыбался дразнящей, ласковой улыбкой. Однако перехватив мой взгляд, устремленный на его грудь, стал серьезен. Мне не хотелось говорить о том, что я видела. Не сейчас.

— Можно? — спросила я, протягивая руку.

— Хочешь меня коснуться? — свел брови Дэр. — Хорошо, милая. Только не спеши.

Я кончиками пальцев провела по его груди, задевая короткие мягкие волоски, робко тронула твердые кубики живота. Мы были так непохожи! Тело Дэра было крепким, неподатливым, мое — мягким, хотя и не дряблым. К тому же все то, что находилось внизу… Я не осмеливалась опустить пальцы ниже, и Дэр сам взял мою руку и положил меж своих бедер.

— Снова штаны, — пробормотала я смущенно. — Они спасают меня от безумного румянца.

— Возможно, именно его я и хочу видеть — прекрасный алый закат на твоих щечках.

— Я могу сделать для тебя то, что ты сделал для меня? — решительно произнесла я, хотя была не уверена, что получится. Мне действительно этого очень хотелось — узнать, ощутить, понять различия между нами. А более того доставить ему хотя бы толику того наслаждения, что он подарил мне.

— Поласкай меня, милая, — шепотом сказал Дэр. — А я буду ласкать тебя. Посмотрим, что из этого выйдет.

— Подскажи… — отозвалась я тихо.

Светлячок погас, и мы оказались в кромешной тьме. Задернутые шторы и потухшее пламя даровало мне необходимую отвагу, и я произнесла, дивясь самой себе:

— Может, надо всё же снять штаны?

— Отличное предложение, Мэй. Тогда я сниму с тебя это чертовски притягательное кружевное белье. Не думал, что женщины носят подобное… Будет мне наслаждение — каждый раз раздевать тебя.

Я потянулась к нему, и Дэр нащупал застежки. Потом мне пришлось приподнять бедра — и я осталась без последней защиты. Мне удалось довольно ловко стащить с него штаны, но, осознав, что мы делаем в родительском доме, я поумерила свой пыл.

— Я…

— Никаких сомнений. Выбрось из головы лишние мысли, — тихо сказал Дэр. — Или я их сам оттуда вытащу.

Его пальцы коснулись моих локтей, но всего на мгновение, ибо горячие ладони уже отыскали новую цель.

— М-м-м… — отозвалась я, чувствуя, как Дэр сильно сжал мои ягодицы.

Во мраке можно было отпустить жажды на волю, и я заскользила ладонью по его груди. Ниже, ещё ниже, к пупку, а потом по бедрам. И снова наверх, мимо средоточия каменного напряжения его плоти.

— Боже, Мэй… Ты истязаешь меня! — хрипло рассмеялся он. — Сделай. Ну же.

— Ах! — вырвалось у меня — это руки Дэра тронули низ живота. Касался он не как прежде — неистово и жестко, а легонько, кончикам пальцев вызывая болезненную жажду.

Тягучая истома послужила моей решимости, и я жадно обхватила его плоть.

— Ох, милая! — выдохнул он. — Так… слишком сильно.

Мы рассмеялись, и Дэр опрокинул меня на спину.

— Как я мог забыть про твои губы?

Трогать друг друга во время поцелуя грозило сумасшествием. Из горла моего вырывались все возможные звуки — хрипы, стоны, какие-то бессвязные фразы. А вот то, что шептал мне в губы Дэр, имело смысл. От его откровенных признаний я уплывала в глубины наслаждения и тонула в страсти, едва ли понимая, что творят мои руки.

В один миг он лег на меня сверху, и я ощутила, как сильные пальцы оказались внутри. Это было трудно и прекрасно, и я вцепилась зубами в его плечо.

— Что же будет потом, Мэй, — тихо рассмеявшись, выдохнул он, — когда мы перейдем к главному?

— Больно? — пробормотала я, не справляясь с голосом.

— Нет. Продолжай кусаться. И то, что ты вытворяешь пальцами, мне тоже очень, очень нравится…

— И мне… нравится… Но это так… хорошо…

Он повернулся, удобно устроившись поблизости от моего живота, и принялся ласкать второй рукой, в то время как первая доставляла глубокую, но вполне терпимую боль. От противоречивых ощущений меня разрывало надвое, однако я получила возможность касаться его решительнее, и, осмелев, склонила голову, чтобы…

— Мэй!.. — прорычал Дэр. Надеюсь, не так громко, как мне показалось. Но даже если бы в комнату ворвался отец, мы бы не отпрянули друг от друга.