Соловей и кукушка (СИ) - Разумовская Анастасия - Страница 39

Ролдао запнулся.

— С вуалетками?

Принц с недоумением глянул на меня. Я покраснела, прикусив язык.

— Ну… женщины, чья любовь стоит денег…

Ролдао завис, но потом, когда капитан рядом с ним покраснел от тщетно сдерживаемого смеха, видимо, понял.

— Нет, конечно. Просто, скажем так, местные дамы — сеньоры очень раскованные.

Отлично! Я тоже.

— Если вы идёте, то с вами я не побоюсь никаких раскованных дам. А что за победа?

— Над мятежниками. Та канонада, которую вы, возможно, слышали ночью, это как раз была работа орудий линкора.

Видимо, лицо моё побледнело и вытянулось, отразив эмоции, потому что Ролдао чуть нахмурился.

— Сеньорита Ирэна, вам, наверное, жаль погибших и пострадавших. Это делает честь вашему доброму сердцу. Но вспомните события более вековой давности в Ингварии. Революция — это такая гидра, которую нужно душить змеёнышем. И выжигать безжалостно. Жалость к мятежникам обернётся в будущем намного более страшными жертвами.

Да, он прав, но… Мне не понравилось выражение его лица. Слишком жёсткое, слишком… Нет, не жестокое, скорее — азартное, торжествующее.

Принц дал мне возможность нарисовать вид на город со стороны моря, а вот сам корабль — нет: государственная тайна. Ну и ладно, не очень-то и хотелось. Зато я буквально купалась в восхищённых взглядах мужчин, и мне было весело. Когда солнце коснулось края моря, мы вернулись на берег.

— Вы не передумали? — уточнил Ролдао.

— Вы не хотите, чтобы я ехала?

— Хочу, — прямо и честно ответил он. — Очень. И очень боюсь, что вам не понравится наш грубый праздник.

«Наш», то есть, самого себя принц причисляет скорее к низшим чинам, чем к высокородным грандам?

— Тогда поменьше меня спрашивайте, а то я передумаю.

Ролдао снова бросил на меня восхищённый взгляд. Нам подвели лошадей, и принц вдруг подхватил и посадил меня, а потом коснулся лбом моей юбки, но так ненадолго, что я так и не поняла: специально или случайно. Наследник вскочил на своего коня, и мы поскакали, высекая искры из брусчатки.

Офицеры для праздника сняли целый двухэтажный дом. Когда мы пришли, веселье было уже в разгаре. Небольшой оркестр из четырёх музыкантов — труба, рояль, барабан и скрипка — довольно слаженно исполнял залихватские танцевальные мелодии. Несколько пар танцевали, кто-то пил и ел, а кто-то разговаривал, смеясь и бурно жестикулируя. Всегда хотела побывать на такой простой вечеринке, не очень связанной узами этикета. Я не стала скрывать радости, и наследник, настороженно покосившийся на меня, расслабился.

Черноволосый, усатый, кудрявый, словно чистокровный андуриец, офицер обернулся, поднял бокал и громко крикнул:

— Господа! Господа! Тихо!

Музыка умолкла, пары заворчали, кто-то замысловато выругался, но его тут же заткнули.

— Мой принц, вы опоздали, — белозубо улыбнулся призывавший к тишине. — По законам флота с вас штраф.

Ролдао приподнял бровь. Но он смотрел на всех этих уже захмелевших ребят с блеском в глазах и усмешкой, с какой старшие братья обычно глядят на младших… Я вдруг вспомнила о Криштиане и закусила губу. Зажигаете, сеньор муж? Ну и отлично! Я не стану по вам скучать!

— И какой же? — насмешливо спросил Ролдао.

Да уж, здесь наследник явно чувствует себя намного свободнее, чем в родном дворце.

— Во-первых — чарку вина. Но это не штраф, это просто уважения для! — крикнул кто-то из офицеров.

— И даме тоже!

— Я выпью за двоих, — засмеялся принц.

Нам действительно тут же принесли два бокала вина. Ролдао попытался забрать мой, но я успела раньше и отвела его руку.

— Нет уж, — заулыбалась, — штраф так штраф. Я сама.

Зал взревел дружными воплями восторга.

— За сеньориту! — заорал кто-то. — За наших отважных дам!

И мы все выпили. Это было охлаждённое игристое вино. Его весёлые пузырьки словно уносили с собой мои обиды на предательство Лианора, на пренебрежение Криштиана…

— А во-вторых: фанты, господа! Фанты! Тот, кто в паре, пусть остаётся со своей парой. Тот, кто без — пусть остается без.

И чернявый начал обходить всех, держа в руках ведёрко из-под бутылок с вином. Когда он оказался рядом, принц, усмехнувшись, снова глянул на меня.

— Если…

Я сорвала с руки тонкий браслет и бросила в корзину. Ролдао поднял мою руку и коснулся губами моих пальцев.

— Вы забыли о том, что вы — принц, — шепнула я ему, — так забудьте и то, что я — принцесса. Хотя бы на этот вечер. Мне так хочется по-настоящему повеселиться. Я так давно не…

И по его вспыхнувшим глазам я поняла, что он меня услышал…

Наш фант вытащили первым, и нам выпало задание станцевать. Я пожала плечами: а говорят, все моряки — развращенные люди. Отец был резко против, чтобы я когда-нибудь вышла замуж за моряка. И я, конечно, долго грезила об отважном пирате, который так или иначе украдёт меня из отцовского дома. А тут всё так банально: всего лишь потанцевать…

Ролдао предложил мне руку, вставая в позицию.

— Нет-нет! — черноглазый снова заулыбался. — Танцевать вы будете под то, что вам сыграю я!

Он вытеснил из-за рояля опешившего наемного музыканта, шлепнулся на табуретку и… забацал нечто невообразимое. Первые такты действительно были похожи на вальс, но затем музыка сорвалась и заплясала тарантеллой, потом вдруг задёргалась, завизжала и превратилась в нечто совершенно сумасшедшее.

Принц сбился с шага, а я расхохоталась. И тогда он обхватил меня руками и вдруг пустился в настоящую дикую пляску, по сравнению с которой любой народный танец показался бы сдержанным полонезом. Я заливалась смехом от нашей безнаказанности, а Ролдао улыбался, прикусив нижнюю губу. Он раскручивал меня, а затем ловил почти у самой земли, подбрасывал и снова кружил. Дамы порой взвизгивали, а мужчины стали ритмично хлопать, и я почувствовала себя какой-то дикаркой из Южного материка, или ещё дальше.

Наконец, «музыка» стихла. Ролдао замер надо мной (в этот момент я буквально лежала на его колене), а потом выпрямился и аккуратно меня поставил. Мне понравилось, что он не стал спрашивать понравилось ли мне, или нет, не обижена ли я. Ведь и так было понятно, что не обижена.

И мы снова выпили. А потом ещё. Мы танцевали, как будто завтра война, играли в фанты, и мне было хорошо, как никогда в жизни. Все эти усатые, бородатые и безусые лица сливались в одно целое. А ещё я впервые видела Ролдао настолько раскованным. Он скинул мундир, оставшись в рубашке и брюках, и это ему удивительно шло.

— Вы пьяны, — заметила я, когда наследник спрыгнул с подоконника, откуда только что кричал городу «да здравствуют драконы!» (это было условие фанта).

— Возможно. Но не от вина, — ответил он. — На меня алкоголь не действует.

— Отчего же? — прошептала я, завороженно глядя, как мерцают стальные глаза.

— Меня пьянят победы, — признался Ролдао, наклонившись к моему лицу, но я вывернулась, рассмеялась, схватила его за руки и увлекла в новый танец.

Это была тарантелла. Та самая, которую так долго и так безуспешно запрещала церковь. Та, которую не станет танцевать ни одна приличная сеньорита. Но разгорающееся пламя в мужских глазах кружило мою голову, итак уже порядком вскруженную вином. И Ролдао… Он танцевал просто божественно! Уверенно и с такой пластикой, которая может быть только у профессионального танцора, или у не менее профессионального фехтовальщика.

А потом был вальс, а потом ещё что-то, и ещё, и в какой-то момент я просто пошатнулась и повисла на его руках.

— Отвезите меня домой, — прошептала, кладя ему голову на плечо.

Принц подхватил меня на руки…

Ночной прохладный ветер коснулся моего лица. Ролдао усадил меня на коня, вскочил позади и прижал к себе. Я удобно расположилась на его груди. В душе разлилось умиротворение и чувство защищённости. Он станет прекрасным королём. Самым лучшим… самым всерандо… всенра… всенародно любимым, вот.

Чёрный конь летел по чёрным улицам притихшего города.